Лексикон

– Ну хорошо, допустим, мы выследим его… Что дальше? Попытаемся схватить, как в прошлый раз?

– Ну уж нет, только не как в прошлый раз! – оживился Сильвио Фальконе. – Думаю, теперь мы подготовлены куда лучше… И знаете что – я думаю, вы правы относительно Альбиона. Надо возвращаться в столицу и ждать его там.

– Есть и другой путь… – негромко сказал Легри. – Только что пришло в голову… Почему бы не попытаться перехватить его в Гавре?

– Мы можем не успеть…

– Нам необязательно присутствовать лично. Достаточно одной телеграфной депеши, – француз холодно улыбнулся. – Так уж случилось, у меня есть там свои люди.

Фрау Мантойфель дрожащей рукой вытащила носовой платок, промокнула рот – и громко высморкалась.

– Похоже, я слегка переоценила свои силы, – слабым голосом выдавила она. – Кто-нибудь, принесите стакан холодной воды…

***

Лоцмана звали папаша Жерар, а баржу – «Старушка Рози»; и относился к ней француз, словно к старой верной супруге. Переговоры вёл Озорник. По их итогам парашутный шелк очутился в хозяйстве лоцмана, взамен путешественники получили кое-какую одежду и харчи; дорогу же им предстояло отработать. Новоявленные члены команды с энтузиазмом взялись за дело. По окончании ремонтных работ Ласка раздобыла швабру-лентяйку, ворох ветоши – и навела в машинном отделении такую чистоту, какой старушка-баржа не знала, наверное, со времён постройки. Папаша Жерар что-то одобрительно буркнул по-французски.

– Он принял тебя за мальчишку, - усмехнулся Озорник.- Сказал, мол, хорошо ты прибрался, парень…А ведь это, пожалуй, выход! Я-то всё пытался придумать, что с тобой делать…

– Зачем со мной что-то делать? – удивилась Ласка.

– Затем, что это Империя, знаешь ли. И вольные нравы северных держав тут не в почёте... Здесь несколько иное представление о женщинах и о том, что им можно и что нельзя.

– Например?

– Например, незамужняя девушка, путешествующая с мужчиной, у многих вызовет нездоровый интерес, – пояснил Озорник.– Не говоря о таких мелочах, что нас с тобой не пустили бы ни в одну гостиницу, претендующую на звание мало-мальски приличной. Значит, ночевать пришлось бы в каком-нибудь притоне, а мне это совсем не по душе… Но если ты мальчик или юноша – тогда совсем другое дело. Куртка на пару размеров больше творит чудеса… Волосы у тебя и так достаточно короткие, голос хрипловатый, словом, из тебя получился замечательный гаврош; и главное – никто не станет задавать лишних вопросов!

– Неужели я так похожа на парня?! – Ласка против воли почувствовала себя уязвлённой. Нет, она никогда не считала себя красавицей, но всё же…

– Ты ведь сама к этому стремилась, а? – легонько поддел её Озорник.

– Вот ещё! С чего ты взял?

– Я ни разу не видел тебя в платье; ты никогда не занималась тем, что называется «женскими делами». Ты выбрала судьбу солдата и жила в соответствии с этим, разве нет?

– Да, но…

– Я не говорю, что это плохо… Или хорошо. Это твоё право… Но мы нынче в Империи, понимаешь? Здесь почти немыслимо встретить женщину в мужской одежде; вот лоцман и принял тебя за юношу… Так что не дуйся, нам сильно повезло! До Гавра доберёмся без проблем, а вот дальше…

– Давай-ка обсудим кое-что! – Ласка сердито уставилась на спутника. – Ты ничего мне не рассказываешь о своих планах: ни куда мы плывём, ни что собираемся делать… Если уж мы – партнёры, то я должна это знать!

– Ну хорошо, – вздохнул Озорник. – Если вкратце – мы должны пробраться в столицу Империи, Альбион, найти там одну вещь – и похитить её.

– Похитить?! Постой, но… Мы, кажется, хотели отомстить тем, кто развязал войну!

– Нет. По крайней мере, не так, как ты думаешь.

– То есть как?! – Ласка вскочила на ноги; от возмущения у неё перехватило дух. – Ты же сам...

– Успокойся и выслушай меня…

– Успокойся?! Да ты… Предатель! Обманщик!

Озорник молчал. Наконец, до девушки дошло, что её спутник никак не реагирует на гневные тирады; она замолчала и отвернулась, кипя негодованием.

