Страница 38 из 42
Глядя на широко раскрытые глаза юноши, наполненные страхом и надеждой, Маша не могла не удивиться его незнанию. Его слова были полны наивности, что даже умиляло, но как же злило.
— Ну ты дурак, конечно, — усмехнулась Маша и недовольно взглянула на Ульриха, оттолкнув его от себя. — Это ты-то сейчас меня будешь учить человечности? Что-то ваши солдаты про человечность не вспоминали, пока убивали моих сограждан, — произнесла она. — А ну-ка скажи своему товарищу, зачем вы сюда пришли! Скажи ему, зачем вы сюда пришли!!!
Её лицо искривилось в страшной гримасе. Эти слова словно стекло пронзили сердце Ульриха. Подтвердилось всё, чего он боялся. Но он не собирался сдаваться. Обхватив Машины колени, он взмолился:
— Даже если и так, пожалуйста, не делайте этого. Я вас прошу. Бог всё видит, он получит своё наказание свыше. Вы не понимаете, у нас не было другого выхода, кроме как идти за НСДАП, — громко сквозь слёзы говорил Ульрих.
— Не надо мне сказки рассказывать! — воскликнула Ломова. — Выход другой всегда есть. Не хочу я ждать, пока сферичный дядька с неба решит, как и когда его наказывать, — процедила она сквозь зубы и прорычала, сверкая глазами, — Хочу видеть его страдания сейчас!..
— Подожди, Маша, — остановил её Платов.
Его глаза снова сверкнули. Два немца внимательно смотрели на него. На то, как менялась его мимика, как изгибались мышцы. Он над чем-то размышлял. Или вернее слушал. Он кивал, удивлялся.
— Да?.. Даже так? — произнёс он.
И прожигая его взглядами, Ульрих и Эрик всё-таки разглядели того, кто шептал Платову на ухо. Маленькая полупрозрачная девочка. Даша. Она перевела на них глаза и широко оскалилась. А после чего провела большим пальцем по шее.
— Знаете что, граждане фашисты, шли бы вы оба отсюда, — вдруг сказал майор.
Друзья удивились. Их отпускают так просто? Они даже не поняли, что это им говорят. Но они поднялись и поплелись по улице под тяжёлые взгляды жителей Карнова. Другие немцы зашумели, начали возмущаться. Но партизаны сразу их усмирили.
— А с этими что делать, товарищ майор? — спросили Михаила.
Тех, кто мог быть им полезен, они уже отобрали. И Платов махнул рукой.
— Расстрелять.