Страница 254 из 263
Экстра. Часть 2.
Советник Цзинь сказал, что в этом деле лучше поспешить, чем промедлить, начать раньше, чем позже, и действовать тихо, чем устраивать шумиху. Поэтому Тао Мо специально выбрал раннее утро, чтобы вызвать в суд Ян Тяньюаня и Ян Лю заодно с дочерью и зятем.
Тао Мо посмотрел вниз на четверых людей, стоящих перед ним на коленях, и его внезапно захлестнули сильные эмоции. Он тяжело вздохнул и, негромко стукнув молотком, спросил:
— Раз уж вам суждено было стать одной семьёй, как вы могли настолько сильно разругаться друг с другом, что вам потребовалось обращаться в суд, и всё из-за какого-то ничтожного пустяка?
— Прошу Ваше превосходительство помочь этой простолюдинке решить это дело! — запричитала Ян Лю.
Тао Мо обратился к низко склонившему голову и не проронившему ни слова Ян Тяньюаню:
— Ян Тяньюань, Ян Лю подала на тебя в суд за то, что ты удерживаешь у себя и не отдаёшь ей приданое Цзоу Цюн. Как ты это объяснишь?
Ян Тяньюань выпрямился, затем поклонился и медленно произнёс:
— У Вашего превосходительства проницательный ум. Этот простолюдин вовсе не удерживает её приданое, а просто возвращает то, что причитается по праву.
— Как это «причитается по праву»? — гневно воскликнула Ян Лю, — Это же приданое, которое мой покойный муж оставил Цюн'эр!
— Верно. Он оставил приданое, но он не оставил денег на воспитание своей дочери, — ответил Ян Тяньюань, — Когда ты вышла за меня, Цзоу Цюн было всего восемь лет. Кто трудился в поте лица, чтобы заработать деньги на её одежду? Кто работал не покладая рук, чтобы прокормить её? А кто дал ей крышу над головой?
— Я вышла за тебя тогда только после твоего твёрдого обещания воспитать её до совершеннолетия, а теперь ты отказываешься от своих слов! — в слезах запричитала Ян Лю.
— Я в самом деле согласился воспитать её до совершеннолетия, но я же не обещал, что сделаю это бесплатно, а? Думала, я буду не щадя сил растить чужого ребёнка и ни фэня за это не возьму? Ты меня и правда за простачка держишь что ли?
— Тьфу, — внезапно сплюнула Цзоу Цюн.
Ян Тяньюань обернулся и посмотрел на неё.
Цзоу Цюн вскинула голову:
— Сделки всегда основаны на взаимной выгоде. «Один хочет продать, а другой готов купить» [447]. Ты не сказал, что не возьмёшь ни фэня, но и не сказал, что заберёшь моё приданое!
Муж Цзоу Цюн, Лю Бао, холодно хмыкнул:
— Взять без спросу, значит украсть!
На лице Ян Тяньюаня появилось выражение стыда:
— Ах ты, волчонок! Я, по крайней мере, вырастил тебя! Но теперь, когда я захотел получить небольшое вознаграждение, то сразу оказался в суде. Я и впрямь был слеп, когда растил тебя задаром столько лет.
— Ты меня растил? — возмутилась Цзоу Цюн, — Это моя мать все эти годы зарабатывала на рис для семьи, занимаясь стиркой и шитьём для чужих людей. А сколько зарабатывал ты? Дай бог, если кучку медяков в год!
Ян Тяньюань затрясся от гнева:
— Что за вздор? Что за вздор?!
У Тао Мо голова пошла кругом, пока он слушал их перебранку. Он не вытерпел и посмотрел на советника Цзиня.
Советник Цзинь отложил кисть и подошёл к нему.
— Судя по тону Ян Тяньюаня, можно предположить, что у него есть тайный советчик. А то как бы он осмелился на такую дерзость, если бы не знал закона?
— В уезде Таньян полным-полно адвокатов, неудивительно, что есть кому его направлять, — ответил Тао Мо.
— Но почему этот человек не явился лично? — недоумевал советник Цзинь.
— Это... Возможно Ян Тяньюань недостаточно ему заплатил? — предположил Тао Мо.
— Да, это возможно, — советник Цзинь даже опешил от того, что не додумался до этого сам.
— И какое же мне вынести решение по этому делу? — спросил Тао Мо.
