Страница 30 из 57
Мои плечи опустились, когда свет в гримерке замигал, давая нам знать, что у нас осталось десять минут до начала шоу:
— Не соглашайся на меньшее, чем самое лучшее. Ты стоишь гораздо большего, — Амелия была особенной. Амелия заслуживала всего.
Она поджала губы и поправила шляпу на голове:
— Я люблю тебя, ты же это знаешь.
Я кивнул. Мы были семьей.
— Но я в состоянии самостоятельно принимать решения.
— Я знаю, что ты можешь…
Она положила руку мне на грудь:
— Тише.
Я усмехнулся, глядя вниз, туда, где она прикасалась ко мне.
— Ты мой брат от другой матери.
Мы оба были единственными детьми в семье. У нас были только мы сами.
— И я должна быть честна с тобой.
Я сглотнул, беря ее за руку, потому что мне показалось, что она, возможно, расстается со мной. Ну или, эквивалентно это к семье.
— Я не знаю, почему решила рассказать тебе это сейчас, — отругала она себя и глубоко вздохнула. — Я бисексуалка.
Я вздохнул с облегчением:
— Так вот почему ты была такой странной со мной в последнее время?
Она потерла бровь:
— Я имею в виду, да. Я знала это уже некоторое время. Немного поэкспериментировала. Но в основном я была странной из-за Хэма.
Один из режиссеров постучал в нашу дверь, крикнув, что у нас есть пять минут.
— Послушай, я люблю тебя. Несмотря ни на что. Тебя. Ты — это то, что имеет значение. Если ты решила полюбить такого парня, как Хэм, то это потому, что ты находишь доброту во всем и во всех. Я здесь и поддержу тебя. Несмотря ни на что.
Амелия улыбнулась, и впервые за месяц между нами не было ничего странного.
Она шагнула в мои объятия, и когда мы выходили из нашей гримерки, я сосредоточился.
Премьера.
Чарли была где-то там. В зрительном зале. Ждущая меня.
И сегодня вечером я выступал перед ней.
ДВЕНАДЦАТЬ
ЛОРД ВОЛАД-ДЕ-МОРТ И ВАСИЛИСК
ЧАРЛИ
Каждый вдох — это шанс сделать день лучше.
Твоя улыбка. Твой огонь. Ты наполняешь мои легкие.
— В.
Я сунула записку обратно в сумочку, прежде чем Блейк успела ее увидеть.
Она появилась в одной из моих работ на занятиях по маркетингу, и меня поразило, что это обязательно должен был быть кто-то, кто учился со мной в одном классе. Что на самом деле не сильно сузило круг поисков, потому что я уже знала это. Я бы призналась в этом только самой себе, но я с нетерпением ждала своих секретных посланий. Они заставляли меня почувствовать, что, черт возьми, что бы я ни делала, было ли это правильно или нет, это было не напрасно.
Может быть, это глупо.
Может быть, я искала оправдания, чтобы чувствовать себя хорошо, когда так долго чувствовала себя дерьмово.
Я не знала. И, честно говоря, мне было все равно. В какой-то степени я выздоравливала. Не просто накладывала пластырь на свои порезы и ушибы, а раны затягивались.
Я снова вздохнула и откинулась на спинку сиденья.
Я никогда не чувствовала себя комфортно в театрах. В кинотеатре? Все в полном порядке. Но настоящие театры с зрительными залами? Не знаю, почему они заставляли меня нервничать, но так было всегда. Возможно, это было потому, что я была полной противоположностью талантливому человеку. Я не смогла бы удержать нужную ноту, даже чтобы спасти свою жизнь. Для меня было почти кощунством быть причастной к таким святым театральным способностям. Или, возможно, это было потому, что я нервничала за исполнителей. Предвкушение всегда было таким осязаемым, витало в воздухе, и это заставляло меня нервничать. Или, может быть, это было потому, что я боялась столкнуться с Брэндоном.
Ладно, значит, не было ничего странного в том, что я избегала театров любой ценой.
Брэндон был не только безумно талантливым актером и музыкантом, но и его корни уходили глубоко в театр. Если быть более точной, в театр университета. Когда мы познакомились, он преподавал в местной средней школе, только что окончив универ, и я была очарована его талантом.
