Избранное

— Куда это вы, милая? — окликнула ее вдогонку привратница, но ответа не получила. С минуту она смотрела женщине вслед, заметив, что на той нет ни пальто, ни шали, — в этакие-то холода! Странным показалось также, что женщина на ночь глядя одна вышла из дому, хотя с того дня, как она расхворалась, муж ни на минуту не оставлял ее без присмотра. Скоро привратница вернулась к прерванному разговору с соседкой.

— Видать, совсем в уме повредилась, — обронила она, раздосадованная тем, что молодая женщина даже не поздоровалась с нею. «Ладно, пусть собственный муж о ней заботится, тем более что все равно дома сидит», — подумала привратница и снова посмотрела вслед женщине, чтобы узнать, куда та направилась. В этот момент молодая Кухар поравнялась с дуговым фонарем в конце улицы, белесоватый луч высветил из тьмы ее фигуру, и пораженная привратница увидела, что рядом с Кухар или вслед за ней — нельзя было сказать определенно — крадется какой-то мужчина.

— Вот те на! — всплеснула руками привратница. — Кабы не видела своими глазами, что Диро десять минут назад нырнул в подъезд и обратно не показывался, готова была бы голову прозаложить, что это он…

Толстуха всем телом подалась вперед, чтобы получше разглядеть необычную пару, но тут жена Кухара и ее спутник миновали освещенный круг и канули в темноту.

«Сейчас повернут обратно, по путям долго не нагуляешься», — успокаивала себя привратница. Но на вопросы соседки она отвечала невпопад или просто отмалчивалась и не сводила глаз с дальнего конца улочки.

Однако молодая Кухар и ее спутник не возвращались. Прошло четверть часа, привратница продрогла, но не решалась сбегать за шалью, чтобы не упустить самый интересный момент. Рассеянно и нетерпеливо отвечала она соседке, а сама ждала. Время шло, а Кухар не возвращалась.

Еще до того, как поравняться с фонарем, при свете которого привратница углядела молодую женщину, Кухар почувствовала, что все ее нервы предельно напряжены. Она брела, как во сне, и в то же время была охвачена необычайной тревогой. Случается, что человек лежит в постели, и вдруг к голове его прильет кровь, и предметы обстановки в дальнем конце комнаты тотчас вырастают до гигантских размеров и надвигаются вплотную. Так было и с Кухар: перед нею и дома вздымались, вырастали до неба, и грозно преграждал дорогу одинокий фонарный столб.

Это состояние предельной взвинченности нахлынуло волной и длилось всего лишь считанные секунды, но женщине они показались часами. Войдя в призрачный круг света, отбрасываемого фонарем, она вдруг ощутила облегчение. Она остановилась на миг и тотчас почувствовала, что за спиной у нее кто-то стоит.

Не решаясь оглянуться, женщина заторопилась вперед. Теперь она точно знала, что кто-то неслышным шагом преследует ее. И тут ее осенило: она поняла, что сегодня наяву переживет свой вещий сон. Тень жизни обрела живую плоть, отображение вышло из зеркала.

— Не гонитесь за смертью! — окликнул ее сзади дребезжащий, как стекло, возбужденный голос.

Женщина обернулась. Краем сознания она еще успела подметить, что силуэт стоящего позади нее Диро — плоский, бесплотный, и вся фигура как бы соткана из света. Мелькнула мысль, что подлинный Диро минутами раньше поднялся к себе домой… Но это был последний ее контакт с реальностью, и последняя осознанная мысль: дальнейшие события переживались ею как бы в лунатическом трансе.

Зеркальное отображение Диро беззвучными шагами скользило рядом.

— Все, не связанное со мною, забыто вами? — прозвучало над ухом у женщины, но казалось, что голос доносится откуда-то из дальней дали.

— Да, забыто.

— Иначе и быть не могло… Пламя, огонь — это я… Свобода и справедливость — тоже я… И природное естество, и чувства, и инстинкты — все это тоже я. Остерегайся: огонь безумия исторгнется мною, если оковы не в силах будут сдержать его. Я — справедливый пламень жизни. Теперь уж не долго ждать, скоро я соберусь с силами, окрепну и окончательно освобожусь от того человека, который сковывает мою волю… Я ненавижу его и скоро убью.

Женщина, вскрикнув, в ужасе уставилась на зеркального двойника Диро.

