Всего одна ночь

И любой, кто пытался? Не стоил времени Райли. Она знала, кем она была. Она знала, кем были они с Сэмом. И никакие насмешки его матери не могли превратить это в фальшивку.

— Мои статьи не имеют никакого отношения к Сэму.

Хелена фыркнула. — Я даже не знаю, хорошо ли это, потому что так мой сын не попадёт в твой журнал, или плохо, потому что о нём не стоит писать. Вероятно, последнее.

Сэм ничего не сказал, но Райли почувствовала, как он напрягся рядом с ней, прежде чем его подбородок опустился в знак смиренности. И именно эта смиренность – признание того, что для неё нормально говорить о нём таким образом, возможно, даже признание того, что она была права на его счёт, вывело Райли из себя.

Её ирландский темперамент редко вспыхивал, но когда это случалось...

— Миссис Комптон...

— Мисс. С годами я научилась сохранять свою девичью фамилию. Не то чтобы мой отец был лучше любого из моих мужей...

Неважно. — Мисс Комптон, я знаю, что это не моё дело, но...

— Райли, – тихо сказал Сэм.

Она проигнорировала его. — На самом деле, забудьте. Это моё дело, потому что я влюблена в вашего сына.

В комнате словно взорвалась бомба.

Она не могла смотреть на Сэма, но он превратился в камень рядом с ней. А рот Хелены был разинут от удивления, как будто признание Райли в любви просто не поддавалось осмыслению.

Это, как ничто другое, разозлило Райли. — Да, это так. Каким-то образом, несмотря на все ваши усилия разрушить его, он превратился в самого замечательного человека, которого я знаю, и хоть убей, я не могу понять, почему его мать – единственный человек, который должен был любить его больше всего на свете, так слепа к тому, кем он стал.

— Я люблю его, – пробормотала Хелена, яростно постукивая сигаретой.

— Разве? – сказала Райли, наклоняясь вперёд. — Вы когда-нибудь говорил ему об этом? Вы когда-нибудь говорили, что гордитесь им? Видели ли вы его винокурню? Спрашивали о ней? Знаете ли вы, что в прошлом году он тренировал футбольную команду, хотя лично не знал ни одного ребёнка в команде? Вы когда-нибудь благодарили его за то, что он проделал весь этот путь, чтобы навестить вас только для того, чтобы вы критиковали его?

— Что ты об этом знаешь? – огрызнулась Хелена. — У тебя когда-нибудь был ребёнок, которого ты не хотела в двадцать лет? Ты когда-нибудь пыталась рассказать отцу, только чтобы узнать, что он уехал из города и дал тебе вымышленную фамилию и неправильный номер телефона?

— Ни в чём из этого Сэм не виноват! – крикнула Райли, поднимаясь на ноги. — Я могу уважать то, что у вас была тяжёлая жизнь, Хелена, и, возможно, вы имеете право на небольшую горечь, но это не оправдание тому, что вы вымещаете её на своём сыне. Ни одного.

Сэм встал рядом с ней. — Райли.

Она отпихнула его. — Он хороший, – сказала она, её глаза слезились, когда она смотрела на его ошеломлённую мать. — Он самый лучший.

Рот Хелены Комптон несколько раз открылся и закрылся, её глаза метнулись к сыну, а затем она упрямо уставилась на пустой телевизор.

— Скажите ему, – сказала Райли, её голос срывался.

— Райли, – сказал Сэм, его пальцы обхватили её бицепс.

Хелена зажгла ещё одну сигарету.

— Скажите ему!

— Достаточно, Райли!

Обе женщины удивлённо моргнули, услышав крик Сэма, и хотя Райли была уверена, что его гнев будет направлен на его мать, он смотрел именно на неё. Именно Райли он тащил к входной двери, как будто она была безответственным ребёнком.

— Я позвоню тебе позже, мама, – сказал он хрипловато. Он не стал дожидаться ответа, прежде чем захлопнуть за ними дверь. Сэм отпустил её, убрав руку с её плеча, как будто ему было невыносимо прикасаться к ней, и направился к своему грузовику, не оглядываясь.

