Раннее

Я чуял, что ключ близко. Мне надо было схватить его как можно быстрее, я чувствовал, что скоро будет поздно, и боль наполняла меня. Я двинулся вперёд и стал искать впереди себя, нащупывая лапой. Но светлое пятно, тоже переместившееся вперёд, мешало мне. Я ничего из-за него не видел. И огонь, который был тут же, перед глазами, слепил. Я зарычал в отчаянии и вдруг понял, что ключ перемещается. Его тонкий запах двигался вместе со светлым пятном в сторону. Я пошёл за ним, прикрывая лапой глаза, но скоро на моем пути встали огни. Я не мог идти туда. меня душил страх. Я закрыл глаза и протянул вперёд лапу. Огонь коснулся её, и я взревел от боли. Я упал на пол. Ключ… Должен быть ключ. Я больше не мог обходиться без него… Я умирал… Я простонал в последний раз и стал терять сознание, погружаясь в пучину боли…

Я очнулся на полу. Моя голова лежала на коленях Анны, которая сидела, поджав под себя ноги, и гладила меня по голове.

– Что… случилось? – выдавил я. Говорить было трудно – в горле першило и покалывало.

– Всё в порядке, – сказала она. – Ты жив.

Я понемногу осознавал, что произошло.

– Как ты догадалась, что Лапидус – это я?

– Это было легко. Тот, прежний, выглядел так, словно был покрыт шерстью, а этот – костлявый и лысый.

Я улыбнулся.

– И что же ты сделала?

– Выбросила ключ за свечи. Ты боялся света и не мог туда идти.

– Но почему ты решила, что это поможет?

– В прошлый раз Лапидус исчез, когда взял часы. Я не хотела, чтобы ты исчезал. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – я приподнялся.

На мне почти не было одежды – какие-то обрывки штанов, и всё. Всё тело покрыто мелкими капельками крови, но ран не видно. Кажется, всё в порядке. Я преодолел слабость и сел. Сильно кружилась голова.

– Жалко, – сказал я. – Это, похоже, нам ничем не помогло.

– Ничего. Завтра что-нибудь придумаем. Главное – ты жив. Я так боялась… Я сто раз успела пожалеть, что уговорила тебя. Что ты чувствовал, когда был им?

– Трудно объяснить. Что это?

– Где?

– Я слышал звуки.

Я встал и бросил взгляд в окно. В нем двигались неясные серые силуэты.

– Боже мой, – сказала Анна. – Да их там сотни!

Я пригляделся. За окном медленно двигались, то опускаясь, то поднимаясь, то улетая куда-то вдаль, полупрозрачные тени.

– Они пришли за мной, – сказал я. – А меня нет. Что же они будут делать?

Я не успел это произнести, как стекло вылетело, и в комнату вплыла одна из теней.

– Они могут и через стену, – сказал я. – Только это очень больно.

– Что же делать?

– Быстрее внутрь круга!

Мы обошли подсвечники. Я стал быстро переставлять их, чтобы замкнуть круг. Тень двигалась мимо. Тем временем в окно залетала другая. Эти тени были совсем не похожи на Лапидуса. У них были руки, ноги, как у людей, но не было лиц, и они были словно размазаны по воздуху. На сером фоне темных стен их было трудно разглядеть.

В тенях не было ничего звериного, и они не издавали никаких звуков. От их медленных движений пробегал мороз по коже, и тишина навевала ужас. Их становилось больше. Они двигались по комнате беспорядочно, но пролетали все ближе и ближе от нас.

– Что делать? – бормотала Анна. – Что делать?

– Они боятся света, – сказал я.

– Ну и что? Лампочку зажечь? – с отчаянием спросила Анна.

– Надо зажечь что-то крупное. Но что?

– Водка! – воскликнула Анна. – Вон, под столом! Слава Богу, что я не допила!

Я схватил бутылку и вылил немного на стол. Вынул свечу из подсвечника и поджёг лужицу. Она вспыхнула.

– Стол должен загореться, – сказал я.

