Страница 82 из 149
- Конечно, вы знаете это из первых рук.
- Конечно.
На террасу вернулись Гримани и жандарм.
- Есть ли новости, синьор комиссарио? – обратился де ла Марк.
- Ни одной, которую я бы мог обсуждать сейчас, - бросил Гримани, проходя мимо. Вместе с жандармом он спустился к причалу, вероятно, стремясь успеть на остаток мессы.
Джулиан и де ла Марк обменялись многозначительными взглядами.
- Это очень зловеще.
- Да, - согласился Джулиан, - ведь Гримани улыбался.
Вскоре после того, как маркеза и её гости вернулись с мессы, полдюжины солдат привели на виллу Флетчера и Сент-Карра. Гримани принял их в гостиной вместе с Занетти, готовым переводить и записывать. Маркеза спросила, могут ли присутствовать она сама и Джулиан. Гримани согласился на это довольно любезно, отчего Кестрель ещё больше озадачился тем, что же было в депеше, которую привёз жандарм.
Солдаты ввели обоих молодых англичан и поставили перед сидевшим Гримани. Оба были явно напуганы. Флетчер первым пришёл в себя.
- Что, чёрт побери, происходит? – обратился он к Джулиану по-английски. – Когда мы с Беверли вернулись с праздника утром, вокруг трактира торчали солдаты. Они дали нам войти, но не выпускали. Синьора Фраскани, владелица, была в ярости и угрожала выбросить нас вон за то, что привели солдат в её дом. Потом мы услышали, что певец, которого все ищут, появлялся тут вечером, и что полиция подозревает, будто это кто-то из нас!
Занетти передал эти слова комиссарио. Он переводил первоклассно – бегло и гладко, а сам был так скромен, что казался не человеком, а придатком, который был нужен Гримани для разговора – вроде языка или глотки.
Гримани повернулся к сержанту.
- Вы проверили их паспорта?
- Да, синьор комиссарио, - сержант показал два потрёпанных документа со множеством виз.
- Послушайте, - сказал Флетчер, – если вы отберёте наши паспорта, как мы сможем уехать?
- Я не хочу, что вы могли уехать, - ответил Гримани. – Если и когда я пойму, что вы не являетесь тем англичанином, которого я ищу, ваши паспорта вернут.
- Но вы не можете так поступать! – увещевал Флетчер. – Мы – британские подданные!
- Мой отец знает британского консула в Милане, - проныл Сент-Карр.
- Тогда я предлагаю вам обсуждать ваши проблемы с британским консулом, - ответил Гримани.
- Это невозможно, - начал закипать Флетчер, - вы же отняли паспорта. Мы не доберёмся даже до первого постоялого двора. Но мы напишем ему, не беспокойтесь. Или вы намерены перехватывать наши письма?
- Вам нужно только убедить меня в своей невиновности, - сказал Гримани, - и полиция больше не будет интересоваться вашими делами.
- А как насчёт паспорта месье де ла Марка? – тихо спросила маркеза. – Вы заберёте и его?
- Да, - ответил Гримани, – я получил от подесты разрешение изъять все паспорта.
Джулиан подумал, что это было не очень сложно. Подобострастный Руга не стал бы возражать комиссарио, который, по слухам, был в милости у генерального директора полиции.
Гримани открыл первый паспорт и просмотрел его.
- Хьюго Патрик Флетчер, рождён 8 июля 1799 года, - он смерил Флетчера взглядом. – Вы именно того возраста, которого сейчас должен быть Орфео.
- Ничего не могу с этим поделать, - ответил тот.
- Где вы были с декабря 1820-го по март 1821-го года?
- О, Господи, - Флетчер провёл рукой по своим жёстким каштановым волосам. – Дайте подумать. Я помогал одному натуралисту в Берлине с книгой, которую он писал. Мы закончили в конце 1820-го, и я бродил по Франции и Германии полгода.
- Вы не приезжали в Италию?
- Нет, тогда нет.
- Но вы бывали здесь прежде?
- Да, чуть позже. Я жил в Берлине, преподавал английский и изучал естественные науки. Во время каникул я путешествовал. Я бывал в Италии один, нет, два раза. Я вернулся в Англию в прошлом декабре, когда умер мой отец.
