Страница 73 из 81
Мне еще о многом следовало бы поведать, но пора завершать этот затянувшийся рассказ. Итак, после официального возвращения на родину я поселился в гостинице на Стрэнде. Со мной пока оставался Пятница. Уолсингем дал мне отпуск на девять месяцев, а точнее – время на принятие решения, а неживого друга доверили моим заботам, чтобы показать, что я все еще состою в их организации.
Наступил новый год, отпуск начал меня утомлять, и тут случилась непредвиденная встреча. Я одновременно ждал ее и боялся. Но солгу, сказав, будто совсем не желал.
В тот день я вернулся в гостиницу и обнаружил свою комнату незапертой. Я тут же достал револьвер и осторожно заглянул в номер, и меня встретила все та же нечеловеческая красота. Я было окликнул ее, но она отточенным движением вскинула голову и уведомила:
– Меня теперь зовут не так.
Я обмер, сразу подумав на Батлера, но она рассмеялась:
– Нет же, это кодовое имя! Ирэн Адлер.
– Джон Ватсон.
Мы пожали руки. Как правильней описать то чувство, что вновь затеплилось в моем сердце? Я питаю к ней интерес – но чей он и чем вызван?
Батлера назначили на новое задание, поэтому они покамест прибыли в Европу. Она рассказала, что сначала их подвергли опале за то, что они нарушили приказ и вторглись в храм на Федерал-хилл, но постепенно все успокоилось. Сомневаюсь, что все было так, но допустим.
– И все-таки кем То Самое приходился «Арарату»? – спросил я, наливая даме чай.
– Этого я пока не знаю. В «Арарате» все тоже разделены на группы. Кто-то о нем знал и даже, насколько можно судить, помогал. Стоит ли изгнать их из организации, вопрос пока открытый. Хотя эти люди не могут принять всего того, что он хотел сделать, но многие признают, что у его идей большой практический потенциал. В штабе вообще не жалуют мертвецов. И фальшивое воскресение. Полагаю, они продолжат искать способы очистить мир. Они хотят построить на планете собственное царство.
– А вы сами их не смущаете?
Она лишь улыбнулась и ничего не ответила. Тонкие пальчики выверенным до совершенства движением поднесли чашку к губам. Я спросил так спокойно, как только смог:
– Что же… вы все-таки такое?
– Можете заглянуть мне в голову и проверить, – предложила Адлер, отпивая чай. – А что бы вы хотели там обнаружить?
– Вы… Скажите, есть ли другие вашего рода?
– Как знать? – склонила она голову набок. – Если вас тревожит мысль о массовом производстве, то Волшебник из Менло-Парка сейчас поглощен созданием устройства, которое позволило бы установить связь с миром иным. Работа бесперспективная, но кто-то его, видимо, надоумил на эту странную фантазию.
– Значит, таинство воскресения и загробный мир. Кто бы это мог быть?
Мой вопрос разбился о ее улыбку.
– И все же. Вас… произвели?.. собрали?.. Нет. Вы рождены инженерным искусством? – спросил я, морщась от собственного выбора слов.
– Да. И голема тоже создал инженер. Вы знаете, в нашем мире бывают гении. Йехуда Лива бен Бецалель собрал голема в Праге еще в XVI веке, но никто иной больше не преуспел на этом поприще, и все остальные попытки провалились.
Я поставил чашку обратно на блюдце.
– Значит, век гениев уходит…
Звезда их закатится, а на смену придет типовое производство, и тогда инженеры начнут работать на массового потребителя. В век ушедшего гения никто больше не повторит творений, которые могли создать лишь осененные божественной искрой. Разумеется.
– Мне пора возвращаться к работе, – сказала Адлер, бросив взгляд из окна, когда большая стрелка часов дважды описала полный круг.
Я выпрямился и сказал еле слышно:
– Они пощадили Батлера в обмен на мою жизнь?
Она не ответила прямо.
– В «Арарате»… считают, что вы опасная фигура. Не знаю, впрочем, что было бы, если бы Уолсингем держал Q стальной рукой. Пусть и не по собственной воле, но разрешили весь инцидент именно вы. Потому вы существо даже более загадочное, чем мистер Барнаби. «Арарат» счел вас угрозой. И чем отдавать вас в руки секции, они предпочитают…
– Позвольте спросить, почему именно сейчас?
