Хозяйка над бесами

— Не ваше дело!

— Я так понимаю, — сказал знахарь, — вы установили некий забор? От духа?

Полина устыдилась своей грубости.

— Когда сосуд придёт, я убью его. Дух вылетит — и я его изгоню. Круг не даст духу проникнуть внутрь и овладеть нами.

Знахарь замолчал. Полина опустилась на траву, уже пожухлую в ожидании северных ветров. Юбки помялись, но их было не жаль. Дорожная ткань быстро отстирывается.

— А почему вы думаете что дух настольк глуп, чтобы прийти? — спросил знахарь тихим голосом.

Небо зарумянилось, как пирог. Солнце спускалось вниз.

— Это его территория. А я опасна, правда?

— Вообще-то, — продолжал знахарь, и тут Полина услышала чужие интонации, — вы оказались правы.

Полина вскочила на ноги, а было уже поздно. Знахарь смотрел на нее без выражения. И почему ей тогда понравились его зеленые глаза? Они были тусклыми, как грязная озерная вода. Лицо покрывала паутина, а спина согнулась.

Полина отступила назад.

— Это вы сосуд духа? Это вы заразили всех? О нет, — сказала Полина, — вы же были в селе… Вы могли ко всем прикоснуться… Ты ко мне прикоснулся! — вспомнила она.

Сосуд лихоманки улыбнулся.

— Ты для меня непроницаема, ведьма. И стерегут тебя силы куда более страшные, чем ты можешь представить. Однако они сейчас тебя не услышат, а мне нужно совсем немного времени.

Полина сжала в кармане обережницу. Она себя ненавидела. Она подозревала Сирин, но не заметила под носом лихоманку.

— И давно ты в знахаре, болезнь? Неверно, значит, про ваше племя говорят, что вы глупые и слабые.

Лихоманка медленно двинулась к ней.

— Твой друг поднял смуту. Опасный человек пошёл сюда, он понял, где я прячусь. Но люди всегда себя считают богами в сравнении с нами. А очень зря. Так опасный человек из моего уничтожителя стал моим сосудом. Мы учимся у вас. Выжидать, — лихоманка сделала шаг навстречу, — Ускользать, — лихоманка наклонилась, и Полина поняла, что сейчас ее убьют, — Есть.

Лихоманка бросилась на Полину, но та выпрыгнула из круга.

— Как во поле во лесу, живет дух нечистый, — начала было Полина и тут же запнулась. Черт возьми! Этот заговор подсказала ей сама лихоманка!

Лихоманка сказала, что знахарь приходил сюда. Знахаря назвал опасным. Значит, тот знал, как уничтожить лихоманку. Ведь его обережница, как ни крути, защитила Полину в первый раз. Обережница. Ее знахарь, когда ещё был собой, передал Володе. Ее же домовой вернул Полине. А что если это было не просто так. Домовые иногда предвидят будущее. Полина нащупала обережницу. Почему-то это успокаивало.

— Кстати, — сказала Полина, — есть небольшой нюанс. Круг работает в обе стороны. Ты смогла зайти как человек, но тебе не выйти как духу. Без моего согласия, — добавила она, глядя, как беснуется лихоманка.

Та рыскала, как зверь в клетке.

— Что ты хочешь взамен? Я могу отпустить твоего друга, — сказала лихоманка, — и вы покинете мое село. Жизнь на свободу.

Полина подумала. Воочию она увидела домик знахаря и его домового. Неужто годному человеку умирать из-за какой-то лихоманки? Да и всей деревне, где производят прекрасные вышитые платки.

Деревне, в которую не попасть птице Сирин.

— Или мы можем поступить иначе, — сказала лихоманка. Ей, похоже, надоели Полинины раздумья. — Я убью свой сосуд.

— Тогда ты не выйдешь.

— Да, это так. Однако осень, скоро пойдут дожди. Твой забор размоется, и я выйду. А я умею ждать, я ждала много лет в гниющем трупе, среди личинок мух. Подожду ещё немного.

Небо темнело. Полине даже померещилось, что накрапывает. Лихоманка пыталась ее заморочить. Однако сил на кровавые ручьи не хватало.

— Круг имеет астральную природу, — сказала Полина твердым голосом. Она вложила в слова силу, — Снять круг может лишь моя смерть. А ты сама говорила, что мне не дадут умереть.

Лихоманка замерла.