- Почему вы приехали в Италию сейчас?
- Потому что лорд и леди Сент-Карр, управляющим у которых состоял мой отец, попросили меня сопровождать их сына на континенте, - он добавил с нажимом. – Они были под впечатлением, что Италия – это цивилизованное место, которое стоит увидеть каждому джентльмену.
- Вы увидите, что Италия – это самое цивилизованное и гостеприимное место для тех, кто приезжает с добрыми намерениями. Кто-нибудь может подтвердить ваше местонахождение в первые месяцы 1821-го года?
- Я так не думаю. Я был сам по себе. Но если я хорошо подумаю, то смогу вспомнить кого-нибудь, - он беспомощно развёл пальцы, - это было очень давно.
- Если бы я был вами, - заявил Гримани, - я бы попытался вспомнить. Где вы были прошлым вечером в десять часов?
- На празднике.
- Это недостаточно точно.
- Это самое точное, что я могут сказать. Я ходил повсюду, искал… - он оборвал себя.
- Да?
- Искал того же, что и все – веселья, песен, танцев и так далее.
- Вы были одни?
- Да, - Флетчер ухмыльнулся, - иногда даже наставник должен отпускать вожжи.
- Это уж слишком, Хьюго! – запротестовал Сент-Карр. – Сперва ты бранишься, что я ушёл один и заставил тебя искать меня всю ночь, а сейчас говоришь, что хотел побыть один!
- Беверли, - напряжённо ответил Флетчер, - я думаю, ты должен позволить мне отвечать на вопросы.
Гримани впился в Сент-Карра ледяным взглядом.
- Куда вы отправились, когда ушли на праздник в одиночестве?
- О, я был везде и всюду. Я прекрасно поладил со всеми – особенно с солдатами.
- Просто удивительно, чего можно добиться, раскошелившись на пару бутылок вина, - пробормотал Флетчер.
Гримани всё ещё не отрывал глаз от Сент-Карра.
- Где вы были в десять вечера?
- Послушайте, - смешался юноша, - я не думаю…
- Отвечайте на вопрос. Где вы были в десть вечера?
- Я не знаю. Я не думал о времени.
- Кто-нибудь может засвидетельствовать ваше местоположение примерно на этот час?
- Я так не думаю. Я всё время знакомился с новыми людьми, я не знаю, кем они были или откуда появлялись. И мне не нравится и половина того, на что вы намекаете!
- Беверли! – рявкнул Флетчер. – Думай прежде, чем говорить!
- Но, Хьюго, он выставляет меня лжецом! Он думает, что я бродил здесь прошлой ночью и пел!
- Бога ради, Беверли! – Флетчер простёр руки. – Он думает, что ты убийца! Если ты – Орфео, то можно прозакладывать всю Ломбард-стрит против яичной скорлупы, что ты убил маркеза Мальвецци!
У Сент-Карр отвалилась челюсть.
- Я убил его? Да я его даже не встречал!
- Считать, что Беверли – это Орфео, просто глупо, - обратился Флетчер к Гримани. – Он слишком молод.
Гримани открыл паспорт Сент-Карра.
- Беверли Персиваль Сент-Карр, - прочитал он, немного запинаясь на английских именах, - рождён 9 апреля 1803 года, - он смерил юношу взглядом. – В начале 1821-го года вам было почти восемнадцать. Это достаточно, чтобы голос сломался. И было бы только естественно прибавить себе возраст, чтобы маркез Мальвецци не считал вас юнцом и думал, что вы можете отвечать за себя.
- Но я этого не делал! – воскликнул Сент-Карр. – Меня здесь не было! Я никогда прежде не приезжал в Италию! И вот что я вам скажу – я сюда никогда больше и не приеду. Я и понятия не имел, что здесь так могут обращаться с человеком.
- И вы умеете слушать музыку, - продолжал Гримани, - и я, как я понимаю, в вашей стране вы можете считаться джентльменом.
- Считаться! – взорвался Сент-Карр. – Нет, в самом деле, это…
- Уймись, Беверли! – Флетчер схватил его за руку.
- Где вы были с декабря 1820-го года по март 1821? – не останавливался комиссарио.