Страница 9 из 42
Так вот, все решения члены штаба принимали сообща, в крайнем случае, большинством голосов. Впрочем, периодически приходилось прибегать и ко всеобщему голосованию. Например, ещё до моего появления в этой ячейке общества большинством голосов было принято предложение взять название «Коммуна имени Ленина». Народу было в общем-то по барабану, как называться, лишь бы выжить. А Кузьмич всё это время оставался идейным вдохновителем этого сообщества людей, своего рода политруком. Каждую субботу устраивал на станции коммунистические субботники, вдохновляя, как Ильич, людей личным примером, а по средам читал лекции на тему, как построить социалистическое государство в отдельно взятом регионе. То бишь, в бомбоубежище. Правда, присутствие на этих лекциях считалось необязательным, и нередко Иван Кузьмич читал для одного, но верного слушателя — такого же давно перешагнувшего пенсионный возраст партократа Виктора Силыча Кулакова. При этом Виктор Силыч неоднократно засыпал прямо во время лекции, но требовательный Бочкарёв его каждый раз будил и требовал внимания к своим сентенциям.
В целом, организация, по моему мнению, была вполне на уровне. Имелась мобильная боевая группа, в которую входили тридцать мужчин, способные держать оружие и знавшие, как им пользоваться. Всего же при надобности можно было собрать более полусотни штыков. Тот же прапорщик Лукин мог при случае тоже пострелять, но его делом было заведовать складом, где хранились запасы продовольствия, вещи, на специальной стойке оружие, а в металлических ящиках — патроны. Уходя на задание, шли к нему, получали оружие, а после задания сдавали опять же Лукину. Он сам и следил за его сохранностью, чистил, занимался чисткой, и выговоры делал за ненадлежащую эксплуатацию пистолетов, автоматов и ружей.
Главный механик коммуны Роберт Ушаков тоже не привлекался к боевым заданиям. Когда-то он работал автомехаником, и был способен починить практически любую технику. Или что-то смастерить. Его руки были на вес золота, и ими старались не рисковать, хотя сам он не раз высказывал желание сходить в очередную экспедицию. И пару раз уговаривал, мотивируя это тем, что ему нужно было достать кое-какие детали для генератора.
Руководил боевой группой Кузнецов. Я сам с ним ходил несколько раз «мародёрствовать», пока не обзавёлся снайперской винтовкой и не стал работать в одиночку. Впрочем, время от времени мне доводилось выходить в составе очередной экспедиции, так как я хорошо знал этот район.
При коммуне обитало 8 детей разного возраста, от 5 до 15 лет, самым старшим был Артур Амбарцумян, и Кочеткова организовала что-то вроде школы, где самых маленьких учила читать-писать-считать, а со старшими занималась по программе их классов, стараясь охватить все науки, хоть сама имела только диплом преподавателя русского языка и литературы. Благо что учебников хватало, их доставили во время одной из экспедиций по просьбе как раз Кочетковой из её бывшей школы.
Много чего несли из вылазок в город. Книги, бумагу, инструменты, зажигалки, лекарства, мази, перевязочный материал, газовые баллоны из гаражей, и даже газгольдер с АЗС. Поставили его в одном из отделов «Первомайского» недалеко от входа в подсобки, из которых вёл ход в бомбоубежище.
Вещи и продукты принимал Лукин, составляя опись, всё как положено. Под склады вскоре одного большого помещения стало не хватать, выделили прапорщику ещё несколько пустовавших прежде комнат. Медикаменты отдавали бывшему хирургу 57-й больницы Борису Семёновичу Когану. С его подачи в бомбоубежище появилась приёмная, где он осматривал больных, и хирургическая, где он этих больных в случае надобности оперировал. Помогала ему бывшая медсестра из той же больницы, из того же хирургического отделения, немолодая уже женщина Валентина Чернышёва, для многих просто тётя Валя. И перевязки делала, и во время операций ассистировала. В частности, именно она погружала оперируемого в наркоз, умело вводя в вену отключающие сознание и боль препараты. А супруга хирурга Вера Викторовна Коган в районной поликлинике работала прежде терапевтом, так и здесь, естественно, её знания пригодились.
С подачи Когана из больницы привезли хирургическую бестеневую лампу, переносной рентген, а также оборудование для него: кассеты, сканер для «проявки» снимков, и ноутбук с программным обеспечением для описания снимков.
Жалели, что нет у них своего стоматолога, так как поблизости имелись сразу три стоматологии, и оборудование в них оставалось практически нетронутым. На всякий случай принесли стоматологическое кресло с гидравлическим приводом, всякие расходные материалы и хирургический набор зубодёра. Всё это пока хранилось на складе у прапорщика Лукина, считавшего, что запас карман не тянет.
Медикаментов пока тоже хватало, они хранились в сейфе у жены Когана. Однако Как бы там ни было, в плане медицинского обеспечения «Коммуна имени Ленина» могла дать сто очков вперёд любой другой московской группировке. Из которых, случалось, к ним даже просились на осмотр, а иногда людей приходилось даже оперировать. Причём случалось, что и безвозмездно, если человеку нечем было расплатиться.
Но обычно несли в качестве оплаты кто патроны, кто тушёнку или не скоропортящиеся продукты. Всё это тут же оседало на складе у Лукина. Он же отпускал продукты на кухню, если вдруг, к примеру, готовились макароны по-флотски с тушёнкой, а по большей части они уходили на пайки тем, кто отправлялся в экспедицию, и на обед или даже ужин не успевал вернуться. Так что еды (пусть по большей части это были консервы и галеты) для такого числа людей должно было хватить при экономном расходовании на несколько лет.
Вода из артезианской скважины подавалась при помощи работавшего от генератора насоса. Дизельный генератор заправлялся соляркой, несколько бочек с топливом стояли тут изначально. Такой же дизельный генератор, но более мощный, обеспечивал бомбоубежище электроэнергией. Так что без соляры, как выяснилось, и ни туды, и ни сюды. Но достать её в Москве ещё было можно, тем более неподалёку находилась АЗС, где обнаружился хороший запас дизельного топлива (тогда как бензина в подземной цистерне было на донышке), так что в этом плане им повезло. Да и гольяновские выручали, правда, в обмен на продукты или даже патроны, с которыми у них был почти полный швах.