Полицейский и философы

— В половине одиннадцатого я пришла домой… — начала Люси… — Они все были здесь, ожидая меня… Когда я рассказала, что произошло, я думала, что они сошли с ума. Они не желали верить, что кто-то из Стивов мог совершить нечто подобное. И все же им пришлось поверить. Они знали свою сестру, знали, что в последние годы она не хотела больше мириться с нищетой, не раз слышали от нее, что она могла бы убить, лишь бы иметь деньги…

— Это правда? — спросил Йеллинг Джереми Стива. — Теперь уж ни к чему лгать.

Джереми провел рукой по лицу. Некоторое время он сидел молча, потом вдруг резко поднялся и, Щелкнув каблуками, встал по стойке «смирно»:

— Так точно. Это правда, сэр. Сущая правда… — произнес он торопливо и неразборчиво. — Сущая правда. Она говорила, что способна кого-нибудь убить ради денег. Моя сестра, Кэрол Стив. Это кажется невероятным, сэр, но моя сестра так говорила. Я подтверждаю… — и он мешком упал на стул.

Мэттер встревоженно прошептал на ухо Симею:

— По-моему, он рехнулся…

— У него припадок… — проговорила Люси, однако ни на шаг не отошла от Йеллинга. — Это у него бывает, я знаю… Потом само проходит. Также и в тот вечер с ним это было. Я немного успокоилась, подумала и сказала ему, что хочу пойти в полицию и все рассказать… Тут с ним и случился такой припадок.

— Совершенно верно! Совершенно верно! — как на пружине, вскочил Джереми. Он был похож на автомат, на движущийся манекен. — Со мной случился тогда такой припадок. Это ничего, я не сумасшедший, не беспокойтесь, я никого не трону.

Впервые, пусть таким ужасным образом, в Джереми Стиве прорезалось что-то человеческое. Это уже не был абстрактно мыслящий свирепый моралист, хладнокровный в своих преступных решениях. Это было несчастное человеческое существо, увидевшее, как вокруг рушится все самое ему дорогое, не в силах справиться с нервным срывом, граничащим с безумием и заставляющим непроизвольно дергаться все его тело.

— Это все он… — продолжала Люси. — Он не дал мне пойти в полицию, запугал меня. Сказал, что если я пойду, то будет свидетельствовать против меня, заявит, что это я убила Пэддера, что это я убила Кэрол. Все было против меня…

— Но это еще не все.

Заговорил Лесли Стив, профессор философии. Он тоже теперь являл собой жалкое зрелище, весь обмяк, тяжело опирался на стол, лицо у него было все в поту.

— Оливер хотел умереть. Он не мог пережить такой позор. Не мог примириться с тем, что сестра его — убийца. Одна из семьи Стивов, моралистов, пуритан… Если бы Люси донесла в полицию, он покончил бы с собой… Люси любит его. Очень любит. Поэтому она молчала.

Неожиданно распахнулась входная дверь, и в комнату с шумом ввалились четверо полицейских во главе с капитаном Сандером.

— Ну, как дела? — спросил он Йеллинга. — Вижу, что вы задерживаетесь, и решил прийти вам помочь.

Шумное вторжение Сандера еще больше напугало сестер Жеро, которые обменялись испуганными взглядами и теснее прижались друг к другу.

— Тс! — произнес инспектор. — Тут миссис нам кое-что объясняла…

Он взял руку Люси и, держа ее в своей, сказал:

— Продолжайте, прошу вас.

Люси смотрела на мужа. Оливер тоже поднял на нее глаза, но глядел на жену, словно не видя. Мысли его витали где-то далеко.

— Так вот, Джереми велел мне молчать. Сказал, что сам обо всем позаботится. Мне надо только молчать и никому не показываться на глаза. Если же кто-нибудь придет говорить со мной, то я должна выдавать себя за Кэрол. Мы ведь с ней были немного похожи, а, кроме того, живем так уединенно, что никто нас и не знал. Достаточно так сделать, и никто не узнает о нашем позоре.

— И что же вы?

