Страница 15 из 41
А ещё Себастьян… Все кончено. Мне невыносимо от мысли, что я сделала ему больно. Он наверняка разочаровался во мне и, что ещё хуже, возненавидел. После этого я даже не смогу его навещать в больнице. Это же значит, что нужно будет смотреть ему в глаза, но как я смогу? Даже если попытаюсь, не факт, что он просто не выставит меня за дверь.
Когда стрелка на часах показывает почти десять вечера, я уставшая и раздавленая, практически падаю на кровать. Остаться приходится в нашей спальне, потому что обратно перенести детскую кроватку мне не по силам, да и в этом больше нет острой необходимости. Едва я погружаюсь в сон, как меня будит плач Мии. Так происходит несколько раз до полуночи, что выматывает меня окончательно. Посреди глубокой ночи дочь наконец решает дать мне передышку и я с измученным удовольствием засыпаю.
В какой-то момент мне кажется, что я слышу скрип двери. Тихий и протяжный. Решив, что мне это чудится в сонном дреме, я поворачиваюсь на бок, но вдруг ощущаю, как кровать позади меня прогибается и горячая ладонь опускается на мой живот, одним толчком прижав мою спину к твердой груди.
Мои глаза распахиваются сами по себе и из груди вырывается вздох.
— Раян! — едва не выкрикиваю я, конечно же догадавшись, что это он. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Тише, — спокойно говорит он, выдыхая воздух мне в висок. — Ты разбудишь Мию.
Я силой удерживаю возмущенное фырканье, закипая внутри. Это уже переходит все границы!
— Отпусти меня, — зло шиплю я, пытаясь выкрутиться из тесных объятий и быть при этом как можно тише, потому что да, если разбудить Мию, то сна мне не видать ни в одном глазу. В ближайшие часа два так точно.
Раян тяжело вздыхает и только усиливает давление, прижимая меня впритык к своему телу.
— Эвелин, пожалуйста, давай спать, — просит он. — Я устал как собака.
Я все же фыркаю, хоть и не так громко, как бы хотелось, но сопротивляться прекращаю.
— От чего же ты устал? Может от соскабливания засохшей крови со своей одежды? — язвлю я. — Убери от меня руки, — дергаюсь ещё раз, но он перехватывает мои запястья одной рукой и стискивает их, прижав плотно к животу.
— Когда ты уже примешь тот факт, что я тебя не отпущу? — чуть устало спрашивает Раян и хрипло выдыхает в затылок: — Спи. Утром поговорим.
Я начинаю тяжело сопеть, чувствуя себя злой, а ещё абсолютно бессильной перед ним. И почему мне показалось, что в его вопросе смысл гораздо глобальней? К тому же, он снова ведёт себя, как ни в чем не бывало, и это распаляет злость сильнее. Мне хочется ударить его и одновременно остудить жар, исходящий от его тела, чтобы сердце перестало так бешено колотиться. Ненавижу себя. Ненавижу ещё и за то, что так реагирую на него.
Я продолжаю лежать неподвижно, но из-за напряженного состояния не могу уснуть. Через несколько минут тело Раяна наконец расслабляется и дыхание, обжигающее мой затылок, выравнивается. Я осторожно высвобождаю свои запястья из его руки, а затем медленно отодвигаюсь от мужского тела.
Раян издает полустон и я замираю, слыша позади себя шорох, который тут же обрывается. Через секунду до меня вновь доносится размеренное дыхание и я облегчённо выдыхаю, радуясь, что осталась незамеченной. Стараясь наладить собственное дыхание, закрываю глаза и пытаюсь уснуть. Не сразу, но в какой-то момент мои веки наливаются приятной тяжестью. Сквозь завесу сладкого погружения в сон, я вдруг ощущаю позади себя прежний жар и даже не сопротивляюсь, когда большая ладонь ложится на мой живот и подтягивает меня обратно, прижимая к горячему мужскому телу…
11
Утром я просыпаюсь не из-за привычного хныканья Мии, а от того, что мне жарко. Раян размеренно дышит мне в затылок и крепко спит. Во всяком случае, мне так кажется, потому что его рука, тяжёлая и полностью расслабленная, лежит на моей талии.
Я медленно убираю ее и скатываюсь на край, с опаской оглядываясь. Раян сонно вздыхает и морщит лоб, а затем переворачивается на спину и прижимается щекой к подушке, вытягивая согнутую в локте руку вдоль головы.
