Страница 3 из 16
На базе периодически случались тревоги и не только из-за нападений просочившихся через кордоны мутантов. Разведчики и диверсанты шести империй всё никак не хотели поверить, что можно отстроить базу посреди ничего и продолжать расширять и укреплять её день ото дня, не считаясь ни с какими тратами.
Так что тревога, как таковая, Яброгга не слишком напрягла. Однако минут через пятнадцать никто так и не был найден, и не было обнаружено даже каких бы то ни было следов, что уже было довольно странно.
Охрана базы снабжалась самыми передовыми магическими артефактами, они просто не могли не получить хоть каких-то подсказок. Выработанные за многие года инстинкты твердили, что чем-то эта тревога кардинально отличается от всех предыдущих. Яброгг даже послал дополнительную охрану к саркофагу и пригрозил магам базы трибуналом, если они упустят хоть одного вторженца.
Но лишь когда густо-чёрный браслет на руке Мастера, особый артефакт, связанный с внутренним миром магической тюрьмы, впервые вздрогнул, Яброгг понял, что на самом деле происходит.
За пять лет, что он был приставлен к саркофагу, сначала хранившемуся в Эрде, а потом, после присоединения Убнурра к культу, перевезённому на Мадисар, такого не случалось ни разу. Потому что, хотя дрожь браслета и означала изменения в энергетическом фоне внутри тюрьмы, то есть попытки к бегству, само бегство было, и правда, невозможно.
В первые пару лет браслет подрагивал едва ли не беспрерывно, но, в конце концов, узник, похоже, осознал тщетность своих усилий и прекратил дёргаться. И, зная это, уже было несложно поставить всё на свои места.
Это не были ни агрессивная попытка разведки, ни манёвр отвлечения, ни диверсия. Это была спасательная операция.
Ощущая, как всё сильнее и сильнее дрожит артефакт, Яброгг, наплевав на любые препятствия в виде людей и зданий, бросился к центру базы. Для подобных ситуаций существовал специальный протокол: нужно было уничтожить тонкий верхний слой камня и активировать заклинание подавления, встроенное в саркофаг.
Разметав в стороны окруживших каменную площадку магов, Яброгг со всего размаху ударил кулаком по земле. Во все стороны прыснула каменная шрапнель, и показалась идеально гладкая чёрная поверхность, словно поглощавшая весь падающий на неё свет.
Единственным выступающим местом на ней был квадратный участок размером с тетрадный лист, возвышающийся над плоскостью на несколько сантиметров. Именно в него Яброггу и надо было влить энергию, чтобы усмирить узника…
Но он не успел. Когда его рука уже почти легла на выступ, тот словно сам прыгнул Мастеру в ладонь. Поверхность саркофага вспучилась словно была создана не из прочнейшего из известных металлов, а из самой обычной резины.
Яброгг, которого уже подняло над уровнем земли на добрых полметра, всё-таки влил энергию в выступ, но это уже было бесполезно. В следующее мгновение Мастер уже нёсся на полной скорости прочь из базы, спасая собственную шкуру.
Вот только, похоже, сегодня удача была не на его стороне. Практически перед самым носом Яброгга, так, что он едва в него не врезался, материализовался магический барьер. И Мастер мог сказать даже без проверок: пробить эту стену у него ни за что не получится.
А в следующую секунду неодолимая сила уже потянула Яброгга обратно к центру базы.
Там, на выгнувшейся и, в конце концов, треснувшей по всей длине поверхности чёрного саркофага стоял высокий мужчина. Строгий приталенный серый костюм-тройка без единой складки или посторонней ворсинки с учётом всех обстоятельств смотрелся дико. И не менее дико смотрелась чёрная кошка, которая, довольно мурча, подошла и запрыгнула мужчине на плечи, улёгшись там на манер шарфа.
Но сейчас примерно тысячу человек, собранных невидимой силой вокруг бывшей каменной площадки, волновало совсем иное.
Даже те, кто находился за спиной мужчины, могли ощутить дикую, необузданную мощь, от которой всё тело сотрясали судороги, а мозг отказывался что-либо соображать. Те же, кому не посчастливилось увидеть его лицо и чернильно-чёрные, словно провалы в ужасающую бездну, глаза, почти тут же валились без сознания, не способные выдержать подобного давления.
Яброгг был одним из немногих, кто мог выдерживать подобное, но даже ему с трудом удавалось просто стоять вертикально, не падая на четвереньки. Тяжело вдохнув, Мастер поднял глаза и оглядел страшнейшего врага культа с ног до головы, а потом попытался оценить количество его энергии.
В Убнурре, откуда он был родом, как, впрочем, и ещё более чем в половине империй Сфарры, за единицу измерения этого параметра принималась сила души новорождённого ребёнка без какого-либо энергетического потенциала.
Согласно такой измерительной шкале обычный человек, умерев лет в семьдесят пять, имел объём энергии в сотню единиц, среднестатистический высший маг возрастом в тридцать лет мог похвастаться тремястами двадцатью единицами, у самого Яброгга было около двух с половиной тысяч, а у древнего мага вроде Акволя Раута, ставшего естественным Мастером более четырёхсот лет назад легко могло быть тысяч двадцать.
Однако у монстра, стоявшего сейчас перед Яброггом… этот параметр превышал сотню. Сотню тысяч. Одиннадцать лет назад в Элторе он точно не был так силён.
Впервые с того дня шестьдесят лет назад, когда он стал Мастером, Яброгг ощутил свою полную беспомощность. Ещё тогда, в Элторе, после устроенной этим существом бойни, он недоумевал, почему его нужно оставлять в живых, почему не убить?
И вот эти опасения обернулись настоящей катастрофой. Не только для самого Яброгга, но вообще для всей Империи Зверя, а то и для всего мира.
Лазарис Морфей, провозглашённый врагом всего человечества, вновь был на свободе.