— Мы уезжаем? – спросила Райли, медленно следуя за ним. — Но...

— Но что, Райли?

— Мы только что приехали...

Он резко обернулся, и если раньше его глаза были безумными, то теперь они были полны ярости. Она сделала шаг назад. — Что, чёрт возьми, ты думала произойдёт, когда кричала на мою мать, Райли? Ты думала, что она обнимет нас обоих и поставит чайник? Ты думала, она покажет тебе мои детские фотографии? Может быть, достанет коробку с моими детскими наградами? Ты действительно думаешь, что у неё есть хоть что-то из этого?!

— Сэм, я просто хотела...

— Точно, ты просто хотела. Это было ради тебя.

— Я сказала, что люблю тебя! – выпалила она. — Ты пропустил эту часть? Потому что это было о нас.

Его челюсть сжалась, но он ничего не сказал. Живот Райли скрутило.

Он посмотрел на землю, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. — Ты перегнула палку, Райли.

Её глаза наполнились слезами. — Я просто ненавижу, что она так с тобой разговаривает. Она твоя мать, и...

— Правильно! Она моя мать, Райли. Моя единственная родственница. Ей не нужны были аргументы, чтобы возмущаться на меня дальше, но ты дала ей их, так что спасибо за это.

— Тогда, может, она тебе не нужна...

— Она – всё, что у меня есть! – крикнул он. — У меня нет двух любящих родителей, кучи любящих братьев и сестёр, шикарной работы и целой компании друзей, Райли. У меня есть моя мама. Вот и всё.

— У тебя есть я! – крикнула она в ответ.

— О чём я не просил, Ри! Ты сказала "всего одна ночь", но вот мы уже ссоримся возле дома моей матери, как проклятая старая супружеская пара! Я не хочу этого. Я никогда этого не хотел.

— Ты говоришь так, потому что боишься, – сказала она, её голос был немного отчаянным.

Он просто скрестил руки на груди. — Послушай, я не пытаюсь быть придурком.

Райли проглотила комок в горле. — У тебя есть моя семья.

— Они твоя семья. Они заботятся обо мне, конечно, но когда будут вынуждены выбирать...

— Тогда давай не будем заставлять их выбирать. Это может стать чем-то, Сэм. Это уже что-то.

Его глаза снова метнулись в сторону.

Чёрт возьми, Сэм. Не делай этого.

Она попыталась снова. — Лиам – твой лучший друг. Неужели ты думаешь, что он вышвырнет тебя на обочину из-за того, что мы поссорились?

— Он точно не оценит, что я совратил его младшую сестру. Я обещал ему, что не прикоснусь к тебе...

— О, забудь об этом, – огрызнулась она. — Это щит, и ты это знаешь.

Он закрыл глаза и покачал головой. — Чего ты хочешь от меня, Райли?

Я хочу, чтобы ты любил меня в ответ.

Она не сказала этого, но когда он открыл глаза и посмотрел на неё, она поняла по лёгкому смягчению его выражения, что он понял.

И что ещё хуже, он жалел её за это.

— Райли.

Она подняла руку. — Не надо. Просто не надо.

Он открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого зашагал по кругу. — И что теперь, мы просто поедем обратно в город в неловком молчании?

— Да, – сказала она, проталкиваясь мимо него и открывая дверь с пассажирской стороны. — Именно так мы и поступим.

Что они и сделали. Пять часов, и между ними не было ни слова, ни взгляда. Райли крепко держалась за свой гнев. Это был единственный способ отгородиться от боли, пока она не сможет уйти от него далеко-далеко.

Он не любил её.

Поездка на машине была одновременно бесконечной и слишком быстрой, и к тому времени, когда он подъехал к обочине возле её дома, напряжение было достаточно сильным, чтобы задушить её.

И поскольку она всё ещё не могла придумать, что сказать, она безжизненно подняла руку к ручке двери, когда его голос остановил её.

— Ри.

Она сделала паузу.

— Ты не безразлична мне. Правда. Я просто не создан для "и жили они долго и счастливо". Я пытался, но не получилось. Ты заслуживаешь большего.