Страница 98 из 108
Радовался Оскар каждой смерти на поле. И вскоре претендентов осталось лишь восемь. Не желая затягивать с полной победой, граф объявил последний турнирный день. Возмущались участники, что не успеют отдохнуть, да кто их слушал? Участвуй или удирай с позором.
Начищая клинок, что положил на колени, граф ожидал, когда схватится с последним бойцом. И в конце дня, почти под вечер, к немалому его удивлению, это оказался мелкий рыцарь в полном шлеме и лёгких доспехах.
Ни разу за месяц он не снял шлема, и никто не видел его на пирах, только на ратном поле. Да и в дуэлях противники не принимали его всерьез. Всякая победа его была какой-то половинчатой: чуть быстрее, чуть проворнее, чуть смышленее. Противники падали под тяжестью доспехов, мечей и щитов, измотанные, а этот в шлеме вертелся вокруг них, словно пчёлка вокруг цветка. И жалил. Жалил. Жалил.
Мелкая рана клинка, что был размером едва ли больше ножа, оказывалась роковой. Удачлив? Бесспорно!
Никто не знал, что это за тёмная лошадка. Рыцарь в шлеме не говорил ни слова, не представлялся, словно был немым. И после каждой победы уходил в лес.
Все считали его чудным, а то и умалишенным. А прочие колдуном и монахи охотно советовали сжечь победителя на костре. Но сколько бы не приказывал Оскар проверить лезвие победителя на яд, или читать молитвы до битвы, во время и после боя, рыцаря не трясло в муках и не исходил из него демонический смрад. Даже лезвие оказалось вполне обычным и собака, лизавшая его, не сдохла. Ну а что в лес ходит есть и спать, так-то право любого, где быть до и после боя.
Нечего предъявить низкорослому молчаливому рыцарю.
Одно лишь смущало Оскара. Ходил тот не в ближний лес графа, где он поселил гостей, а дальний лес. Лес дракона, что к землям графа принадлежал лишь условно. И идти до него было немало.
Но рыцарь упрямо плёлся туда. Все так же, не снимая шлема. Граф как-то даже людей за ним посылал разведать, но те не возвращались. И правитель решил не искушать судьбу, считая, что этот воин под опекой дракона.
Но вот настала последняя битва. Оскар опустил забрало и вышел на ристалище полным сил и уверенности в скорой окончательной победе. Оставалось лишь добить уцелевшего. Последний бой – четвертый за день для Безымянного. Любой будет измотан и сможет едва волочить ноги. Добьёт и ребенок. Но Рыжие брови не ребенок. Он в битвах бывал и отлично знал, с какой стороны браться за меч. Не раз участвовал он в схватках «всё или ничего». Что с человеком, что со зверем. И всегда выходил победителем.
Эта жизнь не дала ему ничего по рождению. Всё пришлось брать самому, начиная с самых низов… Этот недоносок напротив не сможет забрать мечту графа стать королём!
Сошлись, покружились, пробуя друг друга. От графа не могло укрыться, что противник едва волочит ноги, оставляя следы на песке, которым засыпали свежую кровь на ристалище. И дыхание тяжёлое. Вскоре сбилось совсем. Там, под шлемом, он наверняка уже потел и дышал с трудом.
«Тогда просто добью!» - решил граф.
Оскар рубанул мечом наискось, намереваясь рассечь мелкокостного выскочку от плеча до бедра и в один миг завершить бой одним ударом. Но противник неожиданно оказался как капля воды. Ловкий, текучий, он не только ушел с линии поражения, отшатнувшись, но напротив, быстро сблизился, и подставив ногу за ногу оппоненту, с силой толкнул графа.
Уже падая на землю, с огромным удивлением Оскар расслышал тяжёлый вздох… женский вскрик!
Или…послышалось?
Додумать не дали. Упав на спину, граф выронил меч, схватился за нож на поясе запоздало, но лезвие клинка коснулось самого горла.
Рыцарь замер, глядя на поверженного сверху вниз сквозь прорезь в шлеме.
Ощущение металла на коже говорило, что противник победил и с этим ничего нельзя было поделать.
Ярость и злость вскипели в Оскаре, забурлили, ища выхода, он готов был ткнуться горлом на лезвие, и пусть победитель забирает всё.
«Не удался замысле, выходит!»
Но тут рыцарь поднял забрало и впервые снял шлем… длинные кудрявые русые локоны освобождено рассыпались по плечам.
Девушка!
– Как же я долго этого ждала! – воскликнула незнакомка. – Это большая мука, Оскар, молчать целый месяц. Молчать, чтобы сказать тебе два слова. «Ты проиграл!». Но поверь мне, это того стоило. Ибо я – победила!
Люди вокруг замерли, не в силах поверить, что победитель турнира оказалась женщиной. А граф упал словно ей под ноги. Верно стоило бы больше думать о тренировках, чем попивать вино у камина, считая свитки с наследием.
– Кто ты? – только и выдавил из себя граф.
Не издал он указа, что женщинам не место на поединках. Из головы вылетело. Кто в своём уме на ристалище пойдёт? А эта пошла!
– Лизэтта, – ответила она и сняла шейный платок.
На нём вышита лань. Опустила белоснежную ткань по клинку. Едва он коснулся клинка, как распался надвое.
– Похоже, что ты победила, Победоносная Лань, – ответил озадаченно Оскар, не в силах скрыть удивления как от восхищения остротой клинка, так и от красоты воинственной девы-победительницы.
Это была первая женщина, с которой он сразился. А ей хватило всего удара, чтобы победить его. И вот теперь всё – её.
– Похоже, ты разделишь со мной эту победу… мой будущий супруг, – обронила она голосом, не терпящим возражений и убрала клинок. – Конечно если не хочешь, чтобы этот клинок вспорол тебе сердце ещё до первой брачной ночи.
Оскар даже если бы захотел, никогда бы не смог забыть ее пылающего взгляда в тот вечер. Вечер, который изменил все и переписал судьбы всех ближайших земель.