Паутина Света III

Запись 32-я

— Каждый несёт в себе свою судьбу, — говорит Тамаки, собирая палочки с письменами. — Демон, человек, зверь ли, даже горы и Океан — всё, что в мире есть. У гор судьба простая, у воды — сложнее, больно субстанция непостоянная, а про воздух я и не говорю. А вот у разумных судьба бывает попроще — потому что те, кто разум имеет, сам себя в некие границы ставит: редко кто может быть хаотичным, как океанская волна. Вот тебе, молодой глава, простой пример: идёт себе человек по зимним горам — и вдруг решает: побегу! Врага увидел аль друга — неважно, важно, что готов по горам бегать, головой рисковать. Никто ещё не знает, что он побежит — может, и он сам, а только облачка пара изо рта его уже совсем другие поднимаются, вот как. Да, Амакава-доно, может, и рефлекс, только, веришь или нет, а дыхание есть у всего: и горы дышат, и моря, и даже звёзды. Ну, положим, звёзды я читать и не умею — хотя, говорят, есть такие умники, а вот что касается вещей на земле… Почему «знаки на облаках», а не «дыхание»? Так не видно его, дыхания-то, а вот пар хорошо видно… Вот и палочки в твоих руках — это как тот пар дыхания, ты загадываешь — ты кидаешь. Ладно, молодой глава, задумывай вопрос да и… м-да! Не знаю, что ты там задумал (и нет, не говори ни в коем случае!) да только выкинул ты самое плохое сочетание! Если на дело — отложи его месяца на три как минимум, а если на события — что ж, приготовься к проблемам! Да, срок тот же — месяца три…

— Эй, ты! — останавливаюсь. Ребята мне смутно знакомы: вроде бы вот это светловолосое чувырло зовут Валера и учится он в седьмом «А»… И чего пристали? Иду, никого не трогаю…

— А чёй-та ты один сегодня, а, друг? — смотрю на него с недоумением. Один? А с кем должен быть? В классе у меня есть друзья… ну, скажем, хорошие приятели, только живут они в противоположной стороне… С другой стороны, что-то такое смутно ощущается: я действительно давно не хожу один… и чего они от меня хотят?

— Так получилось, — пожимаю плечами. И, вежливо, как мать постоянно долбит, добавляю. — Могу ещё чем-нибудь помочь?

Тупые взгляды. Ну, не могу — значит не могу. Прохожу вперёд… и получаю пинок в спину. За что? В смысле, что за? Мышцы отзываются звенящим напряжением — амулетизация. Шаг, шаг, шаг, поворот — мой сенсей научил меня правильно реагировать на «роняющие» удары, оперируя собственным центром тяжести как противовесом, да и рюкзак за спиной помогает — там учебники, около четырёх килограмм… Взгляд юного подпевалы полон превосходства и рот распахнут в щербатой улыбке… идиот, что ли? Удар с ускорением «пробивает» никак не подготовленный пресс — теперь ущербный долго не закроет пасть…

Наверное, стоило просто уйти — но я ещё пару секунд смотрю на корчащееся тело: изо рта пострадавшего идёт кровавая пена, но эмоций по-прежнему нет. С криком «да ты чё!» отмирает Валера… и достаёт нож. Дежа вю — я уже видел этот клинок, точнее, одинаковые «выкидухи», которыми пацаны понтовались потом — во время «похода» в десятом классе. Аккуратно, правда, хвастались — классная на раз-два отбирала «опасные предметы» — и хрен потом назад получишь. Тогда они вызывали у меня естественное опасение — это хоть и тупое, как выяснилось, и короткое лезвие, но вылетает слишком быстро. Не люблю холодное оружие, и вообще не люблю оружие. Особенно не люблю оружие, нацеленное на меня. Подшаг и шаг в сторону — истерящий пацан, «лучшего друга» которого я отоварил только что, оказывается сзади-сбоку: обычный человек не успевает за магом, а уж за Амакава… Удар раскрытой ладонью… скорее даже касание — и запутавшийся в собственных ногах противник падает на асфальт. «Изменяющий свет» — оружие и инструмент, и созидание, и разрушение — правильно дедушка говорил. Справа — и тоже с ножом — накатывает этот самый белобрысый «шеф» местной школьной шайки. Идиот. До меня с некоторым опозданием доходит, что придурок просто затеял очередное укрепление авторитета — смутно припоминаю, как слышал разговор пьяных лбов на выпускном: мол де «пырой» даже шкет из ботаника вытрясет бабло, даже если тот ботан уже в институт ходит. Отвожу руку с клинком и — касание другой до лба. Фу! Умываться чаще надо! Первая эмоция пробивается через барьер отрешения — и вместе с ней накатывает чувство неправильного… нелогичного… что не мешает мне подобрать валяющуюся ветку. Свет! И бросок. Целую вечность в ускоренном времени смотрю, как кувыркающийся в воздухе метательный снаряд догоняет спину самого умного из всей «шайки». Придурок — ну кто убегает по прямой? И главное, место подобрали какое — между двух зданий, вроде и дорога с тротуаром близко, и не видит никто… Амулет-ветка всё-таки втыкается в спину противника и срабатывает: мягкий толчок золотого света в глаза — и последний нападавший падает головой вперед. Сотрясение мозга гарантировано. Морщусь. Дед будет ругать — световая вспышка при работе амулета показывает на совершенно херовый КПД продукта «парома». Стоп, какого ещё парома? У нас на озере нет никаких паромов — только речные трамвайчики… то есть на реке. Хм, странно, Москва-река, а город называется Такамия… да, точно, вон видны далекие пики гор над знакомой пятиэтажкой дома… Но у дома деда нет парка… и школы нет… и я только что «уработал» четырёх детей — правда, шлялись они по клановой территории, и на холодную просьбу покинуть земли Амакава (я подражал деду — вот у кого высококлассно получается управлять голосом!) ответили насмешками, а один кинул грязью. Ну да, будут слушать семилетки пятилетку — и Химари как на зло в лаборатории приходит в себя после того злополучного падения. Так, стоп! Я всё понял! Это не нелогично — я просто сплю! И если открыть глаза…