Страница 31 из 57
На мой взгляд, время пролетело слишком быстро, история была такой легкой, а актеры такими хорошо подготовленными. Но время — забавная штука, оно действительно путает твой разум. Потому что в тот момент, когда Рид вышел на сцену, все прекратилось, и я была поражен его талантом до глубины души.
В поношенном сине-зеленом клетчатом килте и грязной, старой на вид рубашке кремового цвета, пропитанной кровью, Рид подошел к расстроенной Амелии. Он дернул ее за руку, призывая пойти с ним в безопасное место, и от неповиновения Амелии его глаза загорелись еще больше. Воздух наполнили звуки волынки, сначала негромкие, затем с каждой секундой становящиеся громче. Звук, издаваемый группой под сценой, увеличился в размерах, добавились скрипки и виолончели.
Они были так хороши.
Амелия была офигенна.
Рид гипнотизировал.
Я хотела быть Амелией.
Отчаянно.
Я проклинала богов за то, что они не дали мне возможности играть, потому что, наблюдая за ними, за их химией и за тем, что они очевидные гении, я захотела быть ими. Я никогда раньше не хотела кем-то быть. Мне всегда казалось, что я проживаю свою лучшую жизнь, занимаясь любимым делом. Но, будучи зрителем их дара, я сразу почувствовала себя неполноценной.
Я не была готова к тому, что последовало дальше. Я вцепилась в подлокотники, мои пальцы впились в дерево. Костяшки моих пальцев побелели, а кровь на пальцах высохла.
Рид (Джейми) перекинул Амелию (Клэр) через плечо, его сила была очевидна.
Протестуя, она колотила его по спине, а он просто закатывал глаза, подбрасывая ее так, словно она весила всего лишь фунт. Он смеялся, проходя по сцене и садясь на свою крепкую на вид фальшивую лошадь.
Почти уверена, что потеряла сознание, когда он начал петь.
Я была обречена.
После шоу Блейк оставила меня в зрительном зале, чтобы пойти поговорить с кем-то из своих знакомых. Я сидела, сложив руки на груди. Я заерзала на своем сиденье. Я постучала ногтями по стулу. Я пожелала, чтобы время двигалось быстрее. Этого не произошло.
Я была неугомонна.
Я не знала, каков правильный протокол. Я знала, что не смогу пройти за сцену, чтобы увидеть Рида, но мне очень хотелось поздравить его. И обнять его. И чтобы он обнял меня в ответ.
Я нервничала… и была в полном беспорядке.
Встав, чтобы размять ноги, я обернулась, чтобы взглянуть на зрительный зал. Там было почти пусто, только несколько человек остались у двери. Я подумала о том, чтобы выйти на улицу, когда кто-то обнял меня за талию, и я мгновенно согрелась.
Я на мгновение откинула голову на грудь Рида, прежде чем повернуться в его объятиях и обвить руками его шею.
— Рид! — я взвизгнула. — Ты потрясающе справился! — я один раз подпрыгнула, и он поднес одну из своих рук к моему лицу.
— Думаешь? Во втором акте у нас возникли некоторые технические проблемы, — он наморщил лоб.
— Ты был феноменален. Рид, я даже понятия не имела.
Он погладил меня по щеке большим пальцем, и тучи в его глазах потемнели. Угрожающие. Голодные. Он облизнул губы, прикусив их верхними зубами, и скосил глаза в сторону. Не торопясь, он убедился, что мы одни, и повернулся ко мне.
Слегка придвинувшись, он изучал мое лицо, ища ответы на какой-то безмолвный вопрос, который, должно быть, задавали мои глаза. Затем его брови сошлись вместе, и он наклонил голову набок.
Я поиграла с его волосами:
— Что?
Он молчал, сосредоточив все свое внимание на моих губах. Он пошевелил грудью, его дыхание было хриплым от чего-то похожего на сомнение.
Я успокоила свои руки:
— Рид?
Беспокойство терзало мой разум. Он хотел убежать. Он совершил ошибку. Ему нужно было, чтобы я оставила его в покое.
Срань господня, я была совершенно не уверена в себе. Это была не я. Как я стала такой?
Брэндон. Ох да. Фу.
— Я отчаянно хочу тебя поцеловать.
Улыбка расползлась по моим губам, уголки приподнялись, я прошептала:
— Что тебя останавливает?
