Страница 16 из 41
— Туда, где был целый год, — отворачиваюсь спиной, открываю холодильник и достаю овощи, буквально чувствуя на себе цепкий взгляд.
— Да не трогал я его, — устало вздыхает Раян, когда я поворачиваюсь обратно. — Подкинул дело, да, чтобы не маячил перед глазами. На этом все. Если он настолько глупый, чтобы так облажаться, что ж… Мне его жаль.
Я отвожу глаза, не сумев выдержать его прямой и открытый взгляд. Не так, совершенно не так смотрят, когда лгут.
— А вчера в палате ты что устроил? — отворачиваюсь к столешнице и включаю кран, подставляя овощи, отчего-то чувствуя, как мой вониственный запал утекает от меня.
— Считай, что я облегчил вам обоим задачу, — его взгляд все ещё не отрывается от меня. — Ты бы продолжала жалеть его из-за чувства вины, а он и рад обманываться. Я бы предпочел, чтобы моя женщина не пересекалась лишний раз с бывшим и тем более из-за жалости. Не стоит давать ему повода, Эвелин.
Я закрываю кран, оставляю овощи. Открываю и закрываю рот, но к своему огорчению не нахожу аргументов, чтобы поспорить.
— Я не твоя женщина, — цепляюсь хотя бы за что-то, но получается вовсе не смело.
В глазах Раяна абсолютная серьезность.
— Прекрати, Эвелин. Ты моя была, есть и будешь.
— Да? — мои брови возмущённо взлетают вверх. — С каких пор ты решаешь за двоих?
— А ты? — неожиданно с вызовом бросает он. — Ты вообще собиралась рассказывать мне о Мие? А то я смотрю, у тебя уже планы на всю жизнь, замуж собралась, небось и отцом хотела его сделать для моей дочери?
— Я не понимаю, — растерянно хлопаю ресницами. — Ты сейчас меня обвиняешь или что?
Раян поджимает губы в тонкую линию и раздувает ноздри.
— Нет, Эвелин. Я ни в чем тебя не обвиняю, — все же спокойно отвечает и отворачивается к своему кофе, кривя губы в горькой усмешке. — Наверное, было бы сверх глупо думать, что ты дождешься меня.
— Дождусь? Да как ты можешь! — взрываюсь я, чувствуя, как из глаз брызжут обидные слезы. — Я год умирала, Раян! Я дважды едва не потеряла ребенка, месяц пролежала на сохранении и рожала в сыром подвале, а ты мне говоришь ждать?? — яро толкаю ладошками в живот, глаза размываются слезами. — Где ты был, когда я звала тебя ночами, воя от боли? — ладонь вновь лязгает о твердую кожу. — Где ты был, когда я рожала тринадцать часов, крича твое имя? Где ты был, когда я захлебывалась в горе, глотая таблетки? Где ты был? Где, Раян?? — руки перехватывают мои ладони в воздухе, не позволяя снова ударить, и сильно дёргают на себя.
Я падаю лицом в его грудь и сотрясаюсь в рыданиях, чувствуя жаркую крепость под собой.
— Тш… — Раян держит мои запястья одной рукой и прижимает затылком к груди.
— Разве так важно, где я был? — вибрирует мягким голосом, поглаживая большой ладонью затылок. — Я здесь и люблю тебя, Эви. Я больше никуда не уйду.
Он отпускает мои запястья и они бессильно падают вниз.
— На тебе была кровь, Раян, — беспомощно всхлипываю я. — Откуда? Ты кого-то убил?
Раян издает грудной выдох, не отвечая. Из моего горла вырывается писклявый вздох и я резко дергаюсь от него в обратную сторону, но Раян перехватывает и впечатывает меня спиной в себя. Из моей груди вылетает дыхание, а тело оказывается зажато его руками.
— Не дергайся, — низко предупреждает над ухом, а я ахаю, чувствуя, как мне в поясницу упирается что-то твердое. Мы сейчас говорим о серьезных вещах, а он… У него на уме только секс!
— Убил или нет?? — требую я.
— Не убил, — хрипло отвечает и ведёт носом вдоль моей шеи, пуская мурашки по коже. — Хотя, мне этого очень хотелось.
— Так все, с меня достаточно! — рывком вырываюсь из крепкой хватки, отскакиваю и делаю разворот, впиваясь почти обезумевшими глазами. — Либо ты сейчас же все мне рассказываешь, либо убирайся прочь! Выбирай. Или я уйду сама и заберу Мию! — кричу, впиваясь в него налитыми обезумевшей решительностью глазами.
— Я не шучу, Раян.
12
— Я не шучу, Раян, — получается почти с надрывом.
