Страница 104 из 108
Глава 51 - Тревоги за монету
Солдаты Нюри вразнобой шагали по лесу. Снег хрустел. Мороз кусал щёки. Лизни наконечник копья или топор и останешься без языка, если дёрнуть.
Капитан во главе всех конных отправился на разведку-боем дорогой. Возможно, даст бой малым отрядом у дороги, а что захватит, то на седло, или в седельные сумки и домой. Всякий, кто хочет поживиться на её территориях, сам уйдет без гроша в кармане. А дорога у леса – её. Чья ещё?
Сама королева отмеряла шаги вместе с пехотой. Причина проста. Идти самой тяжелее, но зато войск под рукой гораздо больше. В деревне оставили лишь минимальный гарнизон. Риск оправдан. С дороги никто не нападёт, там капитан в рейде, сами идут навстречу то дороги, что за лесом расположена. Позади спину кроют горы, а за всем этим верно сверху наблюдает дракон. И предупредит, если что не так.
«Не все же ему символом быть, пусть и потрудится ради общего дела. Если же какие-то безумцы и просочатся в деревню не замеченными, то их будет не так много. И гарнизон даст бой», – точно знала принцесса, читая о тактике и стратегии в книгах.
Разведчики с дороги за лесом вернулись, замерли перед королевой, чуть склонили головы в почтении. Не до церемоний на колено в снег падать при первом удобном случае. Это там, в тёплых избах и высоких дворцах пусть показывают потом лизоблюдство, а сейчас – военное время. Не до прелюдий.
– Что там? – спросила Нюри.
– Обозы с севера. С охранением.
– Сколько их?
– Человек двадцать, почитай. Четверо конных при полном боевом, остальные при телегах: возничие или прикрепленные служки. Оружия при них не видать. Разве что ножи в сапоге держат.
Нюри собрала воинов, раздала приказы. Если на то пошло, то в ней огненная кровь совсем другого рода. О себе ещё заявит!
– Лучникам перебить всадников
Ни один не должен уйти живым, чтобы не смог подать весть. Затем берём телеги, преградив путь синим войскам. Возниц и прислугу по возможности оставить в живых. Им все равно, кому служить, в деревне пригодятся. Те, что уйдут, далеко не разбегутся. Если умные, вернутся. Преклонят колено.
– Зима не даёт выбора, – одобрил один из солдат.
– Да, моя королева, – вразнобой донеслось от налётчиков.
– Тогда в бой!
Они обрушились на узкую дорогу, перегородив пусть поставке. Раскидали провизию в снег, перевернули и подожгли первую телегу. Теперь если кто и мог вернуться от синей армии на подмогу, то напал бы не с лету конными. А пешие ещё пусть поспеют.
Трое всадников зарылись лицами в придорожную канаву, один полз по снегу со стрелой в ноге, но вместо мольбы и проклятий из него исторгался… смех.
– Пустые головы! – он посмотрел на павших. – Нас заградотрядом оставили. Вы отрезали себе единственный быстрый путь к отступлению. Скоро ляжете рядом.
– Рядом? С чего вдруг? – спросила Нюри.
От веских слов её бросило в дрожь. Ноги задеревенели. Она оглянулась, а её ещё минуты назад боеспособное войско, убрав оружие, превратилось в беззаботных детей, которые получили игрушки в подарок. В руках мешки, рот набит хлебом, тащат к лесу то одно, то другое.
Делят сапоги павших, спорят на лук и седло, которые сняли с коня, чьё будет.
– Эй, солдаты! Строится! – бросила она, повернулась и вдруг увидела, как в туманной морозной дымке на дороге появились всадники не в синих, но зелёных одеждах.
Конный дозор стремительно приближался не со стороны северо-востока, но с юга-запада. Его бы встретить копьями и осыпать стрелами, перебив всех до единого, пока не запоют лёгкие клинки. Но слишком много солдат. Своя же конница с капитаном где-то гораздо южнее, на южной дороге.
Всё это понимала королева. Понимала, но могла лишь смотреть на быстро приближающуюся смерть.
– Мой…дракон, – прошептала она и по щекам потекли горячие слезы. – Помоги…мне.
* **
Наёмники Лизэтты ещё в порту Хладвига поняли кто будет диктовать условия на поле боя. Там в маленьком городке у реки один из предводителей резко полетел в холодную воду и королева лично била его по рукам веслом. Он старался выбраться из холодной воды, царапал ногтями скользкие камни, цеплялся за старую верёвку у причала, молил и угрожал, но не слушала его королева.
Намокшая одежда тянула капитана ко дну, словно отмечая что есть намерения, а что истина. Настырный, не следящий за языком выскочка так и пошёл на корм рыбам с окровавленными пальцами. А королева только отбросила обломанное весло, вытерла пот со лба, подхватила с пристани оброненный «в работе» полушубок и заявила тихо и спокойно.
– Всякий, кто будет спорить со мной, будет убит.
Не было ни одного наёмника, кто не прислушался бы к ней в тот момент. Вытянув уши, они внимали все как один.
– Моя дочь выставила отряды у столицы, желая встретить нас на подходе к столице. Она забыла, что это моё королевство и я знаю каждые тропы. Стаи её обширны, этого не отнять.
Они осмелели и решили урвать мой кусок. Но для этого и я призвала вас – волкодавов. Соберитесь и идём на охоту. Пощипаем её поставку для начала. Заставим волков выть и голодать. Со своей стороны обещаю, что вы получите столько серебра и славы, сколько сможете унести! Но это касается лишь волкодавов. Щенки же, скулящие о холодах, могут вернуться на корабли и отчалить, пока не замёрзла пристань.
Отплыть не решился ни один. Всякий понимал, что корабль если и выйдет в море, то как минимум в нём будет пробоина. Лизэтта не бросала дела на полпути.
Вскоре воодушевленные королевой отряды выступили с порта налегке, влившись в ряды тех, кто совсем недавно вернулся с неудачной северной кампании. Она отобрала конные отряды и послала их по одной ей известным тропам навстречу синей поставки, а сама принялась собирать людей по округе.
В шрамах и бинтах, перепуганные не раз драконом, те были разбиты наседающими войсками дочери и брата, но уцелевшие нашли в себе смелость преклонить перед ней колено.
Но на что они рассчитывали? Милостью Лизэтты выжили лишь девять из десяти вернувшихся. Каждого десятого показательно повесили, отрубили голову или четвертовали, в зависимости от армейского ранга. Королева знала, как навести порядок в ропщущей армии. Перед ней теряли голос генералы, бледнели майоры и откровенно тряслись капитаны. Чего скрывать, тряслись руки и у полковых духовников, что были под личной защитой короля.
Всякий знал, что никто не будет в безопасности, когда в гневе истинная королева.