Страница 32 из 42
Глава 4
Нет ничего хуже, чем прерывать процесс избавления от переизбытка жидкости в организме на полпути. Но именно это пришлось мне сделать, когда позади себя я уловил какое-то движение. И тут же, даже не успев вжикнуть молнией ширинки, метнулся в сторону. Там же, где я находился мгновение назад, пролетел небольшой чёрный ком, с лёгким шлепком расплывшись от удара на кафельных плитках стены тёмным пятном. Которое, впрочем, тут же вновь собралось в комок, и тот, оттолкнувшись от стены, рванул в мою сторону.
Как я успел выскочить в предбанник и захлопнуть за собой дверь — сам не понял. В следующую секунду дверь завибрировала, словно бы по ней кто-то барабанил кулаком с той стороны, а ещё миг спустя в миллиметровые просветы между брусьями стало просачиваться нечто, больше всего напоминавшее маленьких мошек.
Что это ещё за ёперный театр⁈ Не дожидаясь, пока эти самые «мошки» приблизится ко мне, я развернулся и опрометью бросился наружу. Дверь из предбанника в общий коридор была уже металлической, захлопнув, я навалился на неё всем телом. И вновь секунду спустя словно дробь прошлась по двери с той стороны.
— Эй, кто-нибудь! — крикнул я в глубину коридора, выходившего метров через десять в общий зал бомбоубежища.
Крикнул в надежде, что если уж не кто-то из спящих, то дневальный, быть может, меня услышит. Пост дневального находился сразу у входа в бомбоубежище, а туалеты и душевые — в противоположном конце. Первую половину ночи дежурил Дамир Зиганшин — как и покойный Тимур, тоже татарин, но столичный. И, в отличие от армии, тут дневальный не стоял у тумбочки, сидел за столом, мог читать журналы или кроссворды разгадывать — макулатуры мы натаскали навалом. Но спать, конечно же, не разрешалось, на то он и дневальный. Можно было за такое схлопотать наряд вне очереди.
Впрочем, я не знал, который час, возможно, Дамир уже сменился, а кто его меняет, я не был в курсе.
— На помощь! — снова заорал я, каждое мгновение ожидая появления чёрных «мошек».
На мой взгляд, они могли просочиться сквозь микроскопический прогал между самой дверью и косяком, особенно в боковой части, где дверь держалась на петлях. Но пока оттуда ничего не вылетало.
Хрен его знает, насколько опасны эти «мошки», и опасны ли бы вообще, но чутьё и опыт мне подсказывали, что лучше быть готовым к худшему.
В этот момент левое ухо обдало лёгким потоком воздуха, а миг спустя на левое же плечо что-то уселось. А, Васька, прилетел, родимый, всполошился, что хозяина долго нет… Правда, толку от тебя сейчас не так много.
— Что случилось?
Первым, если не считать летяшку, появился всё-таки Зиганшин. Судя по лицу, не спал, и даже держал наготове табельный «ПМ».
— Непонятная хрень случилась, — облегчённо выдохнул я. — Потом расскажу. Собирай народ, Кузнецова буди, а я пока держу дверь.
К чести Зиганшина, тот не стал задавать уточняющие вопросы, а без промедления кинулся выполнять моё указание. В итоге уже пару минут спустя возле меня, всё ещё подпиравшего дверь, стали собираться коммунары. А Рома Стопарь и Витя Борисов даже налегли на дверь, помогая её удерживать, хотя толком и не понимали, зачем.
Стопарь, кстати, был самым что ни на есть западенцем по рождению, из Тернопольской области, но при этом ненавидевшем Бандеру и его последователей, равно как и установившийся в 2014 году режим на Украине. Собственно, в том же году, опасаясь реальной физической расправы, он и сбежал в Москву, где устроился таксистом. Будучи уже далеко не мальчиком, встретил женщину, родили мальчика, так втроём и оказались в бомбоубежище.
Люди с разными судьбами становились коммунарами. Вон Борисова взять… Тому когда-то пришлось отмотать срок за убийство. Бывшему борцу присудили превышение самообороны, когда он защищал жену от трёх подвыпивших отморозков, и один из них так неудачно упал, что ударился затылком о бордюр. Перелом основания черепа, кома, смерть… Правда, освободился по «условке» на год раньше, но тем не менее.
Кузнецов прибыл одним из первых, держа наготове автомат.
— Что там? — спросил он, переводя предохранитель в нижнее положение для стрельбы одиночными.
Я несколькими фразами объяснил, что произошло. Собравшиеся, которых подходило всё больше, включая Бочкарёва и недавно изливавшего здесь душу Амбарцумяна, недоумённо переглядывались.
— Не думаю, что пули причинят этому существу какой-то вред, — подытожил сказанное я. — У меня возникло ощущение, что это типа какого-то облака из десятков или даже, скорее, сотен небольших частиц, похожих на мошкару.
— Мошкару? — переспросил Бочкарёв. — Может, эта ерунда и не опасна? Поймать этих мух инопланетных в пакет…
Тут-то эта самая «мошкара» и начала поодиночке просачиваться в прорезь между дверью и косяком, то есть через место, которое я считал самым слабым звеном в этой цепи защиты. Я невольно отпрянул от двери, думая, чем бы отмахнуться от этой летающей мелочи, хоть кроссовку снимай, и остальные резво отодвинулись, не зная, что делать, но тут произошло совершенно уж неожиданное… Васька с довольным клёкотом метнулся вперёд и с невероятным проворством принялся ловить клювом чёрные точки, проглатывая их одну за другой.
Все мы, будто заворожённые, наблюдали за этим зрелищем до тех пор, пока по эту сторону двери не осталось ни одной «мошки». Васька уселся на ручку двери и попытался просунуть клювик в щель, из которой появлялись летающие точки, потом повернул головку в мою сторону, словно бы вопрошая, мол, чего стоим?
Не говоря ни слова, я подошёл к двери и потянул её на себя. В едва образовавшуюся щель тут же метнулся Васька, а я моментально за ним дверь захлопнул, чтобы «мошкара» не вылетела снова в общий коридор. Но одной всё же удалось выскочить, и она сразу же прилепилась к шее Кузнецова.
Раздался шлепок, майор посмотрел на ладонь — та оставалась чистой. А я увидел, как на том месте, куда впилась «мошка», кожа покраснела и появился небольшой волдырь. И не я один, так как сразу несколько человек принялись тыкать пальцами в это самое пятнышко.
— Чего там? — спросил Кузнецов, нервно ощупывая шею. — Вроде как укусила, не?
— Укусила, — подтвердил Амбарцумян, подойдя вплотную. — Сильно болит?
— Да нет, ничего почти не чувствую.
Из толпы выскользнула Вера Викторовна Коган, одетая в домашний халат, следом за ней появился её супруг. Она, нацепив на нос очки, принялась разглядывать место укуса.
— С виду ничего страшного, — заявила Коган и повернулась к мужу. — Боря, как ты считаешь?