Полицейский и философы

Девушка на него посмотрела, в какое-то мгновение его оценила, взвесила, составила о нем мнение, чуть ли не испепелила взглядом, потом снова захлопала ресницами и, глядя куда-то вдаль, проговорила:

— Персонал, обслуживающий кассы, имеет право разговаривать с посетителями только на темы, относящиеся к работе. Прошу вас, сэр.

Она нажала кнопку рядом с кассовым аппаратом, и с неожиданной быстротой — учитывая жару — прибежал официант.

— Проводите этого господина к директору. Полиция, — коротко сказала кассирша.

Йеллингу не оставалось ничего другого, как следовать за официантом. В маленьком кабинетике с застоявшимся запахом дезинфекции и табачного дыма сидел грузный мужчина в темном костюме, мокрый от пота, как только что вылупившийся цыпленок. Он спросил, что ему нужно.

— Некоторые сведения о вашей бывшей служащей — Люси Эксел.

Толстяк продолжал заниматься тем, что делал раньше: лить лавандовую воду на ладони и освежать себе лицо и шею.

— Люси Эксел… Как же, как же, прекрасно помню. Она работала кассиршей и ушла от нас года два назад, так как вышла замуж.

— Спасибо, сэр, — воспитанно поблагодарил Йеллинг. — И сколько же времени она у вас прослужила?

— Точно не помню, но, думаю, года два или три. Могу посмотреть в архиве.

— Нет, нет, не беспокойтесь… Благодарю вас, вполне достаточно… И еще мне хотелось бы задать один вопрос… деликатного свойства. Как она вела себя в вашем заведении?

Директор взглянул на него с улыбкой.

— Нам абсолютно наплевать, как ведут себя девушки. Лишь бы не сперли из кассы выручку. Поэтому они у нас сидят под замком в своих коробочках. Понимаете, к концу вечера у них на руках оказываются тысячи долларов. Раньше они совали деньги какому-нибудь типу, который выдавал себя за посетителя, а потом говорили, что их обокрали. Теперь этого не случится. Теперь мы производим контроль и снимаем кассу каждый час.

Все это ни капельки не интересовало Артура Йеллинга, его интересовало совершенно другое, но он терпеливо слушал.

— Но ведь мисс Эксел никогда не подозревали ни в чем подобном, не так ли?

— Никогда. И ни в чем остальном, — добавил он,

продолжая тереть лицо и шею ладонями, смоченными лавандой. — Вокруг кассирш вечно вьются ухажеры, но Люси всегда умела от них вовремя избавиться.

Йеллинг робко вытянул шею, как инстинктивно делал, когда хотел задать какой-нибудь нескромный вопрос.

— А не было ли среди них кого-нибудь, кому больше повезло? — спросил» он. — Если не ошибаюсь, я слышал о каком-то Пэддере или Пэттере…

— Ах, ну Пэддер — это совсем другое дело, — ответил толстяк. Он перестал освежать лицо и закурил толстую сигару. — Пэддер для Люси что-то вроде отца. Это он несколько лет назад устроил ее сюда на работу. Он знал, что дома ей живется несладко, и хотел помочь ей стать самостоятельной. Кстати, интересно, куда подевался этот старый чудак? Вот уже два или три вечера, как я его не вижу, а он всегда пунктуален, как смерть…

— Разве мистер Пэддер приходит сюда каждый вечер?

— Каждый вечер — так же неизменно, как заходит солнце.

— А вы не знаете, как он познакомился с мисс Эксел?

Толстяк был человек терпеливый, и эти нескончаемые вопросы не вызывали у него раздражения. Он выпустил из носа два-три смертоносных облака дыма и ответил:

— По-моему, в Доме призрения. Он его патрон. С виду обыкновенный старичок, как все остальные, а на самом деле занимается настоящей благотворительностью, причем тайком. Люси находилась в этом жалком приюте с самого рождения, брошенная или почти что совсем брошенная своими родными, а он ее оттуда вытащил… — Он положил сигару в пепельницу и, не скрывая любопытства, спросил: — А почему все это может интересовать полицию? Она что-нибудь такое натворила?

— Она исчезла, — коротко ответил Йеллинг.

— Как так — исчезла?

— Ушла позавчера вечером из дома своего мужа и больше не возвращалась, — пояснил Йеллинг.

— Вот черт… — проговорил толстяк, но больше для порядка, уже без всякого интереса. — Вы хотите еще о чем-нибудь спросить?

Артур Йеллинг Поднялся.

