Всего одна ночь

Глава 4

 

 

 

— Эм, мам? Папа знает, что у нас на ужин тако?

— Нет, не знает. И никто из вас не скажет об этом, пока не станет слишком поздно, чтобы он не начал кричать о путях нашей родины. Это упрямый, негибкий образ мышления, как по мне.

Райли обменялась взглядом со своей младшей сестрой Кейт, и они обе мудро решили не упоминать о кусках картофеля, лежавших вместе с мясом на плите. Вероятно, её мать даже сознательно не включила их в блюдо. Для неё картофель был как соль. Не блюдо, но всегда был негласной частью трапезы.

Эрин и Джошуа МакКенна родились и выросли в Корке, Ирландия, но у них были разные подходы к кухне своей родины. Отец Райли был пуристом и редко заканчивал трапезу не пробормотав: “Если бы моя мать застала меня за поеданием этих иностранных помоев, она бы умерла снова и снова”.

Эрин, с другой стороны, считала себя кулинаркой-фьюжн11.

Отсюда и тако с картофелем. На прошлой неделе это была паста карбонара. С картофелем. За неделю до этого она добавила солонину в жаркое.

— Всегда авантюра, – пробормотала Кейт себе под нос, взяла пиво и убежала в гостиную, где парни смотрели футбол.

— Мне нравятся новые шкафы, – сказала Райли, указывая на мебель из тёмного дерева, которую её мать наконец убедила отца в необходимости их установки. Это была одна из немногих вещей, которые изменились в доме на Парк-Слоуп, в котором Райли родилась и выросла, и ей это нравилось. Ей нравилось, что у каждого был свой любимый стул за кухонным столом, который как раз подходил к их заднице. Нравилось, что все они знали, что на кухне нельзя ходить в носках без обуви, потому что доски становились шершавыми и норовили зацепиться за них. Ей даже нравилось увлечение матери дешёвыми акварельными красками, и то, как сентиментальные пейзажи покрывали все возможные стены.

Здесь не было ничего шикарного. Но это был дом.

— Как работа? – спросила её мама, аккуратно накладывая в миску сметану из коробки. Мать Райли не была против удобства, но подвела черту в том, чтобы ставить пластиковую коробку на обеденный стол. Всё, что покупалось в магазине, тут же перекладывалось в "настоящую посуду".

— Работа? – спросила Райли, чувствуя, как её брови поползли к линии роста волос. Её мать редко спрашивала о работе Райли.

Наверное, потому, что она ненавидела работу Райли.

Райли не могла её винить. Она сомневалась, что найдётся много матерей, которые будут рады тому, что карьера их малышки связана с обзором фаллоимитаторов.

Особенно консервативные ирландско-католические матери.

— Работа... гм... – Ужасно? Напряжённо? Разрушает мою жизнь?

Прошло два дня с тех пор, как Камилла бросила свою маленькую бомбу о выпуске, посвящённом пятидесятилетию, и хотя Райли не нужно было сдавать черновик для дурацкого выпуска, посвящённого полувековому юбилею, по крайней мере, ещё месяц, она только об этом и думала.

— Работа нормально.

— Ммм... – Её мать слизнула каплю сметаны с большого пальца и подошла к боковому столику, где лежала почта, счета и журналы. — Вот.

Чёрт.

Это была самая последняя статья «Стилетто». Та, в которой заголовок о БДСМ Райли был помещён между «Сапоги выше колена возвращаются!» и «Насыщенный осенний макияж, который может сделать каждый».

— И что же? – нервно спросила Райли.

— Ты пробовала то, о чём рассказываешь?

Райли чуть не выплюнула воду, которую только что глотнула. А она-то думала, что у них с родителями всё в порядке с рутиной "не спрашивай – не рассказывай".

Она знала, что её мать собирала каждый номер журнала из преданности к своей средней дочери. Может быть, даже читала статьи время от времени. Но говорить об этом?

Отвратительные виды расстройства желудка и то были куда приятнее.

