Страница 26 из 149
- А что они могут сделать?
- Я думаю, они перевернут небо и землю в поисках Орфео, но успех им может принести один только дьявол – они ведь не знают, ни настоящего имени этого человека, ни его внешности. И, конечно, за четыре с половиной года он мог уехать куда угодно.
- А может кто-нибудь описать его?
- На вилле жило двое слуг, садовник и его дочь. Первый уже мёртв – кажется, то был настоящий сердечный приступ – а девушку власти потеряли. Учитель пения, маэстро Донати, слеп, а его слуга Тонио Фарезе, исчез на следующий день после убийства.
- Ну и дела! – покачал головой МакГрегор. – Тогда они никогда не найдут Орфео. Проще отыскать слона на луне!
- Что же, я бы сказал… - начал Джулиан.
- О, Господи! – простонал МакГрегор. – Я узнаю́ этот взгляд! Ты уже решил взять эту уже запутанную сеть и навязать на ней гордиевых узлов!
- Я просто предполагаю, - мягко сказал Джулиан, - что власти, газеты и родственники Мальвецци пропускают самую интригующую возможность.
- Какую это?
- Что Орфео не убивал маркеза.
- Но он сбежал сразу после убийства и как сквозь землю провалился. Если бы ему было нечего скрывать, он был так себя не вёл.
- У человека могут быть причины скрываться, кроме совершенного убийства. Но меня интересует не столько то, что я читал об Орфео, сколько то, что я знаю о родственниках маркеза. Мальвецци – очень неспокойная семья. Лодовико никогда не ладил со своим сыном. Он жестоко поссорился с его женой, после того, как она сбежала с певцом Валериано. С братом они по разные стороны политических баррикад. А вторым браком он женат на очень молодой и, говорят, очень красивой женщине, которая могла быть не прочь овдоветь.
- Откуда ты так много знаешь о них?
- В Италии это знают все. Итальянцы непохожи на нас – они не стыдятся и не сдерживают своих страстей. Мы опускаем полог над нашими любовными историями и семейными неурядицами. Итальянцы же любят и ненавидят беззастенчиво. Я не подозреваю никого из родственников маркеза больше других – я никогда их не встречал. Но с маркезом я был знаком.
- Был знаком? Когда?
- Несколько лет назад, когда жил на континенте.
- И что он за человек?
Джулиан задумался.
- Он был настоящий колосс – больше шести футов росту, широкоплечий с гривой тёмных волос с сединой на висках, крючковатым носом и почти золотыми глазами. Высок ростом и так полон жизни, что удивительно, как один кусочек свинца мог выбить её из него. И горд как Люцифер. Впрочем, он забывал свои вельможные предрассудки, когда встречал кого-то, кто искренне бы любил музыку. Если торговец фруктами вразнос или слуга в кафе мог сказать что-то хвалебное о гаммах Каталани или трелях Веллути, он становится его другом. Я был очень молод и не знал в Милане почти никого, но я кое-что понимал в музыке – это давало мне возможность подолгу говорить с ним.
- Он определённо произвёл на тебя впечатление.
- Я думаю, он производил его на всех своих знакомых. Ещё я думаю, что он был из тех людей, которые наживают врагов, потому что не дают пощады тем, кто перейдёт им дорогу.
- И возможно он сделал себе врага из этого Орфео, - сказал МакГрегор.
- Возможно. Газеты почти ничего не говорят об их отношениях или причинах, по которым Орфео мог бы убить его.
- Что же, должен признать, что ты меня заинтересовал. Очень хорошо, что ты едешь в Италию – там ты узнаешь, чем всё кончилось, и сможешь мне написать.
- Да, - весело сказал Джулиан. – Я дам вам знать, что произойдёт.
МакГрегор прямо посмотрел ему в глаза.
- Кестрель, о чём ты думаешь? Что ты намереваешься делать?
- Что же, как вы помните, у меня есть некоторый опыт в расследованиях…
- Если ты хочешь сказать, что находил ответ там, где пасовали даже ищейки с Боу-стрит, то да, помню.
- …и потому, поскольку я как раз собираюсь в Милан, то предложу свои услуги полиции или семейству Мальвецци.