Мой голос натянут и звенит от напряжения, в ушах громко стучит пульс.
Я не знаю, в какой именно момент лицо Раяна вкорне меняется. Черты зло обостряются, челюсть поджимается, а из груди вырывается шумное дыхание. Его глаза опасно сужаются, наливаясь непроглядной темнотой.
— Уйдешь, значит? — мрачно озвучивает, делая шаг вперёд, а я вмиг съеживаюсь, машинально отступая. — И куда ты собралась, Эвелин? Может, к «жениху» своему побежишь, прятаться от меня будешь? — он медленно наступает и я ускоряюсь, продолжая испуганно пятиться назад. — Да вот только не забывай, Эвелин, что я тоже коп и гораздо, гораздо опытней, чем твой недоделанный жених.
Я почти спотыкаюсь о порог, вовремя схватившись за дверной косяк.
— Бывший коп, — на автомате подчёркиваю, с опаской и оцепенением наблюдая за ним.
По лицу Раяна ползет холодная усмешка.
— Бывший, — подтверждает.
Я сглатываю, чувствуя нездоровую сухость в горле и россыпь ледяных мурашек по коже. Нервный щелчок происходит слишком поздно, — я пулей дергаюсь в сторону, но жёсткие руки перехватывают и грубо толкают меня в стену рядом с дверью.
— Не позволю, — рычит мне в губы и остервенело затыкает рот поцелуем. Я толкаю его в грудь, и мои запястья тут же оказываются в крепком кольце, вытянутые над головой. Раян прерывает поцелуй, зарычав, и рывком вжимается своим твердым телом в мое. Вновь впивается в губы и жёстко мнет их, ворует все дыхание. Я мычу и сопротивляюсь, вконец кусаю его за губу, из-за чего Раян резко отстраняется, полоснув по мне острым взглядом. И слишком поздно понимаю, что этим поступком только разозлила его — почерневшие глаза сыпят искрами, а с губ срывается злое рычание.
Раян грубо подхватывает меня и куда-то несёт, а я пугаюсь, панически вскрикиваю и бью кулаками в плечи. Он даже не вздрагивает, — грубо швыряет меня на диван и наваливается сверху.
— Ты никуда не уйдешь, поняла? — дёргает за пояс и распахивает халат, накрывая твердой ладонью грудь.
— Раян, не надо! — кричу я, взбрыкнувшись на грубую ласку. Его зрачки горят яростным возбуждением, движения быстрые и нетерпеливые.
Раян расталкивает мои ноги и вытягивает запястья, чтобы не сопротивлялась. Вжимает в диван своим телом и ныряет рукой в трусики. Я выгибаюсь дугой и протяжно всхлипываю, чувствуя, как позорно теку.
— Раян, пожалуйста, — жалобно прошу, все ещё пытаясь достучаться до него.
Раян почти безумно усмехается, начиная агрессивно массировать клитор, и когда я глушу вырывающийся из груди стон, уже готовая распасться на молекулы от надвигающегося волной цунами оргазма, он вдруг прекращает свои действия. Натягивает полоску трусиков и отодвигает их в сторону.
Пара ловких маневров и он врывается в меня раскаленной плотью, вырывая глубокий хрип. Не даёт времени привыкнуть и сразу же начинает двигаться, жёстко трахая.
Обрывками целует и покусывает губы, сжимая запястья до лёгкой боли. Я выгибаюсь и стону, цепляюсь пальцами за обивку и отпускаю себя, жадно дыша. Его толчки становятся агрессивней, поцелуи превращаются в укусы. Я вскрикиваю и дрожу, захлебываясь в оргазме, а он отпускает мои запястья и продолжает вбиваться сильнее, трахая все жёстче.
Цепляюсь ногтями в его спину и стону, срывая горло. Сама тянусь за поцелуем и ловлю острое наслаждение, разбиваясь вдребезги во второй волне оргазма. Раян начинает вбивать меня в диван, действуя с размахом и более сбивчиво. Я слышу сдавленный стон и в то же мгновение он выходит из меня и бурно кончает, выстреливая горячей спермой мне в бедро.
Раян застывает, упираясь локтями в диван и падает лицом мне в ключицу. Его дыхание громкое, влажное и быстрое, оно обпекает кожу, словно расплавленный металл. Мне трудно восстановить дыхание, внизу живота приятно покалывает, но сознание прояснивается и реальность захлестывает меня с головой. Слезы душат горло, и я всхлипываю, рывком толкая его в грудь. Раян растерянно поддается и я вскакиваю с дивана, мчась в ванную. Захлопываю за собой дверь и позволяю слезам заструиться по щекам. И так горько становится, словно кто-то насыпал полыни мне в рот.