Десять писем

– Эй, детка, не надо меня так душить, – весело проговорил он.

Нейт был больше похож на калифорнийского сёрфера, чем на успешного адвоката. Может все дело в отсутствие костюма? Высокий и поджарый, в шортах и белой рубашке с закатанными рукавами из-под которых контрастом выделялись жилистые загорелые руки. Выгоревшие волосы находились в творческом беспорядке, и для полноты картины не хватало только серфборда и солнечных очков.

– Парни, знакомьтесь, – произнесла Трис, указывая на меня. – Моя подруга, Вивиан. Прошу любить и жаловать.

Нейт перевёл взгляд на меня, но его опередил блондин справа:

– Я Энди, детка, – его губы растянулись в соблазнительной улыбке, открывая вид на идеальный ряд белоснежных зубов. – Если вдруг заскучаешь, – он сделал демонстративную паузу, лениво разглядывая моё тело и будто прокручивая у себя в голове, достойна ли я внимания местного Казановы, – то третий этаж, последняя дверь слева. Я весь к твоим услугам, – всё-таки достойна.

– Договорились, Энди, – усмехнувшись, кивнула я, рассматривая его по-детски наивные черты лица и голубые глаза, в которых плескалось совсем не детское желание. Он хоть совершеннолетний?

– Чувак, когда ты умрёшь, твой член забальзамируют, как народную достопримечательность, – усмехнулся третий.

Энди расхохотался.

– Я не расстанусь со своим членом даже после смерти.

– Фу, – поморщился Нейт. – Мы можем хоть одну встречу не обсуждать твой член?

– Я родился с великой миссией – разбавлять депрессию в женских массах, – с напускной важностью заявил блондин.

Под гогот рядом стоящего брюнета и короткую лекцию о недостойном мужском поведении, выданной как на духу моей подругой, парень Трис протянул мне руку:

– Нейтон Элфорд, –  представился он, и я пожала её в ответ. – Не обращай внимание, наш местный обольститель переполнен тестостероном, – весело подмигнул он мне.

– Это заметно, – рассмеялась я.

Мы сели за небольшой столик в углу комнаты. Трис включила какую-то попсовую песню, которую я раньше не слышала и принесла бутылку виски. Они расспрашивали про мою жизнь в Лондоне и утверждали, что Нью-Йорк круче. Я не хотела спорить, но выбирать между ними было бы кощунством с моей стороны. Каждый их них был по-своему мне дорог.

Первые пару месяцев после закрытых стен клиники я сидела на голодном пайке из блеклых чувств, похожих на рефлекторные подёргивания препарированной лягушки. Но время и впрямь лечит. Учёба, новые знакомства и редкие встречи с Другом сделали мою жизнь в Лондоне более-менее счастливой. Этот город стал тихой гаванью, из которой не хотелось отчаливать. Но все же пришлось. Нью-Йорк вызывал слишком много воспоминаний и переживаний. В них нужно было окунуться, чтобы начать все заново.

После двух бокалов в голове стало на пару мыслей легче и внутренняя стерва, покачиваясь на односолодовых волнах, требовала экшена. Я лишь вяло отмахивалась от неё, не желая искать приключений на свою пятую точку.

Когда Энди ушёл пообщаться с гостями, брюнет, который представился Крисом, предложил мне сыграть в бильярд. Никогда толком не умела в него играть. Поэтому пока Нейт с Трис допивали остатки виски и миловались на диване, я потерпела грандиозное поражение. Проиграла практически в сухую.

– Второй раунд? – предложил довольный своей победой Крис.

– Ни за что, – категорично заявила я.

– Тогда пойду выпью, – легко принял он мой отказ.

Я собрала все шары с помощью деревянного треугольника. Воинственно натерев кончик кия, я склонилась над столом, чтобы максимально эффектно разбить пирамиду ударом в лоб. Напутствия Криса не пролетели мимо моих ушей. Приготовившись совершить свой коронный удар, я задержала дыхание.

– Как думаешь, Нейт, они расстроятся, если я приму участие? – я замерла. До боли знакомый мужской голос был насквозь пропитан насмешкой.

– Я думаю, очень даже, – рассмеялся Нэйт. – Но ты всегда можешь стать благородным и не играть на деньги.

