Хозяйка над бесами

Полина посмотрела в кружку. Там плавал мятный лист с пузырьками. Полуденное солнце осветило комнату. Все стало ненастоящим, будто бы размытым.

— А разбудить бесов можно лишь кольцом? — спросила Полина, поддаваясь атмосфере.

— А сейчас сказки закончатся. Несмотря на сон, бесы способны говорить. Их власть над человеком страшна. Ведь они говорят языком наших тайных желаний. И каждому, в ком есть хотя бы капля нужной крови, бесы готовы нашептать всякого. Только вот, — сказал Игнат, — нужной крови очень мало по миру ходит. — А кольцо, говорят, изготовила птица-человек. Это кольцо дает власть над бесами. Оно же их и пробудит.

— Сирин его сделала?! — воскликнула Полина. — Да как же так?

— Вы знакомы с ней, — Игнат не спрашивал, а утверждал.

Полина вдруг испугалась, что он решит, будто она с Сирин заодно.

— Я ее ненавижу. Я очень любила ее. Она меня спасла. Меня после…., - Полина запнулась, — после одних событий в монастырь отправили. Я думала, я там умру. Сил не было, каждый день я слабела. Сейчас думаю, что меня не лечили, а будто бы изводили. Я решила счеты с жизнью свести. А она, Сирин, пришла за мной. С маменькой, — голос Полины задрожал, и она смахнула слезу, — договорилась обо мне. Сирин научила меня магии, — уже тверже произнесла Полина, — но я заметила, что из года в год мы становимся все более одержимыми. Она про кольцо давно говорила, говорила, что оно бесов истребит, и мир лучше станет. Но я-то знаю, что она хочет править бесом. А если легенды не врут, то, наверное, и всем миром. Она сильная колдунья. Она не человек. Я любила ее, — повторила Полина, — но она жестока.

Игнат смотрел на нее без улыбки. У него было усталое лицо, хоть оно по-прежнему казалось Полине очень красивым.

— В тебе течет нужная кровь, — произнес Игнат. — Лихоманка это сразу почуяла. Я видел ее глазами, видел твой свет. Такого ни у кого нет. Наверное, поэтому проклятая Пророчица тебя так пестовала.

Полина отодвинула чашку.

— Все это говорят. Что она со мной нянчилась. Она меня воспитала. Мага из меня сделала. Дала будущее, о котором обесчещенная и неталантливая девица может только грезить. Но магия имеет свою цену. И прежде чем ее берут, нужно о ней говорить!

Игнат, казалось, удивился полининой горячности. Он не понимал. Да ему и не нужно было. Эту тяжесть Полина несла в себе.

— Вас, наверное, смущает моя осведомленность, — сказал он, — Но всему есть объяснения. Мои очень просты. Мой род поклонялся Екатии много веков. После того, как миры разошлись, мои предки пытались вернуть расположение богини. Но не вышло. Только ты не можешь перестать служить богу, даже если он тебя покинул. Даже если он тебя проклял, — он посмотрел на Полину, — Я бабушке обещал, что сюда вернусь. Когда она умрет. Встану на пост. Я не хотел, и много лет сюда не возвращался. Однако мне пришлось. Кровь не водица.

— Меня не просто так отправили в монастырь, — решилась Полина. Откровенность на откровенность, — В шестнадцать лет я, наверное, была одержима бесами. Иносказательно. У нас был кружок с друзьями. Мы курили, выпивали, ездили на охоту по родительским угодьям. А ещё мы спали друг с другом. Этого скрыть не удалось, — сказала Полина. Она посмотрела на Игната, — У меня родился ребёнок. Папа не выдержал позора. Я была его единственной дочерью, поздней, они с мамой и не чаяли. Ребёнок был от слуги, арапа. Ребёнок умер. Так мне сказали. Так мне и Сирин сказала. Чтобы я не узнала. Но я узнала. Мой ребёнок и правда умер. Только не сразу. Он прожил семь лет, а потом умер от ударов кнутом. Его отдали в детский дом, а оттуда он попал на кожевный цех. Когда Сирин нашла меня, мой ребёнок был ещё жив. Позже она сказала, что это бы мешало мне в моих целях. Я ненавижу свою маменьку. И Сирин.

Полина не увидела в глазах Игната отвращения. Помедлив, он коснулся кончиков ее пальцев.

— Сирин грезит этим кольцом. Она его никогда не получит. Не из моих рук, — продолжила Полина. По лицу потекли слезы, и она не стала вытирать.

