Я к тебе (не) вернусь

Мой любимый погиб, так и не успев узнать о нашей маленькой дочке. Спустя год он вернулся, но совсем другим человеком…

Третья книга цикла. Можно читать отдельно.

ПРОЛОГ

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

Эпилог

ПРОЛОГ

— Ты не станешь его женой, — жёстко чеканит, обпекая мою душу бездонным взглядом.

Я слышу свой собственный стук сердца, отбивающийся неритмичной пульсацией от стен комнаты.

Сколько я выплакала слёз по нему, казалось, в глазах больше не осталось влаги.

Ошибалась.

Потому что прямо сейчас взгляд размывается, и мне приходится держаться изо всех сил, чтобы не дать слабину.

Я безрадостно усмехаюсь:

— А кто же мне запретит?

Раян рассматривает мое лицо в поисках чего-то и находит, потому что я замечаю, как что-то в его собственном выражении трескает.

— Ты только моя, Эви. Всегда была, — почти ласково шепчет он и я вижу, как на дне зелёных глаз плескается боль. Но она никогда не сравнится с той, которую испытала я, когда убивалась в слезах, оплакивая его смерть. Он не заслуживает этого. Как и узнать о моем смысле жизни, благодаря которому я выкарабкалась. О нашей маленькой дочке.

Мое сердце вопит, не соглашаясь со мной. Я хочу броситься к нему, изо всех сил залупить кулаками по его груди, закричать о том, как же сильно мне было без него плохо. Но я заставляю себя стоять на месте.

— Забудь об этом, — лепечу, пытаясь поверить в свои же слова. — Все в прошлом. Я к тебе не вернусь.

Раян странно усмехается и делает шаг вперёд, а я отступаю, посматривая на соседнюю дверь. Сердце отскакивает галопом, потому что там моя малышка. Я не знаю, сколько времени разделяет нас от того, чтобы она дала о себе знать.

— Ошибаешься, — ключ в замке щелкает и он поворачивается ко мне, пуская невидимые иглы под кожу. — Я же сказал, Эви, — его глаза завлекаются темной похотью, и он делает шаг ко мне, обрезая пути к побегу. — Ты только моя.

1

Эвелин

— Ты мое самое большое счастье, принцесса. Ты ведь знаешь, как сильно мама тебя любит, да? — любовно воркую и улыбаюсь, переодевая свое сокровище на пеленальном столике.

Зелёные глазки, точно такие же, как у её отца, смотрят на меня так, что мое сердце едва выдерживает прилив нежности и все ещё тлеющей где-то внутри боли.

Малышка реагирует на мою улыбку, издает радостное гуление и мило морщится, начиная довольно дёргать ручками и ножками.

Это слегка затрудняет процесс, но я бережно просовываю маленькие ручки в рукава бодика и застегиваю застёжку между ножек ребенка. Беру дочь на руки и целую, начинаю укачивать и пою ее любимую колыбельную.

То, что именно эта колыбельная ее любимая, мне не составило труда догадаться, потому что малышка почти всегда сразу погружается под ее звучание в крепкий сон.

В этот раз происходит то же самое. Дочь засыпает в моих руках в считанные минуты, заставляя мое материнское сердце наполниться до краев очередной дозой нежности. Я принуждаю себя уложить ее в кроватку и нежно глажу животик, оставляя лёгкий поцелуй на лобике.

Смотрю на свое спящее чудо и с глухо отдающейся болью понимаю, как сильно она похожа на отца.

Как же быстро пролетело время. Казалось, будто вчера я рожала, испытывая все муки мира, а сегодня моей малышке уже три месяца.

Прошел ровно год с тех пор, как Раяна не стало. Он был полицейским и трагически погиб при исполнении. В него выстрелил один из участников преступной банды.

Я помню все это, как сейчас. Как сжимала в руке тест и считала минуты, когда он вернётся домой, чтобы сообщить о беременности. Но вместо этого получила звонок из отделения и новость, которая разбила мое сердце раз и навсегда.

И только мое маленькое сокровище, моя нежная радость смогла вновь вернуть мне желание жить. Ее рождение будто поделило мою жизнь на "до" и "после", позволяя мне снова дышать.