– Потому что Q хотят забрать вас себе, – беззаботно объяснила она, но я заметил, что ее горло слабо вибрирует. Похоже, за окном беззвучная борьба с секцией продолжалась даже в эту самую минуту.
– Ясно, – кивнул я, поднимаясь, и Адлер молча не сводила с меня глаз. Я взял со стола нож, но и тогда она бровью не повела. Я подманил Пятницу и коснулся раны у него на плече сквозь рубашку. Во время инцидента в Тауэре одна из черных линий пронзила его именно в этом месте. Я отрезал рукав и надавил острием ножа на шрам. Он, конечно, не сам у него затянулся, ему плотно зашили рану.
Надрезав безропотному мертвецу кожу, я вытащил запятнанный черной жидкостью обломок креста в форме буквы L. Отложил нож, вернул Пятницу на место и положил камень перед Адлер.
– Мы можем поторговаться? – предложил я.
На какое-то время она задумалась.
– Что ж, это весомый аргумент, но вы не против?
– Конечно, против, – честно признался я. – Этот предмет нельзя отдавать в чужие руки, но, похоже, прятать тоже больше не получится. Остается последний надежный тайник.
Я постучал пальцем по виску. Мне было в высшей степени любопытно наблюдать, с каким выражением посмотрела на меня собеседница.
– Это возможно?
– Возможно, – внимательно изучая мое лицо, наконец согласилась она. – С технической стороны никаких препятствий нет. Он меньше первого осколка, но при его структуре часть и целое очень схожи, поэтому, я думаю, повторить процедуру реально.
– Это не будет заразно для окружающих?
– Судя по случаю в Тауэре, заразность крайне низка. Тогда особых изменений в окружающих не отметили.
Ее голос звучал так, будто она подавляет эмоции.
– Поэтому рассчитать возможные последствия невозможно.
– И все же давайте попробуем, – ответил я. – Если вавелу не подойдут условия внутри моей головы, я вернусь в норму… Надеюсь, мой выбор поможет добиться равновесия.
В мозге Адлер неистово вихрился поток мыслей, которые мне никогда не понять. Наконец ее ресницы дрогнули и она сказала:
– Пожалуй. Это наилучшее решение для того, чтобы сохранить ваше тело. Если вы скроете вавел внутри себя, то борьба за обладание вами, безусловно, обострится, однако «Арарат» сможет открыто и официально предъявить ноту секции Q и заявить, что они пойдут на полномасштабный вооруженный конфликт, если с вами что-то случится. Если же прибрать вас к своим рукам попытается «Арарат», то Q не станут действовать самостоятельно, как сейчас, а подключат к борьбе весь Уолсингем. Для «Арарата» большой риск. Вы станете новой фигурой в Большой игре. И ваше тело достигнет точки равновесия между противоборствующих сил.
Некто захватил наше сознание и назначил себя на его место. То Самое считал, что это бактерии, Ван Хельсинг назвал таинственную переменную языком. Единоличная власть этого Икс порождает мертвецов и спектры.
Одно ясно: нечто обладает властью над волей человека и оно заразно.
Пока мы беспомощно корчились на полу, Адали спокойно шла вперед. Потому что ее сознание образуют совершенно иные слова.
Чудовище выдвинуло гипотезу о том, что колония микробов перекрыла собой первоначальную волю человека и, как следствие, их омерщвление приведет человека к погибели. Наша неуклюжая речь доведет нас до гегемонии Икс.
Но как бы там ни было на самом деле, и даже если Икс – это заразная болезнь, которая управляет нашим поведением, то я, скромный врач, сначала должен кое-что проверить. Раз над нами властвует несправедливый владыка, то человек по собственной воле не может выбрать даже смерть. Наше сознание скрыто под надежной печатью. Оно отличается от того, что я ощущаю в своей голове сейчас. У каждого из видов, кишащих в своем многообразии на планете, своя душа.
Если Икс самовольно присвоили себе наше имя и стремительно несутся к краю эволюционной пропасти, нам остается только взбунтоваться против них и снова занять место в авангарде развития.