Боже, я ненавидела то, что у меня был такой типаж.
— Его здесь нет, — сказала Блейк после моего восьмого тяжелого вздоха.
Я огляделась по сторонам, уверенная в том, что он все еще где-то в Калифорнии, преследует свои мечты, но я не могла избавиться от закрадывающегося беспокойства.
— Знаю. Просто странно находиться здесь. Как будто это его дом.
— Он даже не ходил в Хешер.
— К счастью, — невозмутимо ответила я. У меня были сомнения, когда я узнала о том, что Рид и Амелия участвуют в шоу, и даже когда Рид дал мне билеты. Но я приняла решение сама. Брэндон мог бы с этим смириться. Я бы не стала жить своей жизнью в тени его предательства.
— Не позволяй этому мудаку испортить то, что Рид и Амелия собираются сделать.
Я хихикнула:
— Порча.
Блейк закатила глаза, открывая свою программу.
Затем я вздохнула:
— Ты права. К черту его и лошадь, на которой он прискакал.
— Вот моя девочка, — она остановилась на странице с открытым ртом. — Чувак, Рид выглядит очень сексуально на своей фотографии, — она подняла программку, указав пальцем на профиль Рида.
Я сглотнула, чувствуя себя немного неуютно, потому что, черт возьми, почему он должен был быть таким красивым?
— Он… он очень фотогеничный.
Блейк фыркнула:
— Фотогеничный. Ага, это один из способов описать его. Итак, что же все-таки происходит между вами двумя?
— Ничего, — ответила я слишком быстро.
— Ли Ли Одед. Ты наконец-то признаешься в своих неприятных чувствах? Я видела вас, ребята, на полу в доме-призраке. Выглядело так, будто вот-вот должен был взорваться какой-то серьезный фейерверк.
Я застонала. Я не знала точно, что происходит, и, говоря об этом в аудитории, битком набитой людьми, которые, предположительно, знали Рида, чувствовала себя странно.
— Там определенно были… искры, — прошептала я.
— Чувак, в той комнате было что-то вроде пиротехнического дерьма. Бам! Бам! Бам! — она ткнула пальцами в воздух, запуская невидимые хлопушки.
Я шикнула на нее, украдкой взглянув на людей позади нас, чтобы улыбнуться.
— Почему ты чувствуешь, что должна лгать о своих чувствах?
Я откинулась на спинку сиденья, мои кожаные шлепанцы в данный момент казались слишком тесными для моей задницы. Не судите меня. Шлепанцы посланы Богом.
— Я ни о чем не лгу.
— Прекрасно, но ты не признаешься в своих чувствах.
— Я держу их поближе к груди, вот и все.
— И почему это так?
Я скрестила ноги, снимая шлепанец с ноги, чтобы надеть его обратно. Я прикусила ноготь на большом пальце и пожала плечами. Потому что мои рассуждения тупые — хотела сказать я.
— Ты как «Тайная комната», не хватает только лорда Волан-де-Морта и чертова Василиска.
— Не произноси его имени! — я зашипела.
Свет в аудитории погас, и она тихонько хихикнула себе под нос. Я почувствовала облегчение, что мне не нужно было отвечать. Один взгляд в холодные серые глаза Блейк, и я поняла, что она видит меня насквозь. Клянусь, у нее были особые способности.
Одинокий прожектор осветил небольшую часть сцены, и кто-то, кого я не узнала, вышел из-за плотного синего занавеса.
— Здравствуйте, — начал мужчина, — и добро пожаловать на «Некоторым нравится по-шотландски». Сегодня вечером вы перенесетесь сквозь время в более простой, динамичный и, я бы сказал, опасный век. Так что присаживайтесь поудобнее, расслабьтесь и наслаждайтесь.
Зал снова погрузился в темноту, и первыми вышли Амелия и мужчина, которого на сцене я приняла за ее мужа, Фрэнка.
Боже, я любила «Чужестранку». Такое порочное удовольствие.
Амелия была одета в темно-красный деловой костюм с юбкой А-силуэта и туфли-седла. Ее взгляд метнулся в сторону сцены, а затем в середину зрительного зала, где она улыбнулась.
Ее боязнь сцены прошла.
Амелия была пленительна и очаровательна на сцене, когда без особых усилий исполнила свою первую песню.