— Мне пришлось согласиться. У меня не было выбора, да и не было желания бунтовать. А потом ведь меня мучил страх, я боялась, что подумают, что убила их я. Вот так началось это ужасное притворство. Я должна была делать вид, что я Кэрол, слушать, как Джереми и Оливер всячески обливают грязью меня, Люси Эксел, чтобы выгородить Кэрол, одну из Стивов… Но я знала, что мне долго не выдержать, знала, что не сегодня, то завтра…

Джереми Стив вновь подскочил, как на пружине:

— Это я виноват. Так точно, сэр, я ей угрожал, запугивал. Она была вынуждена подчиниться… — Он говорил, как заводная кукла, — отрывисто, с неожиданными остановками, без всякого выражения, твердя одно и то же: — Моя сестра убила Жеро, моя сестра убила Жеро, моя сестра убила Жеро…

Он повторял бы эту фразу без конца, если бы Йеллинг не подошел к нему и не протянул ему стакан воды.

— Выпейте. Успокойтесь. Теперь уже все кончилось.

— Моя сестра убила Жеро. Так точно, сэр. Моя сестра…

Он выпил воды. Инспектор слегка также смочил ему глаза и лоб. Оливер Стив плакал, закрыв лицо руками.

— Обе мисс Жеро, мистеры Мэттер и Симей, мисс Мак-Рэнди могут идти, — официальным тоном объявил Йеллинг. — Установление личности Люси Эксел было очень полезно полиции. Благодарю всех вас.

К половине десятого вечера, пропустив время ужина, Йеллинг и Сандер окончательно разобрались с этой историей. Дело на Стивов, включая Люси Эксел, было передано в суд по обвинению в соучастии и лжесвидетельстве, ибо именно к этому сводилась их вина. Джереми Стива, в ожидании суда, направили на лечение. Против него и его брата Оливера было выдвинуто также обвинение в угрозах и шантаже в отношении Люси Эксел.

Сандер уже доложил по телефону своему начальству об окончании дела Жеро и теперь приводил в порядок бумаги на своем столе, готовясь идти ужинать.

— А теперь расскажите, как вы до этого додумались, — сказал он, обращаясь к Йеллингу, осунувшемуся от усталости и пережитого волнения.

— В сущности, помогла зубная щетка, — слегка смущенно ответил Йеллинг.

— Что-что?

— Да, именно это. Производя маленький обыск в доме Стивов, я стал рыться в комоде, в ящике с наклейкой «Люси Эксел», которую мы считали умершей, — объяснил Йеллинг. — И в этом ящике — дело было днем — я обнаружил зубную щетку. — Он сделал паузу. — Щетка была влажной, — закончил инспектор.

— И что с того?

— Значит, ею кто-то пользовался. Но как это объяснить? Кто же станет чистить зубы щеткой покойницы? Даже по ошибке. Потом я понял. Люси Эксел (которая выдавала себя за Кэрол Стив) пользовалась ею, потому что это была ее зубная щетка, но никак не предполагала, что она попадется мне на глаза и меня удивит, что кто-то в доме Стивов пользовался щеткой покойницы.

Сандер подмигнул Йеллингу.

— И после этого вы еще плохо отзываетесь о старых методах полицейского расследования?.. И вы сразу из этой улики сделали выводы?..

— Увы, нет, — ответил инспектор. — Интуитивно я что-то почувствовал, но меня не осенила догадка. Большие подозрения вызвала у меня лекция Джереми Стива… — последние слова он произнес с некоторой робостью, зная, что Сандер будет смеяться — пусть про себя — над его методами. Но капитан Сандер слушал его с таким интересом, что забыл об обычных насмешках.

— Да, его лекция, — повторил, взглянув на него, Йеллинг. — Джереми произнес фразу, которую я никогда не забуду. «Тому, кто вам скажет «истина», отвечайте — «справедливость». А тому, кто вам скажет «любовь», отвечайте — «справедливость*… Было ясно, что ради справедливости — как он ее понимает — этот человек способен солгать, а может, и что-нибудь похуже. Тогда я подумал, что он мне лгал, и мои подозрения насчет зубной щетки усилились. Только было одно очень серьезное препятствие: полное и безусловное опознание трупа Люси Эксел, которая на самом-то деле была Кэрол Стив. Вы помните эту историю со шрамом. Они точно и без всяких колебаний указали шрам, который был у покойной на пояснице. Я не представлял себе, что они смогут сделать это, хотя и лгут, потому что дело шло об их сестре. Очевидно, это был шрам после какой-то операции, которой Кэрол подверглась в детстве, и поэтому они прекрасно о нем знали…

Как Сандер ни был заинтересован, голод давал себя знать. Поэтому он предложил инспектору: