Слуга

– Что? – заволновалась Мати. – Вы их нашли?

– Они умерли, – выдохнул парень, проводя рукой по волосам и зачёсывая их назад.

– Что?! – ахнул Груак. Рай с Рассом, стоя наверху лестницы, переглянулись. "Умерли… ты же всесильный, должен был знать", – "Может быть, и знал".

Анди вскинула голову и прожгла зеленоглазого бетавра взглядом.

– Это ты их убил! – громко сказала она.

– Я? – натурально обиделся Расс. – Почему я? Я постоянно торчу во дворце.

– Анди, успокойся, – Мастер Рай приблизился к девушке. – Почему ты думаешь, что их убил Расс? Им было по тридцать пять лет.

– Вот именно, – подтвердил бетавр. – Уверен, они умерли от старости.

– Ты сам говорил, что у них – твоя жизнь, – уже тише сказала Анди, но с не меньшим упрямством. – Они были совсем как молодые.

– А я был совсем как Телуна! – фыркнул он. – Да, погоди: ты ведь мне не веришь. А Ридель Расс ничего про Тигу с Кодишем вообще не знал, и ни разу не видел их, с тех пор как появился.

Рай как-то странно покосился на недавнего собеседника.

– Да, Анди, нехорошо как-то… подозревать Тайного Мага, – попытался вмешаться Груак. Анди поняла, что сейчас, при всех, не стоит обсуждать превращение Телуны в Расса, развернулась и пошла прочь из зала. Бетавр тоскливо смотрел ей вслед. Ну вот! За всю свою человеческую жизнь так привык быть ехидным и всё подряд высмеивать, что даже забыл, какой он на самом деле. А ведь Гэн – тот Гэн, который вернулся к Грапише: весёлый, ласковый, спокойный и добрый – считался грозным и жестоким по сравнению со своим высоким другом! Но когда это было…

****

Анди сбежала с крыльца и свернула на левую дорожку. Побежала прямо, стараясь сосредоточиться на беге, на движениях ног, а не на мыслях. Кто её за язык тянул? И почему, демоны побери, почему Расс должен был убивать Тигу с Кодишем? Тридцать пять лет – и правда, не каждому удаётся столько прожить. Ничего особенного и страшного в их смерти нет.

Но ведь говорила же Телуна, что почувствовала в них какую-то часть себя! И бросилась на Кодиша, чтобы отобрать! А значит, она взяла эту силу, чтобы превратиться в Расса, и теперь говорит, что она бетавр!

Дальше дорога была слегка побита, как будто все булыжники приподнялись и грохнулись на землю, но уже в беспорядке. Девушка не замедлилась. Если остановиться и сесть на камень, начнутся раздумья, от которых и так голова болит. Надо разобраться со всем этим. И – чем не шутит мир – взять да и поговорить с Рассом. Не бояться его, спросить, что означают его слова про Телуну, и вообще… почему он не кажется чужим, словно она и в самом деле его знает?

Дорога загибалась вправо. Анди видела сначала только булыжники, но потом поняла, что всё гораздо хуже. Через пару десятков измов дорога вообще обрывалась, вниз вёл чёрный склон котлована. Там, где была эта огромная воронка, не было ни домов, ни деревьев – просто как след от магического взрыва невероятной силы.

Словно из пустоты перед Анди возникла фигура в чёрном плаще.

– Собираешься спуститься вниз? – сказал Гэн, положив руку на плечо вздрогнувшей девушки.

– Напугал, – сказала она, делая шаг назад и облегчённо вздыхая. – Ты похож на Слугу.

– Нет, это он похож на меня, – со снисходительной улыбкой покачал головой Гэн.

– Откуда эта воронка? Почему вы её не убрали?

– Пока не можем, – пояснил Гэн. – Может стать гораздо хуже. Поверь.

– Да как вам тут поверишь, – не сдержалась Анди. Она отошла от Гэна, углядела более-менее плоский сверху валун и полезла на него. Уселась, скрестила ноги, подпёрла щёки кулаками и стала смотреть в воронку.

– Поговори с Рассом, – тихо и немного печально сказал Гэн. – Ему плохо.

Анди тоскливо глянула на бетавра.

– Из-за меня? Из-за того, что я ему не верю?

– Он говорил, что, благодаря тебе, начал вспоминать, что такое счастье. Не лишай его этого, пожалуйста.

Анди немного растрогал голос Гэна. Он просил. Великий, могущественный, древний бетавр просил обыкновенную девушку. Вероятно, для него это и правда важно.

– Он твой лучший друг, да?

– Да, – Гэн уже был рядом. Стоял возле камня, как раз напротив Анди, его голова была чуть ниже. Он смотрел добрыми тёмными глазами, очень серьёзно.

– А у вас… бетавров, дружба такая же, как у людей?

– Такая же, – кивнул парень. – Тем более если… Анди, хочешь, я расскажу, что с нами случилось? Что случилось сто лет назад?

Девушке стало неуютно. Вовсе не от того, что рядом стояло крайне опасное существо, способное убить её одним взглядом. И не из-за того, что он сказал «сто лет». Просто показалось, что его рассказ будет настолько страшным, что она его не выдержит. Даже внутри похолодело что-то.

– Про войну? – зачем-то спросила она.

– Про войну, – Гэн уселся напротив Анди, на точно таком же камне, который, должно быть, только что создал. – Я девяносто лет не видел Расса, с тех пор как мы расстались. Нас отправили в разные города. Так уж получилось… – парень вздохнул. – У нас на побережье не было таких жутких боёв, как в центре. Наверное, хуже стало уже после моего исчезновения… но я всё равно помню. Как бетавры умирали. Как убивали моих друзей, и даже моих врагов. Они падали, прямо как люди, сражённые стрелой – на землю, нелепо раскинув руки, ничего больше не чувствуя. И начинали медленно превращаться в пепел. В тёмно-серый, каким сейчас покрыты все Северные Острова. И это зрелище… оно пугало некоторых так, что они останавливались и не могли отвести взгляда, и тогда… тоже погибали.

– Все боялись умирать, потому что вы бессмертные, да? – спросила Анди. Она бы не решилась говорить, просто Гэн замолчал, и ей показалось, что он словно бы просит её вставить какое-нибудь слово.

– Бетавры тоже умирают… по-своему, – ответил Гэн. – Мы уходим. Примерно как если бы человек сказал себе: "Довольно, я пожил на свете и готов его оставить" – и тотчас оказывался в Небесном Царстве. Мы знали, что там, куда уходят бетавры, хорошо – иногда даже видели своих предков… оттуда. И они отвечали на вопросы, или показывали картины. Так что смерти никто из нас никогда не боялся.

Анди поменяла положение головы – склонила к левому плечу.

– Боялись гибели. Ведь если бетавра убить – совсем, то есть заставить уйти против его воли – он… наверное, это как вы боитесь попасть во Мрак. Это просто как… исчезнуть. Это ведь хуже всего – отказаться от вечности…

– Мы никогда не знали вечности… – тихо сказала Анди, обхватила руками колени и уткнулась в них подбородком. Посмотрела на чёрную воронку за спиной Гэна.

– Нет, – не согласился бетавр. – Вы ведь стремитесь в Небесное Царство. Зачем? Разве вам кто-то говорил о нём? Тебе, например? Ну вот. А вы стремитесь, потому что верите: душа в нём, не обременённая телом и житейскими заботами, обретает бессмертие. Может, не так явно, но в глубине души ты ведь тоже думаешь так, да?

– А сколько лет вы живёте… на этой планете? – спросила Анди. – С самого первого бетавра?

– Всего две тысячи тридцать девять. Полных, – ответил Гэн. – Я знаю, что в других мирах бетавры живут гораздо дольше.

Анди притихла, как будто на плечи ей упала тяжесть всех этих лет.

– Тогда я думал, – продолжил Гэн, – что погибнуть – это хуже всего. А потом встретился в бою со Слугой.

Девушка всмотрелась в лицо бетавра. Он глядел куда-то вниз, на камень, на котором она сидела. В тёмных глазах словно плясали тени – как будто картинки тех, давно ушедших времён.

– Та битва была самой отчаянной в моей жизни. Наши силы были равны, и исход было не предугадать, но… может, я и одержал бы верх, если бы не амулет. Слуга создал его, наверное, очень давно, для того чтобы вытягивать из нас волшебную силу. До конца. А что случится с бетавром, если лишить его магии? Он становится человеком… таким, как ты, – Гэн посмотрел на Анди. Нет, глаза обычные, это просто показалось, что в них горят огоньки. Но всё равно… взгляд не сравнить с человеческим. Несложно догадаться, что он помнит столетия. – Я думал, что погиб. Помню, была темнота, и больше ничего. А потом – много песка и волны. Я лежал на берегу ваших Пляжей. Не знаю, как я туда попал, но уйти не мог.