Страница 38 из 42
Остановку сделали возле здания бывшего ГУМа. Не потому, что Ваня устал тащить гроб, мне кажется, он два таких мог бы по этому маршруту протащить и даже не вспотеть. Просто решили сделать рекогносцировку, выслав вперёд разведку в лице моего летяшки. Это я сам предложил, а то собирались меня отправить к Мавзолею. Я и так впереди шёл, метрах в пятидесяти перед нашей небольшой процессией, готовый в случае чего сразу же дать отмашку, а сейчас нам предстояло преодолеть около 200 метров до Мавзолея. Слишком уж большое открытое пространство впереди, нехорошо будет всей толпой оказаться застигнутыми врасплох.
Разносимые ветром (и в том числе с экскрементами земных и инопланетных животных) семена, закрепившиеся на мостовой Красной площади, дали всходы, и булыжников под зелёным ковром почти не было видно. У подножия Мавзолея даже какие-то кусты выросли с яркими красными ягодами, а из-за бортика трибуны возвышалась берёзка метров трёх в высоту. Лет через пять, пожалуй, Мавзолей и вовсе скроется за невысоким леском. Как говорится, и на камнях растут деревья. Причём в буквальном смысле. Даже фильм вроде как был с таким названием…
Ладно, это всё лирика. Пора отправлять Ваську в полёт, как дроны отправляли в разведку на СВО. Поставленную задачу Васька понял сразу, а вот настроиться, чтобы видеть его глазами — это нужно было постараться. Попросил свои не шуметь и не трогать меня с пару минут, после чего, закрыв глаза, увидел прямо перед собой Мавзолей. Вернее, под собой, потому как Василий парил аккурат на культовым для советского человека сооружением.
«Чисто?», — мысленно спросил я.
Ответ был положительным. Почти. Потому как летяшка сигнализировал, что дорога к Мавзолею чистая, а вот внутри строения имеется что-то подозрительное, что он учуял своим каким-то шестым чувством. О чём я незамедлительно и сообщил товарищам.
— М-да, — буркнул Кузнецов, — видно, не врали с «охотнорядские» насчёт какой-то хрени, выползающей из Мавзолея. Но не возвращаться же, когда мы почти у цели…
Мы были с ним солидарны. И минуту спустя уже топали по Красной площади, поводя стволами по сторонам, готовые в любой момент нажать на спусковой крючок.
Вход в Мавзолей располагался не под надписью «ЛЕНИН», а со стороны Никольской башни, где шла стена, под которой покоились 115 урн с прахом политических деятелей, космонавтов и ученых. 71 урна слева от Мавзолея и 44 справа.
— Гагарин, — прочитал вслух Ваня надпись на одной из табличек.
— Кого здесь только нет, — хмыкнул Кузнецов и махнул рукой. — Вон там за Мавзолеем могилы Сталина, Брежнева и Андропова. Честно скажу, обсуждали мы идею переноса и праха Иосифа Виссарионовича, но Кочеткова уж больно против была. Хотя её можно понять, как-никак дед сгинул в лагерях… А вот и вход.
Дверь, ведущая вниз, к саркофагу Ленина, была просто-напросто выломана, обе массивные створки лежали сразу за порогом, причём одна треснула вдоль, вместе её удерживали лишь стальные полосы.
— Фу, ну и вонища! — поморщился Ушаков, поправляя рюкзак со звякнувшими внутри инструментами.
Мы начали спуск по каменным ступеням, подсвечивая дорогу фонариками, майор шёл первым.
— Бляха муха…
Кузнецов матюгнулся, вступив своим туристским ботинком на толстой подошве в кучу вроде бы как засохшего дерьма, располагавшегося сразу у последней ступеньки. Которое тут же чавкнуло, распространяя вокруг новую порцию зловония.
Дальше последовала выданная громким шёпотом тирада, смысл которой сводился в пожелании навалившему эту кучу сдохнуть мучительной смертью, став при этом объектом сексуального домогательства сотни негров. Изящно, сильно… Я даже с трудом сдержал улыбку, хотя в этой темноте моей реакции всё равно никто бы не заметил. Разве что если бы я только не направил свет себе в лицо и не попросил остальных на меня посмотреть.
Между тем лучи фонариков осветили помещение. Зал был выполнен в форме куба со ступенчатым потолком, в центре которого располагался знакомый по многим фото в интернете саркофаг прямоугольной формы, с зауженной нижней частью, вдоль которой красовались отлитые в металле знамёна и четырёхступенчатой крышкой сверху.
Ленин был внутри, лежал на тёмно-бордового цвета лежанке. И с виду совсем не пострадавший за то время, что тело не обслуживалось. Точно такой же, как и годы назад, когда нас сюда водили ещё семиклассниками. А вот стекло было поцарапано, такое чувство, что кто-то пытался добраться до тела Ильича. Ну а что, это вполне мог быть «чужой», увидевший своим ночным зрением очертания человека, и решивший добраться до тела.
— Кто-то к нему рвался, — озвучил мою мысль Ушаков. — Да толку-то… Была бы там органика — давно бы уже разложился. Его же всего какой-то хренью пропитали, читал где-то, забыл уже, что за хрень именно. Так что он насквозь полимерный и разлагаться не должен. Да ещё и вакуум небось внутри. Я в каком-то журнале лет десять назад читал, что от тела Ленина осталось всего 23%.
Он был не только рукастый, но и начитанный. Этакий Гоша из фильма «Москва слезам не верит», только не такой долговязый, как Баталов.
Кузнецов задумчиво крякнул, подёргал себя за ус.
— Ну, если пропитали, то свои органы всё равно остались. Мощи какие-нибудь… В общем, забираем его с собой, а остальное нас не касается. Роберт, доставай свои инструменты… Ваня, положи уже гроб! А то, я гляжу, прямо-таки сроднился с ним.
Пока Ушаков готовил инструментарий, я решил получше оглядеться. Мы толком это подземелье не исследовали, мало ли что могло здесь таиться, могущее таить в себе для нас опасность. Всё сооружение, конечно, я исследовать не собирался. Перед экспедицией Бочкарёв поведал нам, что подземная часть Мавзолея опускается в Красную Площадь на глубину 6-этажного дома. Если Мавзолей вынуть из земли и поставить на поверхность, его высота будет с 10-этажный дом. Под трибуной был устроен зал заседаний и отдыха коммунистических правителей с буфетом, бильярдной и комнатой охраны. Для функционирования лабораторий и манипуляций с телом был предусмотрен грузовой лифт, на котором останки вождя опускали на нужный этаж для производства регламентных, профилактических и косметических работ, а затем доставляли их на рабочую отметку.