Страница 9 из 37
Она вспоминала все больше и больше. Вспоминала, как солнце вползало в комнату и светило с высоких подушек. Вспоминала, портрет Сирин с выжжеными глазами. И простое медное кольцо, которое на мужской руке превращалось в перстень с черным сияющем камнем.
"Я всегда буду тебя ждать", — сказал ей Игнат перед тем, как Полина выпила отвар.
Это первое, что она вспомнила.
В воздухе пахло сладостью.
Приближалось весеннее равноденствие. Полина захлопнула дверцу экипажа, и тот повез ее домой.
Аглая
Аглая
Они всюду, — это Аглая прочла бабушкиных книгах. В лесах бродят русалки. Водный омут подарил им дыхание, а ночь стала спутницей и соратницей. Озера полны водяными. Те утаскивают на дно самых красивых девушек, взамен даруя бессмертие. Это бессмертие станет мукой, — писала бабушка, — но не сразу. На болотах живут кикиморы, они всегда обижены и готовы к мести. Больше всего Аглае нравились сказы про кладбища. Кладбища охраняли живых от мертвых, а мертвых от живых. Бабушка иногда уходила на погост, но Аглаю с собой не брала.
Теперь Аглая приходила на погост к бабушке. Она лежала под деревянным крестом, который почему-то нравился мышам. Низ креста был изрядно подгрызен. Аглая пыталась найти признаки беспокойной могилы — достаточно было бы буйного цветения разрыв-травы. Ничего не происходило. Бабушкина могила не отличалась от могилы соседского купца Калачева. Аглая каждый раз оставляла ломтик хлеба и уходила ни с чем. Бабушку в могиле не найти, хоть и написано на кресте: «Полина Федоровна Бронская».
Как стаял снег, Аглая нашла таинственное и колдовское место. Их село стояло на окраине Черниговского леса. Семьдесят лет тому назад, еще при цесаревиче Александре, в лесу пропал целый отряд солдат. Поговаривали, их утащила местная нечисть. На всякий случай, местный воевода отправил в острог двух сельчан. С той поры в глубь леса ходить зареклись. Много жертв он потребовал, — поговаривали старики, — а все потому, что там живет нечистая сила. Из бабушкиных записей Аглая узнала, что в лесу есть бродячее озеро. То появляется оно, то уходит под землю. Озеро еще чем-то заинтересовало бабушку, но часть тетради так намокла, что погибли целый страницы.
Аглая ничего никогда не видела. Сельские девки слышали завывания домового, встречали овчинника в сарае, куда бегали с сельскими молодцами. Одну только Машу трижды позвал замуж Хозяин Леса (это могло быть и враками). С Аглаей же никогда ничего не происходило. Ее бабушка что-то ведала, к ней ходили женщины из соседних сел. Женщины эти были заплаканными и смущенными. Они оставляли на пороге корзину с яйцами, за что бабушка вручала им разные травы и настойки. У Аглаи же ничего не получалось. Она даже отвар от лихорадки не могла сварить.
И все же, Аглае повезло. В день бабушкиных похорон, в этот апрельский солнечный день, Аглая наткнулась на бродячее озеро. Оно выпрыгнуло на нее из чащи. Над водой клубился туман, и откуда-то слышалась свирель. Аглая долго ходила вокруг. Она примяла пожелтевший тростник. Вода была ледяной, кое-где плавали островки льда. Аглая зачерпнула воды и выпила. Она подняла глаза к небу — ярко-синему. Была весна, и лето точно будет. Хотя бабушка не увидит.
Аглая заплакала. Она не плакала, когда бабушка умирала — не хотела, чтобы сельские видели. Они не любили их дом. Они не ходили к бабушке. Та всегда говорила, что "в своем отечестве пророка нет". Это значило, что тебя будут любить везде, кроме места, где ты родился. Хоть сама бабушка когда-то приехала в Ткацкое, она прожила в окрестностях большую часть жизни. Здесь она познакомилась с дедом, здесь же овдовела, а после потеряла дочь. Осталась одна Аглая. Ранняя внучка.
А теперь и бабушки не было, и никого. Аглая почти каждый день приходила к озеру. Она очень боялась, что оно исчезнет. Она даже пообещала приносить к его водам требу — лишь бы не исчезало. Пока что озеро не обмануло. Оно всякий раз встречало Аглаю еле слышной музыкой.