Когда Полина подняла глаза, она увидела, что Игнат поднялся.

— Идемте, я вам кое-что покажу.

В комнате был проход, завешенный, по деревенскому обычаю, плотной тканью.

Проход вел в маленькое помещение. Ещё меньше, чем светелка у ткачих.

Полина сразу узнала портрет Сирин, который показывал мертвый дух. Портрет стоял на комоде. Вместо глаз у Сирин красовались две черные прожженые дыры.

Игнат отодвинул портрет, и Полина увидела маленькую нишу.

А дальше была шкатулка с простым кольцом.

— Откуда это у вас? — прошептала Полина.

— Мы пытались заслужить милость Екатии. Много веков следили за этим кольцом. Нашли семьдесят лет назад. Пытались уничтожить, но оно заговоренное. Ещё и птица гналась за семьёй. Потом моя прабабушка узнала, что есть место, куда птице нельзя войти. Пока не создадут портрет, на котором она будет подобна себе. Тогда он станет проходом. Прабабушка украла этот портрет и выжгла ему глаза, чтобы Сирин не нашла дороги.

Полина смотрела на ладонь Игната. На ней лежало кольцо. Его-то и жаждала Сирин. И все это время оно было у нее за спиной.

— Почему вы мне его показали? — спросила Полина. — Вдруг я засланный казачок.

— Я вам почему-то верю, — Игнат как-то растерянно ей улыбнулся. — И ничего не могу с собой поделать.

Полина в изнеможении опустилась на пол. Раздался шорох — рядом сел Игнат. Он смотрел на нее с сочувствием и еще Полине чудилось, что она уже видела где-то этот взгляд. В прошлой жизни или прошлых столетиях.

— Мой род не слышит бесов, — сказал Игнат. — У нас нет магической силы, с тех пор как Екатия перестала откликаться. Только травы и порошки, — Игнат надел кольцо, и то превратилось в массивный перстень с черным камнем. Блики заскользили по полининым рукам.

— Зря вы мне сказали, — прошептала Полина, — Теперь и Сирин может узнать. Вдруг она подсмотрит мои сны.

Игнат снял кольцо и вернул в коробку.

— Наш род остался без магии, но зато предки большое внимание уделили химии. Есть микстуры, которые заставят вас забыть последний час. Забыть все. Даже во снах не вспомните. Меня забудете, — его голос дрогнул, — Я вам рассказал, чтобы вы узнали. Вы мне жизнь спасли.

По рукам Полины тек жар. Казалось, что ее кровь вскипела. Полина взглянула на Игната, и по его ответному взгляду она все поняла.

Он тоже это чувствовал. Что-то влекло их друг к другу. Будто три парки вязали нити судьбы. Каждый шаг и каждое слово приводили к этой встрече. Ты влюбишься в деревенского колдуна, — как-то сказала Сирин.

Она была пусть проклятой, но пророчицей.

Полгода спустя

Полина ушла ночью. Она закрыла квартиру Ордена на ключ и села в экипаж.

Газовые фонари дрожали, освещая темное весеннее небо. Полина ещё раз проверила саквояж. Вроде бы, ничего лишнего — пару платьев, туфли, шаль. Конечно, магические инструменты тоже ехали с Полиной. Особенно она переживала за хрупкое обсидиановое зеркало.

Она бежала, хоть и не от кого было бежать. Полгода назад Владимир вернулся с почтовой станции в растерянности. Его ждали телеграммы, в которых Анфиса сообщала тревожные новости. Сирин пропала. Ни мертвые, ни живые не могли найти ее. Словно Сирин сквозь землю провалилась. "Это не к добру, — сказал Владимир, — Вдруг ее поймали другие ордена"

Они собрались и уехали. Перед отправкой Игнат дал ей какой-то мешочек. Много позже, в своих покоях, Полина открыла его.

Внутри лежали травы и записка.

"Если чувствуешь то же, что и я, завари их"

Полина долго не решалась пить подарочный чай. Но однажды, когда стало ясно, что Сирин не вернется, Полина все же засыпала траву в заварочный чайник.

Когда Полина проснулась наутро, она была счастлива. Она понимала, что нужно делать.

Без Сирин орден существовать не будет. Они и так все больше разбегались по своим делам. Владимир нашёл богатую невесту. А Анфиса, кажется, сошла с ума.

Поэтому Полина могла уехать.