Страница 7 из 263
Лу Чжэньсюэ кивнул, выражая согласие, однако не имея стремления продолжать разговор. Сколько всего ежегодных громких обещаний в итоге выполняется на самом деле? По правде говоря, хотелось бы, чтобы он действительно отважился сказать: «Я не намерен становиться честным чиновником, а собираюсь быть взяточником». Возможно, тогда он даже взглянул бы на него с большим уважением. В наши дни поистине мало людей, которые посмели бы сделать такое.
Ужин подали как раз вовремя, и на этом тема разговора была закрыта.
Едва сделав глоток чая, Лу Чжэньсюэ сразу же начал искать предлог распрощаться. Он уже вполне уяснил, что собой представляет этот новый глава уезда – не стоящий внимания пустослов и лицемер, только и всего.
С лестницы донеслись звуки шагов.
Чьи-то быстрые шаги, чьи-то медленные.
Спина Лу Чжэньсюэ вдруг резко выпрямилась, он посмотрел на лестницу, которая находилась всего в трёх чи [21] от его лба, и на душе у него стало немного неспокойно, однако встать и уйти прямо сейчас было бы слишком нарочито, и ему осталось лишь терпеть, не двигаясь с места.
[21] 尺 [chǐ] чи – единица длины, равная 0,32 метра.
Заметив, как изменилось выражение его лица, Лао Тао невольно поднял голову и посмотрел наверх.
Пять или шесть разодетых как шушэны человек, неторопливо спускались вниз.
Из-за того, что в большом зале снова всё стихло, как раз евший в этот момент Тао Мо, тоже не удержался и оглянулся по сторонам.
Только посмотрел, и взгляд уже прикован к человеку, идущему последним, и более не в силах освободиться.
Белоснежная шуба на лисьем меху, густые черные как тушь волосы. Даже после того, как он остановился позади всех, ничто не могло скрыть его роскошный облик. Как будто почувствовав на себе чьё-то пристальное внимание, он бросил рассеянный взгляд, безразличный, как холодные звезды, и снова равнодушно отвёл глаза, словно здесь не было ничего достойного даже одного взгляда.
— Сюн Лу! [22] — шушэн, который шёл впереди всех, внезапно остановился, и, глядя с удивлением, спросил: — Сюн Лу, раз уж ты здесь, почему не поднялся наверх побеседовать с нами?
[22] 兄 [xiōng] сюн – вежливое обращение к сверстнику = уважаемый друг, «брат».
— Как раз собирался подняться, а вы уже спустились, — безразличным тоном произнёс Лу Чжэньсюэ.
— Какое прискорбное совпадение, — смеясь ответил тот человек, а потом перевёл взгляд на Тао Мо: — А это...
— А этого человека тебе никак нельзя не заметить. Это и есть недавно прибывший новый глава уезда, господин Тао, — сказал Лу Чжэньсюэ.
— О! — тот человек издал всего один звук, не проявив больше никакого интереса.
Испытав такой холодный приём, Тао Мо почувствовал, как его щеки слегка пылают. Не потому, что он не переносил равнодушного отношения, просто на этот раз как нарочно он был прямо перед тем человеком... Однако ему, скорее всего, было вообще всё равно.
Он посмотрел на фигуру человека в шубе на лисьем меху, высокомерно стоящего на самом верху лестницы, словно всё происходящее у его ног ничтожно и не имеет к нему никакого отношения, и в душе сразу же возникло чувство неописуемого и невыносимого дискомфорта.
Те люди перебрасывались шутками с Лу Чжэньсюэ некоторое время и вскоре, распрощавшись, ушли.
Лао Тао обратил внимание, что лицо Лу Чжэньсюэ заметно помрачнело после их ухода.
— Ваше превосходительство, если больше нет вопросов, сюэшэн откланяется первым, — после того как он столкнулся с той группой, у Лу Чжэньсюэ испортилось настроение, и не желая и дальше притворяться, он немедленно поднялся со своего места.
— Задержись, пожалуйста, — поспешно сказал Тао Мо.
Лу Чжэньсюэ замер и оглянулся.
— Я хочу кое-что спросить.
Лу Чжэньсюэ сделал вид, что терпеливо ждёт.
— Ты знаешь, как зовут того молодого человека в шубе на лисьем меху? — спросил Тао Мо шёпотом.
Выражение лица Лу Чжэньсюэ немного изменилось. Он озадаченно посмотрел на его смущённый вид, и его вдруг осенило. В его глазах мелькнуло отвращение, а губы медленно растянулись в улыбке:
— Ты, наверное, имеешь в виду Гу Шэ?
— Гу Шэ? — еле слышно повторил Тао Мо, и в памяти сразу всплыл образ того человека.
— Он последний ученик наставника Ичуя. Господин глава уезда хочет с ним познакомиться? — спросил Лу Чжэньсюэ.
Глаза Тао Мо заметно засияли, выразительно оживив всё лицо, когда он спросил:
— А ты знаешь как?
— Я ученик наставника Линя, и я не часто с ними общаюсь, — чувствуя недовольство, ответил Лу Чжэньсюэ, — Боюсь, ничем не смогу помочь.
Сияние в глазах Тао Мо мгновенно погасло.
Ещё более недовольный Лу Чжэньсюэ тут же ушёл, «взмахнув рукавами».
В этот момент хозяин чайной привёл своего работника, который держал в руках портрет Тао Мо. Они пришли извиниться и объяснить, что этот рисунок – просто товар, продаваемый по чужому поручению, да всего лишь за тридцать процентов прибыли и так далее, и тому подобное.
Тао Мо и поначалу не слишком об этом беспокоился, а видя, что ему возвращают портрет, сразу же пообещал не давать этому делу ход.
— Каково происхождение этого молодого господина Лу? — неожиданно спросил Лао Тао.
— Семья Лу – местный именитый род, среди предков был один министр и один наставник при императорском дворе. Говорят, и сейчас два весьма выдающихся господина служат чиновниками в столице. Молодой господин Лу – известный талант, также время от времени выступает в качестве адвоката. Его учитель – прославленный Линь Чжэнъюн, — рассказал хозяин чайной.
Слушая его слова, Лао Тао постоянно хмурился.
— А что на счёт того молодого господина, Гу Шэ? — спросил Тао Мо.
— Молодой господин Гу – блестящий ученик наставника Ичуя, однако он никогда не состоял на государственной службе. Говорят, наставник Ичуй души в нём не чает, и товарищи по учёбе тоже очень уважают его, — ответил хозяин чайной.
Тао Мо слушал его молча и с некоторым неудовольствием.
Заметив, что взгляд хозяина чайной полон любопытства, Лао Тао поспешно рассчитался и скорее повёл Тао Мо обратно в уездную управу, чтобы снова не попасть в какой-нибудь переплёт.