— Простите, но мне хотелось бы знать, где найти этого мистера Пэддера…

— У меня нет под рукой его адреса, — ответил директор, которому каждое движение, несомненно, стоило пота и крови. — Поглядите в телефонном справочнике…

— Пэддер?

— Да нет! Пэддер — это прозвище. Патрик Жеро.

— Как вы сказали?

— Патрик. Патрик Жеро.

Артур Йеллинг порылся в памяти. Эту фамилию он уже слышал. Он не помнил, где и когда, но она была ему знакома. Он вышел из закутка директора, пытаясь вспомнить, возвратился на работу по раскаленным зноем улицам, погружая ботинки в расплавленный асфальт, и все с одной мыслью: Патрик Жеро, Патрик Жеро…

Из своего кабинета он позвонил Сандеру.

— Скажите, пожалуйста, вам что-нибудь говорит имя Патрик Жеро? У меня эта фамилия сидит в голове, но никак не могу вспомнить, где ее слышал…

— Вы встречали ее в газетах, — сразу ответил Сандер. — Сейчас я вам пришлю одну из газет, где о нем пишут. Уделяйте больше внимания нашей прессе, дорогой Йеллинг!

Ровно в восемь Оливер Стив вновь появился в кабинете Йеллинга. За окном пылал багровый закат. Из распахнутых окон лился мягкий, густой свет и слышался оглушающий щебет птиц, затерявшихся в каменных джунглях города. Йеллинг погрузился в это море света и вечернего тепла, словно в волны поэзии, когда его вернула к реальной жизни внезапно появившаяся перед ним грубая, будто вырубленная топором физиономия Оливера Стива, в выражении которой абсолютно не было ничего поэтического.

— Добрый вечер, мистер Стив, очень сожалею, что вам пришлось вновь побеспокоиться… Присаживайтесь.

Оливер Стив, не отвечая, опустился на стул. Йеллинг, чтобы выиграть время, сделал вид, что кладет на место бумаги, потом достал из ящика стола газету.

— Вы читаете газеты? — робко спросил он.

— Изредка.

Йеллинг развернул газету, которую вынул из стола, и не спеша пробежал глазами заголовки на одной из внутренних страниц.

— Мы уже провели розыски этого Пэддера, о котором вы говорили мне сегодня утром, — сказал он.

Так как это не был прямой вопрос, Оливер Стив не ответил даже «А!».

— В действительности Пэддер — это уменьшительное имя. Его настоящее имя и фамилия Патрик Жеро.

Оливер Стив не издал ни звука. Он напоминал манекен, картонную фигуру, сидящую на стуле.

— Вы это знали?

— Что — знал?

— Что настоящее имя Пэддера было Патрик Жеро.

— Нет, не знал.

Артур Йеллинг воспитанно подвинул к нему газету, повернул ее в его сторону и указал на один из заголовков.

— Прошу вас, прочтите. Тут сообщается о смерти Патрика Жеро, последовавшей на следующее утро после исчезновения вашей жены.

III. Гибель старого пэддера

Газета была вчерашняя, от 18 августа. Оливер Стив прочитал то, что ему велели. Он подчинялся приказам без лишних разговоров.

Трагедия на автостраде

Вчера утром, на рассвете, служащий Рональд Домей, ехавший на своей малолитражке по дороге, ведущей в Конкорд, сделал жуткое открытие. На семьдесят втором километре, почти сразу за мостом через Девилиз, на дне оврага лежала обгоревшая машина. Внутри автомобиля находился наполовину обугленный труп мужчины. Неподалеку от места катастрофы — а точнее, не доезжая моста, прибывшие представители власти обнаружили кожаный портфель, полный денег и документов, благодаря чему стало возможным опознать жертву. Это промышленник Патрик Жеро, владелец знаменитых сталелитейных заводов Жеро, известный также своей филантропической деятельностью. Патрон многочисленнейших благотворительных организаций, в том числе «Гуманитас», Дом призрения, «Наши дети» и многих других, он был уважаем и любим всеми, кто его знал и видел в нем пример подлинного гуманного сострадания к ближнему. Расследование, проведенное дорожной полицией, медицинская и техническая экспертизы позволили прийти к выводу, что Жеро, очевидно, выехал вчера вечером по делам, но, потеряв при каких-то особых обстоятельствах портфель с деньгами, решил вернуться назад для его поисков, однако, когда он разворачивался, машина свалилась в овраг и загорелась. ЧИТАЙТЕ НА 3-Й СТРАНИЦЕ БИОГРАФИЮ ПАТРИКА ЖЕРО, АНГЕЛА БЕДНЯКОВ, написанную сотрудницей нашей редакции Сюзанной Андерс».