Страница 6 из 80
Вопросы у него все не кончались, и скоро я заметила, что он повторяется, говорит одно и то же, только разными словами. Об этом Кару меня предупреждал – что меня будут пытаться поймать на лжи. Но свою легенду я выучила как следует и старалась от нее не отклоняться: я обратилась в больницу по поводу повторяющихся головных болей, а потом на меня вышел доктор Кару и предложил пойти в какую-то программу, где меня вылечат, но надо будет за это работать на армию, что меня, конечно, обрадовало – бесплатное лечение, да еще и постоянная работа, кто ж от такого откажется? На вопрос, как Кару вообще обо мне узнал, я хлопала глазами и отвечала, что не знаю. Об этой части нашего вранья он должен был позаботиться сам.
В следующей комнате у меня отобрали рюкзак и куда-то унесли. Я догадывалась, что своих вещей больше не увижу, и там лежало только то, с чем не жаль было расстаться: одежда, комм, пачка сигарет, зубная щетка, на дне, в потайном кармане – косяк травки. У тех, кто будет все это перетряхивать, должно сложиться впечатление, что я понятия не имела, что меня будут обыскивать, и немного наркоты – это все мои секреты. Эме предлагала закинуть туда флойт – так получится гораздо достовернее, а Кару говорил, что это вообще лишнее, но я настояла на своем: флойтовую могут не взять, а в чистую девочку из Гетто никто попросту не поверит.
Потом обыскали меня. Женщина в форме смерила меня недовольным взглядом и коротко бросила:
– Раздевайся.
Я послушно сняла одежду под ее пристальным взглядом. После тюрьмы меня сложно было смутить.
В руках она держала сканер, и я старалась не смотреть на него и дышать ровно.
Все будет нормально. Медицинский чип – массивный, с противозачаточными, рука после его установки два дня болела – надежно прикрывает золотистую пластину, переживать не о чем, все получится. Вообще ничего лишнего во мне нет. Мне не о чем волноваться.
Женщина молча просканировала меня с головы до ног, задержавшись на руке с татуировкой.
– Что за чип? – спросила она.
Я назвала модель, и она проверила еще раз. Я смотрела перед собой, дышала на счет – вдох на четыре, выдох на три, – сосредоточившись на том, чтобы не отковыривать куски кожи вокруг ногтей. Наконец она велела одеваться, но, стоило мне потянуться к своей одежде, кучей сваленной на стуле, она остановила меня:
– Не это.
Она указала на запечатанный пакет, лежащий на столе, и я, поджимая босые пальцы, добежала до него и открыла.
Там было все, в том числе нижнее белье – я была права, когда думала, что мне даже трусы собственные не оставят. И все серого цвета.
– А моя одежда? – спросила я, посчитав, что будет странно никак это не прокомментировать. – И мой рюкзак?
– Привезут потом, – соврала женщина.
Я успокоено кивнула и принялась одеваться – белье, комбинезон, носки, ботинки, респиратор. Женщина не сводила с меня глаз.
Ботинки оказались великоваты, а комбинезон был вполне удобным. Справа на груди я заметила более светлый прямоугольник – то ли там должно было быть мое имя, то ли порядковый номер.
Прежде, чем мы вышли на улицу, меня просканировали еще трижды – два раза ручным сканером и один раз прогнали через рамку.
Вдох на четыре, выдох на три. Расслабить руки. Ну все, вот и прошла.
В вертолете я оказалась зажата между двумя здоровенными парнями, неопознанный тип сел напротив меня.
– Мы на вертолете полетим? – радостно спросила я в рамках концепта «прикинься тупой».
Мне никто не ответил, а потом я оглохла.
Летели долго, мне даже показалось, что мы сделали пару лишних кругов. Когда мы наконец приземлились, осмотреться мне не дали – вытащили под руки из вертолета и тут же втолкнули в лифт, который и спустил меня в этот серый коридор.
– Лицом к стене, – велел мне один из моих конвоиров и, не дожидаясь моей реакции, взял меня за плечо и развернул.
Второй тем временем открывал дверь. Я покосилась, но разобрать, что он там набирает на панели возле двери, не смогла.