Не говоря уже о том, что сейчас было очень, очень неподходящее время.

— Мам! Да брось!

— Не мамкай мне. Дочери моих подруг говорят с ними о сексе.

Вероятно, дочери твоих подруг действительно занимаются сексом.

— Ты разговариваешь об этом с Кейт и Меган? – спросила Райли, ссылаясь на двух своих сестёр.

— Да.

— Правда? – Райли чуть не упала с древнего барного стула. Что это было за безумие? — Почему я никогда не участвую в этой девичьей беседе?

Её мать отложила журнал в сторону и начала натирать сыр.

— Ну, дорогая... ты немного ханжа.

У Райли отвисла челюсть. Она указала на заголовок. — Ты читала это? Я говорила о порке.

Вот. Это должно раззадорить её мать.

Но Эрин лишь повела стройным плечом и заправила выбившиеся рыжие волосы обратно в пучок. — Да-да, статья была очень актуальной, но ей не хватало страсти. Это говорит о том, что история не была для тебя личной.

— Этого не может быть, – пробормотала Райли, глядя в потолок. — Моя мать не говорит мне, что в моей статье о порке не хватало страсти.

И что это было с выбором времени её матери? Неужели вся Вселенная сговорилась, чтобы помочь Райли?

— Ты мне так и не ответила. Как прошло твоё свидание с тем мальчиком? С которым ты познакомилась в банке.

— Тому мальчику было тридцать семь лет, и он был...

— О, боже.

Райли вскинула руки вверх, услышав обречённый тон своей матери. — Я ещё ничего не сказала.

— Но ты используешь прошедшее время. Это значит, что он не придёт к нам на тако в ближайшее время.

Счастливчик. — Он был никудышным, ма.

Её мать молчала, глядя, как груда тёртого сыра становится всё выше и выше.

— Ты ничего не скажешь? – наконец спросила Райли, подталкивая её. — Поучать меня, что я слишком разборчива и не дала ему шанса?

Её мать отложила тёрку в сторону и подошла к холодильнику. — О, дорогая. Когда ты узнаешь, ты поймёшь.

Райли удивлённо моргнула.

Что, чёрт возьми, здесь происходит? Где же лекция? Напоминание о том, что нужно быть терпеливой, доброй и открытой?

— Отец Селларс прочитал какую-то проповедь о том, что нужно быть более терпимыми к своим взрослым детям или что-то в этом роде?

— Нет, дорогая. Я просто хочу, чтобы мои дети были счастливы, вот и всё.

К разговору присоединился новый голос. — Что ж, будьте спокойны, мама МакКенна, потому что этот ребёнок счастлив.

Райли замерла. Сэм. Её плечи сразу же расправились, а позвоночник выпрямился, так как она приготовилась к неизбежному спаррингу.

Не говоря уже о защите, в которой она нуждалась, от толстого слоя похоти, которая грозила задушить её всякий раз, когда Сэм Комптон был рядом.

Их постоянный гость на ужине в среду вечером произвёл на её мать обратный эффект, превратив обычно непримиримую Эрин в кучу слизи. Это было отвратительно. У женщины уже было два собственных сына, но случайному зрителю могло показаться, что этот полу-усыновлённый – её любимчик.

— Сэмми. Ты пришёл, – сказала Эрин, обходя стойку, чтобы обнять его. — Я думала, у тебя сегодня свидание.

Райли не обернулась. В конце концов, ей придётся иметь с ним дело – она делала это каждую неделю. Но после неожиданного разговора с матерью о порке ей нужна была дополнительная минута, чтобы укрепить свою оборону.

Потому что, хотя она не могла сказать, что её когда-либо действительно интриговала тема порки, неизвестно, как поведут себя её чресла в присутствии этого парня.

Но быстро она поняла, что быть повёрнутой к нему спиной было недостаточно. Она всё ещё могла чувствовать его. Она всегда чувствовала его, начиная с того дня, когда он вошёл в эту самую кухню, где она сидела на этом самом стуле.