— Поэтому мы можем с тобой поступить иначе, — быстро продолжила Полина, — ты вселишься в куколку, которую я тебе дам. Это будет твоим временным сосудом. Я отвезу куклу в город и выпущу тебя. Только представь, это куда лучше гниющего трупа. Это какая жизнь будет. Верно же говорят, чума одинакова как во дворце, так и в избе. Ты выберешься из этих темных лесов. Ты повидаешь мир, венецианские каналы и испанские города.

Полина смотрела лихоманке в глаза. Та покачивалась, словно размышляла. Наверное, перед ее внутренним взором представали караваны больных и мёртвых. Полина не знала про славу сестёр — трясовиц, но, возможно, лихоманке мечталось присоединиться к ним. А для этого нужно поставить на колени пол-Европы.

— Как я пойму, что ты не лукавишь? — спросила лихоманка.

— Я дам слово.

— Слово ведьмы стоит столько же, сколько рассветный туман. Ничего. Поклянись!

— Будь я проклята, ежели нарушу клятву, — произнесла Полина нехотя. Внутренним взором она увидела, как слова обретают форму тучи и зависают над головой.

Куколка лежала на границе круга. Полина указала на неё.

— Твой черед, — и закрыла глаза, чтобы ничего не пропустить. На тонком плане с тела знахаря слетела серая пелена. Она походила на муаровую вуаль, какую Полина носила в тёплое время года. Пелена зависла над куколкой, которая горела ровным солнечным светом. Затем пелена окутала куколку, и свет погас. Спустя время кукла вновь засияла. Только теперь она была словно сверкающий кокон, внутри которого переливалась тьма. Лихоманка не могла покинуть куколку по своей воле. Будь ты проклята, — донеслось до Полины, и голову стиснул железный обруч.

Лихоманка не ошиблась, слово ведьмы ничего не стоило. Обережница стала тюрьмой для болезни, и теперь до скончания века гнить ей в льняной ткани, пока не истлеет последняя нитка. Народное колдовство все же смогло удивить просвященного мага.

Полина открыла глаза.

В лесу клубились сумерки. Месяц бледным пятном проступал над деревьями.

— Вы можете выйти из круга, — сказала Полина знахарю, — Если больше не одержимы.

Знахарь кивнул. Он медленно переступил соляную черту.

Он поднял куколку и спросил:

— Вы не возражаете?

Дождавшись ответа, он спрятал куколку в карман.

— Вас прокляли из-за меня — сказал знахарь, — А мы даже не знакомы. Меня зовут Игнат.

От него шло тепло, как от майского солнца. Такое же тепло стерегло болезнь в обережнице. Как-то птица Сирин предсказала Полине, что та влюбится в деревенского колдуна и изменится. Полина сомневалась. Ей не нравилась народная магия. И мужчин Полина остерегалась с пятнадцати лет.

***

Осеннее равноденствие Полина отмечала на кладбище. От земли тянуло холодом, но ещё было тепло. Владимир спал, утомленный изнурительной болезнью. Игнат говорил, что он идет на поправку. Полина и сама знала это, Владимир постоянно просил еды, пришлось нанять кухарку. Та на сегодняшней урожайной ярмарке закупилась какими-то особо вкусными колбасками и знаменитыми лакричными леденцами.

Эти леденцы Полина и принесла на могилу Елены.

— Мора не будет, — сказала Полина, — а значит, твой черёд. Где лежит кольцо, которое ищет Сирин?

Полина утром обращалась и к своему покойнику, но тот повторял одно и то же "у нее за спиной, у нее за спиной". Возможно, Джон Ди или Корнелиус Агриппа сладили бы с дорожным мертвецом и выпытали всю правду. А Полина решила попытать счастья с другим духом. Ветер зашевелился, на холм упал ярко-красный яворовый лист. Полина наклонилась за ним. Стоило пальцам коснуться черешка, как в голову хлынули видения.

Портрет Сирин, удивительно подробный и детальный — Сирин выглядит той, кем и является. Страшной бестией, потусторонней диковиной, чистой магией. И чего Сирин не нравится, справились же мастерицы, вышили самый похожий ее портрет.

Он стоит на комоде, а чья-то рука отодвигает его. Там, за портретом, каменная ниша, в ней — железная шкатулка. В шкатулке — простое медное кольцо. Кто-то надевает кольцо, в миг оно преображается. Теперь это большой перстень с чёрным сияющим камнем. Камень светит так, что на портрет Сирин ложатся отблески.