— Независимо от того, заслуживает ли Ян Тяньюань благодарности, за то, что вырастил её, но факт остаётся фактом. Когда Ян Лю выходила за него замуж, она с самого начала договорилась, что приданое будет передано Ян Тяньюаню только на хранение, так как же он может теперь присвоить его себе?
— Разумное суждение, — кивнув согласился Тао Мо, затем ударил молотком и озвучил приговор: — Ян Тяньюань, ты пообещал Ян Лю сохранить приданое, разве ты можешь теперь отступиться от своих слов? Настоящий мужчина должен держать своё слово. А посему этот чиновник вынес следующее решение. Ты без промедления возвращаешь приданое Цзоу Цюн, тебе нельзя откладывать возврат ни под каким предлогом, и уж тем более запрещено использовать приданое не по назначению.
Ян Тяньюань вздрогнул и собрался было пожаловаться на несправедливость, но тут услышал громкие возгласы опередивших его Ян Лю, Цзоу Цюн и Лю Бао:
— Безмерно благодарны справедливому судье!
Тао Мо встал и сноровисто ударил молотком:
— Суд окончен.
Выйдя из зала суда, Тао Мо поинтересовался у советника Цзиня:
— Я вынес сегодня правильное решение?
— Господин мудр.
Тао Мо покраснел:
— Советник, ты знаешь меня лучше всех. Старательный – ещё возможно, но мудрый – это уже чересчур.
Советник Цзинь рассмеялся, но немного рассеянно, словно думал о чём-то другом.
— Советника что-то беспокоит? — спросил Тао Мо.
— Я просто волнуюсь о будущем Ян Лю, — ответил советник Цзинь.
Тао Мо сначала растерялся, но сразу вслед за тем произнёс:
— Мне кажется, что этот Ян Тяньюань – мелочный и недалёкий человек, и я тоже боюсь, что Ян Лю пострадает от его упрёков, вернувшись домой. Но, к счастью, у неё есть дочь и зять, так что она не останется без поддержки.
— Надеюсь, что так, — задумчиво произнёс советник Цзинь.
Тао Мо ещё на какое-то время задержался в управе, и было уже за полдень, когда он, наконец закончив все неотложные дела, незаметно ускользнул домой.
Перед главным входом в поместье Гу выстроилась огромная очередь, и всё пространство у ворот было занято если не людьми, то паланкинами. Проход был заблокирован настолько плотно, что и капля воды не просочилась бы.
Паланкин Тао Мо остановился в отдалении. Тао Мо подумал-подумал и велел носильщикам отнести его к задним воротам.
Ситуация у задних ворот была чуть-чуть получше, но и там караулило несколько человек.
Тао Мо велел одному из носильщиков пойти и постучать в дверь, а сам остался ждать в паланкине.
Вскоре за воротами раздались звуки какого-то движения, и подошедший изнутри слуга выглянул наружу через едва приоткрытую дверь. Но не успел носильщик паланкина объявить о прибытии Тао Мо, как к нему тут же бросились двое поджидавших неподалёку мужчин и оттолкнули его в сторону.
— Ваш покорный слуга, Чжан Вэньгуан из Лучжоу.
— Ваш покорный слуга, Сунь Фу из Янчжоу. Прошу молодого господина Гу принять меня!
Носильщик паланкина был сбит с дороги только потому, что просто не был к этому готов, хотя с точки зрения физической силы он безусловно был гораздо крепче этих двух интеллектуалов. Но прежде, чем он успел протиснуться обратно, слуга поместья Гу уже с грохотом захлопнул дверь.
Чжан Вэньгуан и Сунь Фу поспешно постучали в дверь ещё раз, но изнутри больше не донеслось ни звука.
Тао Мо вышел из паланкина. Он был одет в официальную одежду чиновника и очень выделялся на фоне остальных.
— Ваше превосходительство, — смущённо позвал носильщик паланкина, — Может, мне сходить к главным воротам и передать там записку с сообщением?
Тао Мо кивнул.
На лицах тех двоих отразилось беспокойство, когда они увидели, что оттолкнули с дороги носильщика паланкина местного главы уезда.
Тао Мо поприветствовал их сложенными перед собой руками:
— Лучжоу и Янчжоу находятся далеко от уезда Таньян, вы, наверное, устали, проделав такой долгий путь.