Одна из теней поднялась выше и перелетела через свечи внутрь круга, но не решалась опуститься. Я плеснул ещё водки в пламя, она стекла с края стола, и огонь переместился на ножку. Огонь был синеватым и немного коптил. Тени явно забеспокоились. Они метались вдоль стен и боялись приближаться. Та, верхняя – видимо, самая смелая – попыталась спуститься ниже. В это время слегка повеяло ветерком, и пламя колыхнулось. Тень замерла. Она висела в пространстве вниз головой, и её рука была сантиметрах в десяти от пламени. Казалось, что пламя занимало тень больше, чем мы. Но я боялся, что это впечатление обманчиво – ведь прилетели они из-за меня. Анна стояла рядом и, словно зачарованная, глядела на ближайшую тень. Позади нас что-то стукнуло. Я обернулся. Упал подсвечник. Одна из теней подкрадывалась к нам сзади. Она протягивала вперёд руку. Анна, увидев тень, слегка попятилась. Я остался стоять на месте, и её рука коснулась моего голого плеча. По плечу пробежала судорога, и я ощутил чудовищный холод, истекавший из тени. Это было настолько неожиданно, что я чуть не выронил бутылку. Тень осмелела и стала подплывать ближе. Я тоже отодвинулся назад. Но та тень, что висела над столом, опустилась ещё – пламя слегка уменьшилось. Путь назад был отрезан.

– А что будет, если они нас поймают? – прошептала Анна.

– Думаю, мы умрём.

Я размахнулся и плеснул оставшуюся водку на стол. Пламя взметнулось вверх. В тот момент случилось такое, чего я и сам никак не ожидал. Тень вспыхнула. Вспыхнула вся, разом, как клуб горючего газа, как сухая стружка! Она метнулась куда-то в сторону. Другие тени бросились врассыпную, но было поздно – они стали вспыхивать одна за другой.

Комната быстро заполнялась метающимися из угла в угол факелами огня. Мы в любое мгновение могли оказаться на их пути.

– Бежим! – крикнула Анна, и повлекла меня за собой в зал.

Мы проскочили.

– Куда дальше? – спросила она.

– На улицу.

– А Егошин?

– У него закрыта дверь.

– А если всё загорится?

Мы кинулись вправо. Одна из горящих теней вылетела из комнаты и врезалась в стену, рассыпавшись в фонтан искр. Стена загорелась. Я распахнул дверь. Егошин спал. Анна принялась расталкивать его. Он открыл глаза:

– Что случилось?

– Дом горит. Надо бежать.

– Что? – Егошин нацепил очки и потряс головой. – Надо тушить!

– Нет! – сказала Анна. – Не сейчас. Там призраки. Они горят.

– Призраки горят? – на лице Егошина отразилось такое сонное непонимание, что я просто схватил его и поволок из комнаты без разговоров. Опираясь на меня, Егошин прыгал на левой ноге. Анна догадалась захватить все наши сумки.

Выйдя из комнаты, мы неожиданно увидели, что огнём охвачены все стены и даже потолок зала. Видимо, лак, которым все здесь было покрыто, легко воспламенялся. Мы выбрались на улицу и отошли метров на тридцать. В окнах всей правой части уже колыхалось пламя. Пожар рос очень быстро.

У Егошина был жалкий вид. Он уже понял, что тушить нет смысла. Он просто был убит.

– Что произошло? – спросил он.

– Прилетели друзья Лапидуса, – коротко сказала Анна. – Светлячки.

– Как твоя нога? – спросил я Егошина.

– Вроде ничего, – сказал он. – Отпусти меня, попробую встать.

Он осторожно встал на обе ноги. Чувствовалось, что ему тяжело, но, в общем-то, стоять он мог.

– Что же теперь будем делать? – спросила Анна.

– Переночуем в сарае, – сказал Егошин. – Там есть сарай, – он махнул рукой влево.

– Так пошли туда, – сказала Анна. – Холодно.

– Нет, – сказал Егошин, – я хочу посмотреть.

– Хотя бы оденьтесь. Стоите, как синие птицы.

Пока мы натягивали на себя одежду, огонь выбрался на верхние этажи и поднялся над домом зловещим заревом, обрамлённым клубами чёрного дыма. Правое крыло начало рушиться. Оттуда выпорхнул клубок огня, поднялся метров на десять вверх и превратился в мелкие искры, которые ещё минуту таяли в воздухе.

– Кто они? – спросила Анна. – Что им нужно, что они чувствуют? Наверно, мы никогда не узнаем.

– Я мог узнать, – сказал я. – Наверно, Лапидус должен был стать одной из них. Может быть, я тоже кончил бы как она – сгорел по глупости.

– Может быть, мы все ими станем, когда умрём? – спросила Анна.

– Не знаю, – ответил я. – Но сомневаюсь. Ни в каких легендах не слышал, чтобы призраки горели и били стекла.