Сегодня треба была более чем скромной. Аглая нарвала диких яблок да собрала чашу молока. Бабушка не вела хозяйства, после ее смерти Аглаю подкармливала Таня. Таня была ненамного старше. Аглая как-то нашла избитую Таню в придорожной меже. Только не выдавай, — прошептала та. Ее лицо заплыло синим, на запястьях кровоточили царапины. Танин муж был старше на семь лет и очень ревнив. "Так-то он хороший, у нас достаток дома, — убеждала Таня в аглаином доме, куда они прибежали под покровом ночи, — это я виновата, платком ярким перевязала голову. Платок Таня подняла из канавы, он был грязным, на нем были изображены женщины-птицы.
Таня убежала на закате, чтобы "муж чего не решил". Аглая думала, что на этом все закончится. Через день Таня принесла Аглае яиц. «А то вона какая худая, замуж никто не возьмет». Позже они с Аглей выяснили, что дальние родственники, седьмая вода на киселе. Только благодаря Тане Аглая пережила зиму. Летом она еще могла нарвать малины в лесу, наудить рыбы с помощью самодельной удочки. Если Таня приходила с замотанными рукавами, Аглая знала — Петр снова приревновал к какому-нибудь кусту орешника. Таня ничего не говорила. Однажды она в сердцах спросила, как можно извести Петра. Потом долго открещивалась, умоляла Аглаю ничего не делать. "Он хороший, просто такой" Таня верила, что Аглая может ворожить.
Аглая тоже раньше верила. Бабушка уходила гулять в полночь, взяв с собой только миску молока и десяток сырых яиц. Она возвращалась свежей и веселой. Бабушка говорила: "Прекрасная ночь для бродниц, там были утопленницы со всей округи" Когда Аглая однажды ушла побродить вечером, на нее напали все местные собаки. Аглая так бежала, что разбила яйца — они достались не водяной нечисти, а муравьям.
Еще был случай. У Аглаи нарывало палец. Хорошо хоть, лето стояло, иначе совсем худо пришлось бы. Аглая помнила, как бабушка выводила нарывы. Нашлась и прозрачная яичная пленка, и семь свечей. Но слова наговора, как назло, вылетели из головы. Только зря пленку потратила, пришлось три недели ходить с больным пальцем. Все, что в руках бабушки ладилось, из аглаиных рук валилось. Она вздумала посадить на огороде колдовские травы — кукушкин лен, манжетку да вербену. Все завяли, даже неприхотливые. Так Аглая бы с голоду и померла, если б не Пеструшка да Таня.
Солнце садилось. Оно уже едва виднелось за еловыми верхушками. Казалось, из чащи надвигается тьма. Не та уютная темнота, которая боится свечей и печки — а извечная, древняя тьма, куда уходят все умершие. Над озером собирался вечерний туман. Аглая вылила в воду молоко. Оно потекло по водной глади и ушло вниз. К водяной царице, — решила Аглая. Яйцо она пристроила в осоке.
Закат лег на дальние холмы. Аглая быстро шла, ежась от холода. Она перешла на бег. Сейчас пастух уже должен был пригнать сельское стадо. За Пеструшку — ладную цветную корову — Олег никогда не брал платы. Он появился в деревне через три дня после смерти бабушки. И он один в селе, не считая Тани, разговаривал с Аглаей по-доброму.
Аглая миновала поле. Колосья зрели, проглотив солнечный свет. Поле принадлежало Таниному мужу. Аглая сдержалась, чтобы не плюнуть в пшеницу. Та ни в чем не виновата.
Когда небо стало алым, вдалеке показались черные мошки. Они приближались, увеличиваясь в размерах. Мошки двигались кучно. Они росли и росли, пока не стали видны очертания рогов. Аглая пошла навстречу. Она хотела перехватить свою корову до того, как пастух пригонит стадо в деревню. Кумушки и так всякий раз перешептывались, стоило Аглае пройти мимо. К ее разочарованию, с пастухом шли деревенские девушки. В их руках покачивались корзины, накрытая тряпицами. Сегодня был базар, — вспомнила Аглая. Она вздохнула. Ей так хотелось сладких леденцов из солодки. Одна девушка, в красном платке, одарила Аглаю насмешливым взглядом. Марфа считалась завидной невестой. Ее отец владел семью коровами и полем. Его закрома лопались от зерна. Марфа была таниной снохой. Аглая думала, что именно из марфиного рта вылетают сплетни и россказни про таниных мужиков. Саму Аглаю Марфа ненавидела. Годы не остудили пыл. И сейчас, глядя, как подпрыгивает коса Марфы, Аглае вспомнилось то Крещение.