— Я… я не знаю. Может быть, тебе стоит? Мы вот-вот вступим на новую территорию, — его губы коснулись моих.
Я нахмурилась. Почему на этой прекрасной, зеленой земле я должна его останавливать? Я знаю, я просто сомневался в себе, мне еще многое предстояло сделать для самоисцеления, но был ли он абсолютно слеп?
В просторной комнате воцарилась тишина, остались только мы вдвоем, и он пристально посмотрел мне в глаза. Он искал что-то, что могло бы сказать ему уйти, но мои глаза ни за что не сказали бы ничего, кроме: «О, БОЖЕ МОЙ, ДАЙ МНЕ УЖЕ СВОИ ГУБЫ!»
Он положил руку мне на шею и запустил пальцы в мои волосы. Прижав его губы к своим, я приподнялась на цыпочки, не в силах больше ждать. В тот момент, когда мы соединились, вспышки горячего, красочного света вспыхнули у меня за веками, и внутри у меня потеплело.
Я так долго ждала, чтобы это почувствовать.
Так долго хотелось упасть, и вот я здесь, падаю на землю со скоростью миллион миль в час, надеясь и моля Бога, чтобы Рид поймал меня.
Язык Рида коснулся моей нижней губы, и я с силой притянула его к себе, нуждаясь в большем. Больше всего на свете. Лишь еще больше Рида. Он усмехнулся мне в губы.
Затем его рот снова оказался на мне, не дразнящий, а горячий и полный огня. Желания. Как будто он целовал меня за все те разы, когда мы почти поцеловались, но нас прерывали. Я знала, что должна отстраниться, пока не потеряла себя, но мне нравилось это чувство освобождения. Чувство свободы.
Рид сделал меня раскованной.
Наше дыхание смешалось, когда кончик большого пальца Рида слегка коснулся нижней части мочки моего уха.
— Э-э, Рид, — сказал незваный гость у нас за спиной, и мы отстранились друг от друга, оба вытирая рты, пытаясь выровнять наше сбивчивое дыхание. Моя грудь вздымалась так, словно я только что пробежала марафон и мне нужно было присесть.
Рид усмехнулся, обхватил обеими руками мое лицо с обеих сторон и поцеловал в лоб. Потом он повернулся, его рука скользнула вниз по моей руке, чтобы переплести наши пальцы.
Я успела бросить быстрый взгляд через плечо Рида и увидела мужчину и женщину, оба слишком красивые, чтобы смотреть на них слишком долго.
Он отпустил мою руку и они втроем заключили друг друга в групповые объятия. Когда они отстранились друг от друга, Рид подошел ко мне:
— Чарли, я хотел бы представить тебе Ларк и Роуэн Хоторн.
Я моргнула, наконец-то разглядела женщину получше. Она была знакомой, как будто я видела ее по телевизору или, может быть, в рекламе, но когда я пожала ей руку, до меня дошло, кто она такая. Я уставилась на нее, разинув рот.
— Приятно познакомиться, Чарли, — сказала Роуэн, вырывая свою руку из моей хватки. Ее голос был легким и певучим, и, честно говоря, один только ее говорящий голос вызывал у меня желание пойти и взять уроки пения.
— Боже мой, — заикаясь, пробормотал я. — Вы… ух ты. Я видела вас в «Семантике прозорливости» пару лет назад. Вы были великолепны, — Роуэн была одной из крупнейших бродвейских звезд в мире. Безумно талантлива, и когда Брэндон повез меня в Нью-Йорк незадолго до нашей свадьбы, мы каким-то образом купили билеты на ее выступление.
Роуэн рассмеялась и немного смущенно посмотрела на Ларка:
— Спасибо.
Ларк обошел ее. Он возвышался над нами, даже над Ридом, более чем на несколько дюймов. Его светлые волосы были зачесаны назад, а черный костюм, который был на нем, сидел на его крупном теле как влитой.
— Привет, Чарли, — сказал он. — Приятно наконец-то с вами познакомиться. Этот парень не перестает говорить о тебе.
Рид пристально посмотрел на Ларка, его челюсть дернулась:
— Заткнись, Хоторн.
Я рассмеялась, и на душе у меня стало светло:
— Откуда вы, ребята, знаете друг друга? Вы посещали Хешер?
— Ларк из ФБР.
У меня отвисла челюсть. Черт. Неудивительно, что он выглядел как будто у долбаный полузащитник и Тора родился ребенок.