— А твоё место в…! — орёт опять мелкий, а старший отвешивает ему затрещину… слегка. Незнакомое слово — потом спрошу у бабушки.
— Прошу в последний раз — уходите.
— В…! В…! В…! Сам иди!
— Маме пожалу… — опять грозит старший, но я уже подошёл. Близко, почти в упор — и в руках у меня ветка-сучок. «Свет!» Удар. Удачно — фронт волны перебрасывает их за ручей и валит на землю. Неудачно — камней нет, и, кажется, они так ничего и не поняли.
— Уходите, — удар.
— Чо такое проис…
— Уходите, — удар. Ну наконец-то, хоть кому-то рассекло бровь корнем.
— Уходите.
— Ёкай! — с этим криком трое из четверых подрываются и бегут, четвёртый мгновение смотрит на меня — и бежит за ними.
— Стойте, там… — долетает до меня его голос. Убрались. А теперь — к бабушке, пусть объяснит. Я редко общаюсь со сверстниками…
—…не дерись со сверстниками, когда пойдёшь в школу, — мама почему-то переживает за людей. Почему? Сложно понять — они забрали меня от дедушки и бабушки только два дня назад, я их вообще сначала там не узнал. Да ещё и амулет дедушкин… на голову давит, неприятно так.
— Я не буду их бить, — соглашаюсь я. — Только если для защиты.
— Защиты?
— Чести клана, моей чести, или твоей и отца, — поясняю я. — Я хорошо заучил основные положения кланового Кодекса — и пообещал дедушке, что не забуду их.
— О, Ками-сама, — мама трёт лоб. — А если кто-то скажет, что твоя фамилия — дурацкая, ты его прибьешь?
— Нет, конечно, мамочка, — терпеливо объясняю я. Смешная, мне дедушка давно всё объяснил. — Просто испугаю в нужном месте, дальше они сами.
— Что сами?
— Сами убьются, — поясняю недоуменно. Что тут непонятного?
— Э, это как? — мамочка, да что ж ты такая… странная?
— Как те четверо два года назад. Испугались, побежали, упали в ущелье. Полиция трупы только через неделю нашла. Когда доставала — дедушка ходил смотреть… Мама?
Бледная мама отступает назад, глядя на меня расширившимися глазами, пока не упирается спиной в дверь — и убегает. Ну да, её контролю эмоций никто не учил — она же не имеет Силы Крови. Неужели я её расстроил?
— Дорогой!!! — её крик проходит сквозь межэтажное перекрытие и закрытую дверь. — Наш сын!..
Воспоминание, яркое, связное, лоскутное… единственное? Видимо, по ассоциации сон вытащил его на поверхность из глубины подсознания. Его и… я потянулся и вытащил карандаш из подставки на низком японском котацу — фирменный, от гостиницы. Паром! Полукольцо пыли, выбитое из татами, беззвучно засеребрилось в свете падающей за горизонт луны. Я активировал «глаза»… и тут же забыл про новый амулет. Кровать и пол под ней косо расчерчивали три «пятна» парома — «паралич», «слом сознания» (одно и то же, на самом деле, влияет на проницаемость мембран клеток для ионов, только место применения разное) и незнакомое… уже знакомое теперь — амулет ударной волны. Чёрт. ЧЁРТ! Реалистичный сон! Слава Ками, в гостинице я сплю один — не стали мы палиться перед любопытным персоналом. Или мне потому кошмар приснился? Вот б…!
Часы на стене пикнули и показали «ноль часов ноль минут, первое января». Ну, что ж. Здравствуй, жопа, новый год!!!