Страница 63 из 108
Ты отдашь всё, я верну больше,
В ярких глазах не боясь утонуть.
Ты этой ночью моя королева.
Сумерки в спальне лишь для двоих.
Соединятся две половины,
Марс и Венера закончат войну.
Перемирье – де факто, белый флаг на постели,
Звездопадом небесным с тобою паду.
[1] «Двое». Авторское.
Илья остановился, прервался экспромт. Не сразу вернулся из мира вдохновения в реальность, где все так же горела «спиртовка» и блестели глаза любимого человека. Нимфа замерла без движений и все так же сидела напротив него, но новая чудесная черта появилась на ее лице – по щекам любимой текли слёзы.
Слезы благодарности и радости. Слезы счастья. Редкие и драгоценные, как бриллианты.
Девушке иногда надо плакать. Просто надо и Илья не пытался понять почему. Как же трогательны ее блестящие глаза в отблеске пламени. И легкий туман в голове лишь способствует благодарной улыбке.
Илья снова коснулся струн и запел немного хриплым голосом, словно стал вдруг демоном:
Играй со мной, сегодня падший - я[2].
Ты – хитрый ангел, что просилась с неба
Ко мне на ночь…
Пустили лишь на час.
Танцуй, играй!
Ты заслужила жизнь, как все.
Танцуй, играй!
Пускай луна блестит в окне.
Вот срок настал и тает нежный лик.
С ним пропадаю я. Осталась оболочка.
Судьбы игра, игрок как одиночка.
А в памяти лишь ты – моя отсрочка.
Танцуй, играй!
Ты заслужила жизнь, как все.
Танцуй, играй!
Пускай луна блестит в окне.
[2] «Танцуй, играй». Авторское
Слёзы потекли сильнее.
– Не плачь. Ты чего? – обронил он своим обычным голосом, и отложил гитару.
Приблизившись и стирая с лица её хрустальные слезинки, улыбнулся. Показалось, что они сейчас превратятся в бриллианты, успевай только ладони подставлять под это богатство.
– Песни хорошие, – сорвавшимся голосом выдавила она. – Спасибо тебе. Я их никогда не забуду… не слова конечно, слов много. Но эмоции, Илюша… они восхитительны.
Она коснулась рукой его головы, перебирая в пальцах локоны волос и не переставая лить тихие слезы.
– А у меня ещё одна есть, – сказал Когтев и подмигнул. – Только обещаешь не плакать? Ты когда плачешь, я же горы свернуть могу, а они такие… красивые.
– Ты… такой смешной.
Она отпустила руку барда, внутренне собралась, вновь превратившись в один слух. Не важно, что и как он поет. Пусть у него совсем нет голоса и ему доступны только пара аккордов, главное – его светящиеся глаза. Просто смотреть в этот свет, что горит для неё – наслажденье.
Илья вновь дернул струны, перебрав проигрыш, затянул очередную песню, не останавливаясь. Если сейчас остановится, то больше не сможет творить. Внутри столько всего накопилось от тепла к ней, что просто разорвет. Надо показать хоть краешек или ещё одна бессонная ночь обеспечена…
Едва отзвенела последняя струна, как Нимфа, едва дотерпев до последнего слова песни, бросилась на шею мужчины, повалив Илью на одеяла. Гитара жалобно звякнула и полетела прочь из рук барда.
Какой с неё спрос? Она полностью выполнила возложенную в походе миссию.
Ночь ещё долго будет кутать влюбленных своим нежным покрывалом. Лишь ей дано понять любящие сердца.
Тихо, не тревожа любовь, она будет усыплять всё вокруг со своим уходом, изредка цыкая на расшумевшихся сверчков и приглушая не в меру расшалившийся радостный ветер.
Лишь озорной горный ручеек, вливающийся в озерцо, не захочет умолкать ни на миг. И то лишь для неё – одной единственной.