Повернувшись на звук этого голоса, я точно знала, что увижу. Точнее кого. Он стоял посреди комнаты и открыто насмехался над двумя парнями, играющими в нелепые бои на приставке. Нейт, не вставая с дивана, воодушевлённо рассказывал ему какие у него большие шансы на победу, прижимая к себе захмелевшую Трис.

– Нет кайфа в победе над дебютантами, Нейт, – скривился новый участник этого вечера. – Где Эван? Надеру ему зад, – сказал он, предвкушающе потирая ладони и осматривая пространство комнаты.

Опершись правой рукой о стол, я прислонила кий к левому бедру, и стала ждать, пока его взгляд найдёт мой. И он нашёл.

В тот момент, когда наши взгляды столкнулись, и Джеймс Уильямс понял, кто перед ним стоит, казалось, прошло несколько часов. Сначала его лицо ничего не выражало. Его взгляд мазнул по мне как по предмету интерьера. Но когда его мозг зафиксировал знакомое лицо и запустил соответствующие химические реакции в черепной коробке, его глаза неотрывно впились в мои. Я стояла в нескольких метрах от него и все равно видела, как его брови удивлённо поползли вверх, а расширенные до невероятных размеров глаза не верили тому, что видят. Помешкав буквально мгновение, он в пару-тройку шагов преодолел расстояние между нами и, крепко схватив меня за плечи, притянул к себе.

– Черт, скажи, что ты настоящая, – прошептал он мне в ухо. Я уткнулась ему в шею и невольно вдохнула аромат его кожи. Что-то терпкое и совсем чужое. Я попыталась отмотать плёнку памяти и вспомнить, что я испытывала пять лет назад. Пустота. Я совсем не помнила запах человека, с которым была неимоверно близка когда-то.

«Близка только физически», – решило поумничать выпившее создание внутри меня.

Он отстранился и выжидающе посмотрел в мои глаза.

– Настоящая, – сказала я и, отступив на шаг, положила кий на стол. Его слегка разочарованное лицо дало мне понять, что от его внимания не укрылось моё желание держать дистанцию.

 Я всегда сравнивала его с братом. Они дружили с самого детства и были максимально разными.  Алекс обладал сдержанной неприступной красотой, а душа, наполненная до краёв прочным льдом, колола меня своей ненавистью и презрением.  Джеймс наоборот, как пламя, страстный и горячий, он никогда не мог скрыть от меня своих истинных эмоций. Он врывался в мою жизнь, когда считал нужным и переворачивал в ней все вверх дном. Наши отношения были похожи на пожар, расползающийся быстро и неистово. Но стоило только ветру поменять направление, как огонь следовал за ним. И именно эта переменчивость сыграла не в его пользу. Я ему доверяла, но не любила.

– Поговорим? – предложил он, неоднозначно пробегая взглядом по моим ногам. Я согласилась, молча кивнув. Он завёл меня на третий этаж, аргументируя это необходимостью приватного разговора и, закрыв дверь на замок, повернулся ко мне.

Джеймс изменился. Он повзрослел и похудел. Черты лица заострились и стали более мужественными. Нос, претерпевший изменения благодаря моему доброму сводному брату, придавал оттенок суровости, а глаза цвета топлёного шоколада, которые вызывающе темнели, когда он злился или был возбуждён, сейчас смотрели настороженно.

– Когда ты вернулась? – первым нарушил тишину он.

– Вчера.

– Охренеть, – выдохнул он, нервно проведя рукой по темным кудрявым волосам. Он ненавидел свои вьющиеся волосы и старался максимально коротко остричь их. Я же в свою очередь любила их и после очередного секса разнеженная и уставшая поочерёдно наматывала его кудряшки на палец.

– Я не знал.

– Никто не знал.

Он подошёл ко мне ближе, пристально рассматривая моё лицо.

– Ты вернулась насовсем?

– Пока не знаю. Все будет зависеть от здоровья Ричарда и решения Алекса. В его глазах что-то мелькнуло и пропало. Я не успела понять, что конкретно это было.

– У нас нет больше никаких дружеских отношений, – признался Джеймс. – Он так и не простил мне тебя.

Я этого не знала. Я надеялась, что они сохранят свою дружбу, учитывая, что она начиналась с младших классов и продолжалась на протяжении многих лет. Но Алекс очень сложный человек. Я не уверена, что он вообще способен на прощение.