Сломленные души

пальцами по спинке кровати, как будто это поможет вызвать мелодию. Но я не слышу ее, как раньше.

Мистер Миллер хватается мясистыми руками за мои бедра, разводя ноги шире. В следующее мгновение он резко вонзается в меня членом.

Больно… Всегда больно, но без наркотиков, притупляющих мысли, это в тысячу раз хуже. Я откидываю голову и смотрю в потолок, когда клиент снова входит в меня. В такие моменты пытаюсь отключиться, мысленно отстраниться от него и погрузиться в счастливые воспоминания, надеясь отвлечься от очередного изнасилования.

Слава Богу, в памяти всплывает одно воспоминание.

Летние каникулы перед школой. Я сижу в саду, читаю, а моя сестра-близнец гоняется по лужайке за своей мальтийской болонкой. Бедное животное. Сестра даже нацепила ему на голову желтый шелковый бант. Когда Сиенна заявила, что хочет собаку, я была уверена, что Артуро откажет. Наш брат не любит держать животных в доме. Я не представляю, как ей удалось убедить его разрешить ей завести собаку.

— Ася! — кричит Сиенна. — Иди сюда!

Я машу ей рукой и продолжаю читать. Тайна убийства вот-вот раскроется, и мне не терпится узнать, кто же виновник. Уверена, что это...

Брызги холодной воды попадают мне на грудь. Я вскрикиваю и вскакиваю со стула, глядя на сестру. Она держит в руке поливочный шланг и хохочет, как сумасшедшая.

— Тебе конец! — Я смеюсь и бросаюсь к ней. Когда добегаю до нее, она еще корчится от смеха. Я хватаю шланг, тяну за горловину ее топа и пускаю струю воды по ее спине.

Сиенна вскрикивает, затем выхватывает шланг, пытаясь направить его на меня, но в итоге он просто брызгает ей в лицо. Моя рука покраснела. Я смотрю на шланг, который держу в руке. Из него на землю вокруг моих ног льется красная жидкость. Кровь.

Я открываю глаза и смотрю на белый потолок над собой, а в ноздри проникает запах пота. Мда... Фокус со счастливыми воспоминаниями никогда не срабатывает хорошо.

Мистер Миллер продолжает вколачиваться в меня, обдувая мое лицо своим прерывистым дыханием, и его пот капает на меня. Он громко хрипит, и этот звук напоминает мне рычание яростного животного. Внезапно он останавливается и выходит из меня. Его тяжесть исчезает. Подняв голову от подушки, вижу, как он опускается на колени у изножья кровати, схватившись за грудь. Он тяжело дышит. Его лицо покраснело, он смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Таблетки, — задыхается он. — В... пиджаке.

Я несколько мгновений смотрю на него, потом встаю с кровати и бегу к его пиджаку, который он оставил на спинке стула. Нахожу в левом кармане оранжевую бутылочку. Мистер Миллер опускается на четвереньки, пытаясь отдышаться.

— Дай мне... — хрипит он, поднимая руку в мою сторону

Я опускаю взгляд на пузырек в руке и снова вглядываясь в перекошенное

лицо и покрасневшие глаза клиента. Медленно отступаю назад. Мистер Миллер смотрит на меня огромными глазами. Я отступаю еще на несколько шагов, пока не чувствую за спиной стену.

И оттуда наблюдаю.

Все длится меньше двух минут. Хрипы. Неглубокие, затрудненные вдохи. И, наконец, удушливый звук. Мистер Миллер заваливается набок на кровать, его голова повернута в мою сторону, глаза на выкате. Похоже, он пытается что-то сказать, но слова путаются. Я не могу разобрать, что он говорит, но вижу это по его лицу. Он умоляет. Я остаюсь на месте, сжимая в ладони бутылочку с лекарством, и смотрю, как на моих глазах умирает человек. С каждым его вздохом я чувствую, как во мне умирают остатки души. Пока не остается ничего, кроме черной дыры.

Слева от меня с грохотом открывается дверь, и в номер врывается водитель. Он подбегает к неподвижно лежащему на кровати мистеру Миллера и прижимает пальцы к его шее.

— Твою мать! — выкрикивает водитель и поворачивается ко мне. — Что ты наделала, сука?