— Убьешь моего хозяина?

— Твоего хозяина?.. Значит, и тобою он помыкает?.. Все мы подвластны ему… Да, конечно, я убью его… Наш повелитель сейчас сидит в кресле и шелохнуться не может… Он одет в военную форму, он корчится в судорогах… Рукой тянется, тянется, чтобы схватить меня. Ему хочется уничтожить меня, но он бессилен… Я не тороплюсь возвращаться туда… Но скоро я убью его, и тогда ты наверно будешь со мною!

— Убьешь моего мужа? — опять вскрикнула женщина.

— …и тогда мы будем свободны! Я дохну пламенем на твои путы, и они испепелятся… Ты видишь, вон он, убогий, сидит перед зеркалом в кресле и корчится в муках, оттого что не в силах побороть меня… Ждет, когда я вернусь, чтобы погубить меня. Он давно вынашивает планы, как бы со мной расправиться, и если я не убью его, то он уничтожит меня… Десятки лет он только и делает, что губит, уничтожает… но теперь я расправлюсь с ним. Сумею досадить ему напоследок, а потом убью его. Иногда ему приходит охота писать, и тогда я овладеваю его рукой и пишу вместо него. Еще день-другой, и я соберусь с силами и убью его! Давным-давно я жду этого момента!.. Переоденусь в военную форму и убью…

Они подошли к железнодорожным путям, женщина часто спотыкалась о рельсы. Ей чудилось, будто она пробирается через какую-то сумрачную пустыню. Кроваво-красные фонари из стороны в сторону раскачивались на столбах, ветер рвал телеграфные провода, а одна из сигнальных ламп непрестанно звякала, ударяясь о металлический столб. Рельсы поблескивали в белом свете дуговых фонарей, издалека донесся резкий свисток паровоза.

Внезапно земля дрогнула, из-за дальнего поворота вынырнули желтые, сверкающие огни паровоза, а над ними тяжелые, черные клубы дыма взметались к звездному небу. Поезд с грохотом мчался прямо на них, натужно гудели провода, где-то вдалеке дребезжал звонок.

Женщина, вскрикнув, метнулась в сторону и широко раскрытыми глазами уставилась на зеркального двойника Диро; тот спокойно стоял на путях, лицом к приближающемуся поезду. Сейчас, с расстояния в несколько шагов, казалось, будто там стоит живой человек во плоти, во крови. Он смотрел на женщину и улыбался, точно забавляясь ее испугом. Тело его не отбрасывало тени, но фосфоресцировало бледным, желтоватым светом.

Женщина стояла неподвижно и смотрела. Ей было страшно, но в то же время к страху примешивалось и некоторое любопытство.

Поезд с грохотом приближался. Он был в десятке шагов, а двойник Диро по-прежнему не двигался с места. Обратись лицом к надвигающемуся паровозу, он беззвучно смеялся. Сигнальная лампа над головой у него, позвякивая, ударялась о металлический столб. Небо на горизонте рассекла широкая, слепящая молния.

В этот момент грохочущий состав поравнялся с женщиной. Холодная струя воздуха резко толкнула ее в грудь. На секунду она зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то с ужасом увидела, что поезд проходит через стоящего во весь рост двойника, словно рассекая пустой воздух. Неподвижная фигура высвечивалась на фоне темных, быстро мелькающих вагонов, отчетливо были видны все ее контуры, каждая черточка светящегося лица; вот двойник поднял руку и указал на женщину. И сквозь грохот вагонов донесся громкий смех: двойник расхохотался вслух.

Состав был очень длинный; прошло не меньше минуты, пока последний вагон проскочил сквозь светящуюся фигуру двойника. Внезапно поднявшийся ветер прижал к земле паровозный дым, густое дымное облако клубилось у ног женщины, отделяя ее от двойника.

Тот стоял неподвижно, смеялся над женщиной и заглядывал ей в глаза. Вдруг он присел на корточки, фигуру его почти накрыло стелющимися вдоль колеи клубами дыма; с хриплым криком он сделал огромный прыжок и приземлился у самых ног женщины. И тотчас же он опять высоко подскочил, словно подброшенный пружиной, и несколько минут прыгал так вокруг окаменевшей от ужаса женщины. Даже сквозь клубы дыма четко различалась его светящаяся изжелта обезьянообразная фигура и ухмыляющаяся физиономия.