Беру в руки телефон и быстро печатаю сообщение своему жениху.

Малышка уснула. Дверь оставляю открытой.

Отправить.

Что-то екает внутри, заставляя испытать странные эмоции. Я очень долго откладывала, не решаясь, но хватит.

Откладываю телефон и покидаю комнату, услышав, как он почти сразу коротко вибрирует. Но я нарочно не смотрю. Поворачиваю замок входной двери и иду в ванную, быстро принимаю душ, а затем надеваю приобретенный совсем недавно откровенный комплект белья.

Уверена, что это станет сюрпризом для Себастьяна. Ведь, скорее всего, мой жених даже не догадывается о моем намерении. Мы с ним часто проводили уютные вечера вместе, целуясь и обнимаясь, но никогда не заходили дальше. Он терпеливо ждал, а я все не решалась, даже несмотря на то, что послеродовой запрет на интим исчерпал себя ещё месяц назад.

Но когда-нибудь это должно случиться. Я должна отпустить свою погибшую любовь и довериться своему жениху. Себастьян был со мной рядом во время беременности, всегда поддерживал и проявлял заботу. Я даже не знаю, в какой именно момент это перетекло во что-то большее. И ко всему прочему, две недели назад он сделал мне предложение.

Резкий скрежет входной двери выдергивает меня в реальность и я чувствую, как сердце начинает гулко биться. В голове пролетает неуместная мысль быстро переодеться и отменить свое намерение, но я сразу отметаю ее.

Перед тем, как выйти, я все же решаю накинуть на себя полупрозрачный халатик с узорами кружева. Глупо, наверное, думать, что он прикроет меня, разве только немного. Но так я почему-то чувствую себя уверенней.

Выхожу в гостиную и нарочно не поднимаю глаза, чувствуя его в доме. Щеки краснеют и по телу проходит озноб, потому что я вдруг слишком остро ощущаю на себе этот взгляд.

Такое со мной происходит впервые в его присутствии.

Наконец не выдерживаю и поднимаю глаза. Но когда я это делаю, мое тело будто одним сильным пинком отправляют в буйно кружащийся вихрь.

Мой моментально оцепеневший разум соображает: это не Себастьян.

Там стоит другой мужчина. До кричащей боли знакомый и такой родной.

Тело подхватывает лихорадкой и я оказываюсь в каком-то другом, опасном и выдуманном измерении. Иначе я не могу объяснить то, что вижу перед собой.

— О, Господи, — вылетает еле слышное из моего дрогнувшего рта, когда зелёные глаза, которые столько раз снились мне по ночам, впиваются в меня. — Этого не может быть.

* * *

Наверное, я нахожусь в глубоком ступоре слишком долго, и в какое-то время мне кажется, что я действительно спятила.

Фигура Раяна неподвижна и я начинаю себя уверять в том, что он мое воображение. Зелёные глаза смотрят в мое лицо почти так же неверяще, как и я. Словно он тоже считает, что перед ним галлюцинация.

Но затем случается то, что переворачивает душу в моем теле вверх дном.

Фантом оживает и набрасывается на меня, жаля губы остервенелым поцелуем. Я охаю ему в рот и, испугавшись, со всей силы отталкиваю, уставившись на него до невозможности широкими глазами.

Он тяжело дышит и недовольно сжимает челюсть, но больше не пытается приблизиться.

— Я сошла с ума, — шепчу, будто не своим голосом, не веря глазам. — У меня галлюцинации.

Губы жжет от фантомного поцелуя. Я едва сдерживаю порыв потрогать их пальцами.

Врач говорил, что существует "послеродовой психоз", когда тебе начинает мерещиться то, чего на самом деле нет. Может, все дело в таблетках, которые он мне прописал?

Но шатен, стоящий передо мной, более чем реальный. Я узнаю эти зелёные глаза, темные густые брови, выразительные губы, которые тысячу раз меня сладко целовали, и широкий разворот плеч, обтянутых черным пиджаком. Под ним виднеется белая рубашка без галстука, расстегнутая сверху. Из-под рукава пиджака выглядывают дорогие ролексы. Откуда у него это?