– Ты всё сказала? – осведомился Озорник.

– Я вообще не собираюсь с тобой разговаривать! – процедила Ласка.

– Хорошо. По крайней мере, не будешь меня перебивать. Так вот, я действительно знаю кое-что о тех, кто правит этим миром. Знаю, правда в самых общих чертах, их иерархическую структуру. Могу даже назвать пару человек из тех, что стоят на самой вершине тайной пирамиды власти – и думаю, что не ошибусь… Но это ни на шаг не приближает нас к решению задачи.

– Если ты знаешь имена, их можно найти и… – Ласка остановилась, не договорив.

– Убить? – тихонько подсказал Озорник. – Теоретически, да… Можно застрелить, можно подложить адскую машину, можно выдумать ещё сотню способов… Но даже если случится чудо и план сработает – несколько смертей ничего не изменят. Им на смену тотчас придут другие… Так уж устроен наш мир. Это их игра, Ласка. А правила в ней таковы, что ты неминуемо оказываешься в проигрыше, что бы ни делала. Так что выход здесь ровно один.

Озорник умолк. Ритмично пыхтел мотор, отсветы пламени из топки плясали на переборке.

– Какой? – нарушила молчание девушка.

– Смахнуть фигуры с доски!

– Не понимаю… Ты ведь только что говорил, будто не собираешься…

– Чего я точно не собираюсь делать – так это бросать бомбы, устраивать покушения и заниматься агитацией! У меня просто нет на это времени, да и потом – слишком мелко размениваться на подобную чепуху... А задачу свою я формулирую так: изменить мироздание. Я срою Империю до основания; аннулирую её мощь, разорву незримую сеть, которой опутан мир… И поганым кукловодам останутся лишь оборванные верёвочки! Как, неплохо придумано?! – глаз Озорника сверкнул яростным весельем из-под спутанных волос. – Хочешь поучаствовать в этом представлении, Маленькая Ласка Светлова?!

Девушка с минуту переваривала услышанное.

– Это же невозможно, – наконец сказала она.

– Вовсе нет.

***

Кремень привычно поплевал на ладони и взялся за рукоять. Двухкилограммовый молот взлетел в воздух с лёгкостью пушинки – и с глухим «хрясь!» обрушился точно промеж рогов. Ноги бурёнки подломились, она тяжело рухнула на землю. Забойщик отступил на шаг и кивнул помощникам. Заскрипела лебёдка, поднимая тушу. Кремень подвинул ногой корыто и коротко чиркнул грязным ножом по коровьему горлу. Струйки крови звонко ударили в жестяное днище.

– На сегодня последняя, – буркнул Кремень, вытирая руки о передник.

В дверях забойного цеха что-то шевельнулось. Забойщик вскинул голову. Скудное освещение не было для него помехой. Зрение неандертальцев острее людского, в чём апологеты превосходства человеческой расы усматривали очередное доказательство своей правоты: ведь чем дальше ты находишься от животного, тем меньше тебе требуется полагаться на природные инстинкты. Пришедший, впрочем, обладал куда более развитыми чувствами – а кроме того, совершенно не чурался своей животной природы.

– Чего надо? – неприветливо буркнул Кремень, уставившись в слабо фосфоресцирующие глаза фелис.

– Есть новости от нашего благодетеля, – промурлыкал тот.

– Намечается дельце? – Кремень щербато ухмыльнулся.

– Ну, вряд ли он стал бы звать нас на именины любимой дочки…

– Чего?

Фелис негромко фыркнул. Неандерталец совершенно не воспринимал иронию. Неудивительно: у этих парней лучшей шуткой считается неожиданный удар дубинкой по темени. Такое уж у них чувство юмора…

– Ждём тебя в полночь на старом месте, Кремень… Да, будь готов – судя по всему, работа предстоит серьёзная.

– Э, постой. Сколько он платит на этот раз? – вопрос пропал втуне: фелис исчез, словно его никогда тут и не было. «Проклятые твари! Ходят бесшумно, как… Как кошки».

Эта ночь выдалась ненастной. Зарядивший с вечера мелкий унылый дождь разогнал обитателей припортовых трущоб по их норам. Кремень накинул на плечи рыбацкий клеёнчатый плащ. Условленным местом встречи была таверна. За столиком в тёмном углу уже поджидали двое из четырёх членов банды: Долговязый Жак и алжирец Момо. Кремень взял себе кружку дешевого пива, присел на низенький столик и, не говоря ни слова, ополовинил содержимое своей посудины.