Мы вошли. Мужчина так и держал руку на моем плече – боялся, что я кинусь куда-то бежать? Хватка у него была железная, и я старалась не делать лишних движений. Смотрела прямо перед собой и молчала, пока меня фотографировали и проверяли сканером, пока в лаборатории брали кровь, пока снимали отпечатки пальцев, пока снова вели по очередному коридору. Промолчала, когда завели на склад и выдали серый вещевой мешок с чем-то мягким внутри, когда мне в руки сунули коробку, втолкнули в маленькую серую комнату и захлопнули дверь. Я стояла посреди комнаты, не шевелясь и глядя перед собой, пока через минуту свет не сделался совсем тусклым. Тогда я села на прикрученную к стене койку, застеленную жестким как подметка одеялом, и открыла коробку. Там нашлись бутылка воды и сэндвич в пакете. Заглянула в мешок – там была сменная одежда, зубная щетка, тюбик пасты, упаковка прокладок и расческа. Я отложила все это в сторону и огляделась. Серые стены, в углу дверь – надо думать, в душевой отсек, напротив кровати тумбочка, на ней планшет. Я подняла глаза – камеры не видно, но, уверена, за мной наблюдают. Может, через этот самый планшет. Ладно, навык поиска слепых зон у меня со времен теплиц развит. А прямо сейчас надо… Что мне надо сделать прямо сейчас? Что бы я сделала, если бы на самом деле была той, кем прикидываюсь?
Я встала, прошлась по комнате, заглянула везде, куда могла заглянуть. Сжевала сэндвич. Подергала ручку двери – заперто, как я и думала.
– Эй, – сказала я недовольно, – чего за фигня? И где мои вещи вообще-то? Эй!
Мне никто не ответил. Часы я не носила, комм отобрали вместе с рюкзаком, окон в комнате не было (я вообще подозревала, что мы глубоко под землей), и я понятия не имела, сколько сейчас времени, но нервное напряжение понемногу отпускало, и я почувствовала, что меня клонит в сон. Стоило бы принять душ, но сама мысль о том, чтобы снять одежду и остаться совсем беззащитной, меня пугала.
Не разуваясь, я легла поверх одеяла. Завтра. Завтра они точно меня отсюда выпустят. Завтра я попробую выяснить, что случилось с Коди.
***
– Выйти из комнаты.
Я сделала два шага вперед и замерла. Неожиданно проснулись привычки, которые я приобрела в тюрьме – стоять ровно, смотреть прямо перед собой и ни в коем случае не на охранника, не вертеть головой, не задавать вопросов, ждать.
Этот парень был не из тех, вчерашних, но едва ли чем-то сильно от них отличался. Такие же очень коротко стриженные волосы, загорелая кожа и непроницаемое лицо.
– Лицом к стене.
Я повернулась. Оставалось только гадать, что он делает, пока я не смотрю.
– Повернись.
Я снова развернулась лицом к охраннику.
– Пошла, – сказал он, и мы вместе двинулись по коридору мимо ряда одинаковых дверей.
Утром я слышала какой-то шум и голоса, но моя комната оставалась заперта. И только когда все стихло, появился этот парень.
Я искоса посмотрела на него. На груди была нашивка с его именем – Р. Хольт, и группой крови – вторая положительная. Я перевела взгляд на плечо. Вроде сержант. Сержант Хольт.
– Завтрак будет? – спросила я.
Несколько шагов спустя стало ясно, что он не ответит, и я задала новый вопрос:
– Куда мы идем?
Он опять промолчал, и я сочла, что лучше и мне заткнуться.
Тем более что идти оказалось недалеко. Мы прошли еще две двери, который открывались магнитным ключом, поднялись на лифте и вышли из жилого блока. На улице никого не было, мы дошли до соседнего здания, так никого и не встретив. Это уже не было жилой зоной. Обстановка едва уловимо изменилась, стало понятно, что тут не живут, тут работают.
Сержант Хольт втолкнул меня в одну из комнат, сам вошел следом и замер у двери, перегородив проход. Рука его легла на кобуру на поясе, но – удивительно – я даже не напряглась.
Беспокоиться сейчас стоило не о нем.
За письменным столом сидела женщина с короткой мужской стрижкой. Было ей, наверное, под пятьдесят, и, несмотря на вполне обычную гражданскую одежду, я была уверена, что звание у нее тоже есть.