Страница 106 из 108
Всякий житель маленького королевства знал волю королевы, но всякий верил, что она выйдет из жилища дракона вместе с ним по весне. И вновь настанет эпоха «благого покоя».
Люди прониклись их безусловной любовью, и уже никто не спрашивал: «как же они любят? Человек и дракон-то». Они просто верили, что все возможно, если очень захотеть. А прочих и спрашивать не стоило.
Знахарь не отходил всю зиму от дракона ни на шаг, а бабка шептала, отгоняя злых духов, поселившись по внешнюю сторону ворот, как постовой на службе. Но этих двух помощников дракон не слышал и не видел. Только маячащий образ маленькой бледной руки был ему виден в редкие мгновения пробуждений.
Кровь дракона охладела. И он словно впадал в долгую спячку на зиму. Здесь, среди зловонной дурно пахнущей гниющей раны, терзалось в муках его тело. А там, в беззаботной выси, среди кустистых облаков, парил его дух.
И этот дух, а уже не тело, видел, как сурова была зима. Как замерзали в снегах люди, ощутив ненадолго тепло перед смертью в осаждённом городе. Как засыпали у костров вокруг города солдаты, устав не столько от боев и походов, сколько от бесконечного ожидания – «когда же все это кончится?»
Он видел голод в городе.
И склоненные, скрюченные фигуры обгладывали замороженные кости тех, кто пал ранее. Исчезли все кошки, собаки и крысы, а затем и вопросы – «что варится в котелке?»
Он видел бледного, исхудавшего Оскара. Тот подолгу сидел на троне, глядя куда-то вдаль перед собой. Абсолютная власть, которой так долго добивался, наконец обрушилась на него. Но радости то ощущение не принесло. Только разбило сердце, когда услышал «наёмники Лизэтты разбиты на подступах к городу, мой господин. Подкрепления не будет».
– Где она сама? – вопрошал король.
– Нам не ведомо, – отвечали соглядатаи.
Словно бесплотным духам витая в облаках, Дракон видел и тот драматичный момент, когда наемники бросились на стену щитов у города, а их насадили на копья, что показались следом.
Конница Лизэтты, что должна была обойти вражеские линии по лесу и полю и ударить в спины захватчикам, попала в засаду к брату в лесу. Обломали лошади ноги на растяжках, а всадников вскоре подвесили за шею на сучьях.
Пленила дочь мать-королеву. Но не разверзлась земля. Никто не пал от её проклятий. Аскольд «Бесстрашный» знал, как думает сестра. Разгадал её маневр, выиграв сражение ещё до его начала.
Старший брат всегда и во всём опережал сестру, и не считал это чрезмерным по жизни. Но однажды она обскакала его. Там, в драконьем лесу. И не мог он простить ей то ни получив в подарок земли, королевству под стать, ни племянницу на воспитание вместо собственных наследников. А ещё он не мог простить сестре вероломство на свадьбе.
Дракон видел, что город обречён. Драконья крепость падёт рано или поздно.
Артиллерия, осмелев, приблизится в поле вплотную и разберёт стены, защитники на которых ослабли от голода и мороза. Их почерневшие лица всё ещё бесстрашны, но в руках вскоре не будет сил достойно держать оружия.
В образовавшиеся бреши нестройно и не спеша ворвутся захватчики. Бледные, оборванные, полуголодные, они давно не хотят воевать. Но синие и зелёные знамёна повсюду. Останутся только те или другие. Иному не бывать.
Или ещё можно всё изменить?
О много думал дракон, многое видел. Да вот только самого дракона давно не видели.