Я не обращаю на него внимания. Я почему-то не могу оторвать взгляд от тела на кровати. Глаза у мужчины все еще открыты, и хотя не могу их разглядеть, кажется, что они смотрят прямо на меня. Пощечина обрушивается на мое лицо.

— Очнись, сука! Нам нужно уезжать, — кричит водитель.

Когда я не двигаюсь, он хватает меня за руку и начинает трясти. Мгновение спустя я чувствую укол иглы в руку.

Нет!

Укол пробудил во мне все остатки самосохранения. Бутылочка с таблетками выпадает из моей руки. Я отдергиваю руку и выбегаю в коридор.

Уже глубокая ночь, и в коридоре безлюдно. Две широкие желтые полосы, тянущиеся по всей длине ковра, помогают мне сориентироваться, и я следую за ними, пробегая по нескольким коридорам в поисках выхода. Зрение затуманивается, и у меня начинается головокружение. Каждый шаг дается тяжелее предыдущего, и кажется, что к ногам прикованы гири. Я поворачиваю за угол и продолжаю бежать, пока не вижу в конце дверь. Над ней висит табличка с зеленой подсветкой. Я не могу разобрать буквы, но это может быть только одно. Выход.

Как только добегаю до двери, хватаюсь за ручку и выскакиваю наружу. Это пожарная лестница. В глазах двоится, голова кружится с каждой секундой все сильнее, но с третьей попытки мне удается ухватиться за перила. Цепляясь за холодное железо, я спускаюсь по ступенькам, чудом не падая. Как только босыми ногами ступаю на землю, бегу налево, в темный переулок. Справа от меня раздается автомобильный сигнал, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть слепящие огни, бьющие в лицо, а затем меня поглощает темнота.

— Черт!

Открываю дверь машины и подбегаю к капоту автомобиля. На дороге, в метре от бампера, лежит совершенно голая женщина. Я ее точно не сбивал. Я успел остановить машину, но, похоже, с ней что-то не так. Ее трясет, как будто у нее высокая температура.

Я поднимаю ее на руки. В ноздри врывается запах прогорклого мужского одеколона. Кожа девушки необычайно холодная, и она так дрожит, что, если бы не прижимал ее к груди, она бы выскользнула из моих рук. Я несу ее к своей машине. С девушкой на руках, мне каким-то образом удалось дотянуться до ручки и открыть заднюю дверь. Осторожно опустив ее на сиденье, я снимаю пиджак и накидываю его на обнаженное тело незнакомки. Она тут же сворачивается в позу эмбриона, а дрожь по-прежнему сотрясает ее стройную фигурку. Как только снова сажусь за руль, нажимаю быстрый набор на телефоне и завожу машину.

— Док! — рявкаю я, как только он отвечает на звонок. — У меня в машине девушка, у которой, похоже, приступ. Мне стоит что-нибудь сделать или сразу ехать в больницу? Или лучше привезти ее к тебе? Я в пяти минутах езды.

— Симптомы?

— Ее очень сильно трясет, и подергиваются руки. — Я бросаю взгляд через плечо. — Не похоже, что она в сознании.

— Пена у рта? Рвота?

Я снова оглядываю девушку.

— Нет. В данный момент нет.

— Вези ее ко мне, — говорит он. — Если ее вырвет, нужно остановиться и убедиться, что она не захлебнулась. Возможно, это эпилептический припадок или передозировка.

— Хорошо. — Я бросаю телефон на пассажирское сиденье.

К счастью, дорога свободная, и я доезжаю до здания, где у доктора на первом этаже, чуть ниже его квартиры, расположена небольшая клиника. Поскольку он в основном выезжает на дом к Братве, то пользуется клиникой только тогда, когда кому-то нужно сделать УЗИ или рентген.

Я паркуюсь у входа и поднимаю девушку с заднего сиденья. Ее руки и ноги все еще неконтролируемо дергаются, но рвоты нет. Держа ее на руках, все еще укутанную в пиджак, я бегу к стеклянной открытой двери, которую придерживает врач.

— Положи ее на каталку, — говорит он и бросается к медицинскому шкафу. — Почему она голая?