- Услуги семейству… А если в попытках оказать услугу, ты найдёшь убийцу в рядах семьи?
- Если так, я не буду скрывать этого. Они всё равно всё поймут по вопросам, что я буду задавать.
- Тогда почему им позволять тебе – иностранцу, которого они отродясь не видели – задавать им вопросы и искать среди них убийцу?
- Я не знаю, мой дорогой друг. Быть может, потому что я англичанин и смогу найти англичанина Орфео. «Поймать вора поручи вору», как говорит мой друг Вэнс. Если мне предложат идти к дьяволу, что я потеряю? Я всё равно собирался в Италию.
- Ты ведь уже настроился на это дело, не так ли?
- Ещё нет, - задумчиво ответил Джулиан. – Но кажется, я убеждаю себя.
Он дёрнул на шнурок колокольчика. Появился слуга.
- Прошу вас, пошлите сюда моего камердинера, - сказал Джулиан по-французски. Слуга с поклоном вышел.
- Что же, я думаю, ты уже себя убедил, - проворчал МакГрегор тоном, что говорил о совершенно противоположном.
Джулиан улыбнулся.
- Я бы не стал делать столь поспешных заявлений. Но это может быть самое интересное расследование в жизни, и я не могу его пропустить.
Появился камердинер Кестреля – маленький и ловкий юноша двадцати одного года с круглым лицом и переливающимися карими глазами.
- Сэр?
- Брокер, я еду в Милан.
Лицо Брокера помрачнело.
- Да, сэр, едете.
- Брокер не одобряет мои итальянские планы, - сообщил Джулиан доктору.
- Я не могу одобрять или не одобрять того, что вы делаете, сэр.
- Боже правый, - сказал Джулиан. – Это звучит серьёзно. Ты начинаешь говорить со мной как слуга, только когда заносишь меня в чёрный список.
Брокер не отозвался на эту шутку.
- К какому часу нужно собрать вещи, сэр?
- Я собираюсь выехать завтра, одновременно с доктором МакГрегором, который отправится в Англию, а до того, нам нужно дьявольски много сделать. В австрийских владениях нам нужны паспорта, а значит – подписи от нашего консула и визы от представителя Ломбардо-Венеции. С какими тонкостями сталкиваешься, въезжая в Италию – по крайней мере, въезжая законно. Но я всё же рискну предположить, что завтра в полудню с этим будет покончено. Ты закажешь почтовую карету к этому часу?
«Закажу, хоть и не хочу этого», – говорили глаза Брокера.
- Это всё, сэр?
- Да. Я не хочу тебя задерживать – уверен, тебе нужно проститься со множеством горничных и учениц модисток.
Брокер вышел. Джулиан с иронией посмотрел ему в след.
- Мой камердинер отрёкся от меня. Я вышибу себе мозги по пути отсюда в Домодоссолу.
- В чём дело? – потребовал объяснений МакГрегор. – Почему Брокеру не нравится эта поездка?
Джулиан пожал плечами.
- Быть может, он думает, что я всю жизнь проведу за расследованием убийств.
- Но он никогда не возражал против любых твоих затей. На самом деле, я вообще не припомню, чтобы видел, как вы расходитесь во мнениях.
- Это потому что вас не бывает, когда я одеваюсь по утрам. У нас с Брокером неисправимые разногласия касательно крахмала.
- Послушай…
- Послушайте, как вы помните, раньше у Брокера была привычка находить чужие вещи до того, как они были потеряны, и потому он не самый большой поклонник полиции. Он смирился с тем, что дома водится с ищейками, но якшаться с миланскими жандармами выше его сил.
- Чепуха! Дело не в этом. Он ляжет на дорогу и подождёт, пока его переедет запряженный четверкой лошадей дилижанс, если ты прикажешь. Что с ним сейчас?
- Я не могу говорить за Брокера, - ответил Джулиан более серьёзно. – Вам лучше спросить его самого.
Он отошёл к окну, по которому всё ещё колотил дождь. МакГрегор последовал за ним, готовый спорить до конца. Но потом он насупил брови.