Одеяло лежит на нем безобразными комками, обнажая живот и плечи. Его веки трепетят пару мгновений, после чего расслабляются и движения грудной клетки снова выравниваются.
Будить его у меня нет никакого желания. Любоваться его красивым, мужественным лицом, пока он спит, я тоже не стану. Раньше я могла это делать едва ли не каждое утро, но те времена далеко позади.
Хватая халат, я с опаской заглядываю к дочке, надеясь, что успею хотя бы расчесать волосы и почистить зубы, пока она не проснется. Но… невольно замираю и с любопытством перевожу взгляд то на дочь, то на Раяна, чувствуя, как по губам сама по себе ползет улыбка. Глаза в конце концов останавливаются на моей принцессе, которая мило сопит в скомканном поверх тела одеяльце… точно в таком же положении, как Раян.
Я задушиваю хохот ладошкой, даже забывая в это чудное мгновение обо всем остальном. Накидываю халат и на цыпочках выхожу из комнаты, стараясь бесшумно прикрыть дверь.
То, что Мия все ещё не проснулась — редкость. Всему вина ее ночное бодрствование. Зато у меня уже выработан рефлекс просыпаться ни свет ни заря, хотя раньше я всегда любила долго валяться в кровати.
В ванной я нахожусь буквально пару минут.
Удивительно, но когда-то я могла часами заниматься водными процедурами, с появлением же дочери пришлось полностью пересмотреть свои привычки. Освежаю лицо холодной водой и напоследок собираю волосы в резинку, делая это уже на ходу, когда выхожу из ванной. Беспечно смотрю в пол и перебираю ногами, пока наконец не затягиваю на затылке тугой хвост и поднимаю лицо, резко тормозя, когда вижу перед собой Раяна.
— Доброе утро, — произносит он хрипловатым от сна голосом.
Зелёные глаза затянуты сонной пленкой, волосы взъерошены, а домашние штаны низко висят на бедрах, открывая ещё больше и без того обнаженный пояс.
— Мия хнычет, я пытался ее успокоить, но не получается, — сообщает Раян и неловко потирает пятерней затылок, выглядя немного растерянным.
Я моргаю, смотря на него.
— Я не знаю, что делать, — спустя мгновение признается Раян, выглядя как-то особенно очаровательно в своей беспомощности.
Я качаю головой и отпихиваю его в живот, со знанием дела направляясь в спальню. Идя в комнату, слышу нарастающее хныканье малышки и шаги Раяна за собой. Увидев меня, Мия начинает гулить ещё больше и даже пытается шутливо забодать меня ножками, пока я перекладываю ее на пеленальный столик.
Любовно воркую со своей девочкой и нарочно не оборачиваюсь, игнорируя Раяна, но затылком ощущаю, что он наблюдает. Переодев дочь в чистую одежду, я подхватываю её на руки и поворачиваюсь к кровати, собираясь кормить. На Раяна нарочно не смотрю и продолжаю упрямо молчать. В этот раз даже не пытаюсь сказать ему выйти, зная, что это бесполезно, поэтому просто отвожу часть халата в сторону и прикладываю Мию к груди. До меня тут же долетает рваный вздох и я дёргаю голову вверх за секунду до того, как дверь резко захлопывается с другой стороны.
* * *
Малышка сладко причмокивает и постепенно засыпает в моих руках. Раян так и не вернулся в комнату, из коридора не слышно ни одного звука, и у меня даже складывается ощущение, что в доме больше никого нет.
И все же, сейчас мне бы этого хотелось.
Укладываю Мию и поправляю халат, туго завязываю пояс. Когда выхожу из комнаты, вокруг царит все та же тишина и только запах свежего кофе позволяет мне догадаться, что Раян хозяйничает на кухне.
— Ты ещё не ушел? — спрашиваю на пороге, двигаясь к холодильнику. Мой тон получается более резким, чем я это планировала. Потому что он не собирается мне давать никаких ответов, а я… Я все ещё злюсь на него.
Раян помешивает ложечкой кофе перед островком и откладывает ее, отпивая из чашки.
— Это наш дом, Эвелин. Куда ты прикажешь мне уходить? — и столько невинного удивления в голосе, что я сама удивляюсь, не услышав что-то дерзкое в ответ.