Не буди лихо

Глава 9 Свой среди чужих

После недолгого обсуждения, ребята решили, что необходимо как-то протащить Гошу до Машиного дома. Если они будут постоянно бегать туда-сюда, могут возникнуть вопросы у других немцев. Поэтому они решили так: сейчас расходятся, через пару дней встречаются, чтобы Гоша успел сообщить об их задумке другим партизанам. Тогда они точно смогут начать планировать свои действия по взятию языка.

Маша с Вернером пошли на выход, Гоша остался в доме. Они пошли обратно к посёлку. Вагнер всё это время ощущал тряску от волнения. Впервые за долгое время он поговорил по-русски не как переводчик. Тем более, что он раскрыл свой маленький секрет. Маша шла поблизости и осматривалась. Когда они дошли до пустыря, она принялась усиленно выдирать высокие стебли лебеды. Вернер сразу понял, она делает это для того, чтобы у неё было оправдание.

И пока они не вышли на основную улицу, Маша спросила Вернера:

— А какого тебе было скрывать всё?

— Сначала я даже нье осознавал, что происходит. Родитьели объяснили мне, что лучше молчать, — ответил он.

В это время в его голове всплыла сцена, где он с мамой наткнулся на акцию от нацистской партии по раздаче супа для народа. Там стоял аппетитный запах горячего бульона. Но мама потянула Вернера за руку и они незаметно быстренько прошли мимо. А когда мальчик спросил, почему они не поели супа со всеми, она ему ответила: «Этот суп не для нас».

Как бы не хотелось пройти незаметно, но ребятам не удалось. Вернера окликнула пара сослуживцев, которых Маша ещё не видела. Когда они поравнялись, девушка опустила голову, смотря в землю и закрывая лицо охапкой лебеды. Вернер ощутил лёгкое волнение. Два незнакомых немца спросили, что он тут делает, да ещё и в сопровождении русской.

— Ты же в курсе, что этим свиньям нельзя выходить за пределы города? — с подозрением сказал один из них.

— Конечно, в курсе. Эта девушка собирала траву, когда я её заметил. Поэтому проследил за тем, чтобы она не посмела сбежать, — попытался он выкрутиться.

После парочки других вопросов, от них всё-таки отстали. Вернер тут же побагровел и выдохнул. Ему удалось убедить их в этом. Молча они дошли до Машиного дома. Возле калитки она предложила немцу войти, чтобы нормально поговорить. Потому что она видела, как ему хотелось.

Ребята пошли к дому. Наблюдая за жизнью в СССР, Вернер понял, что его подозрения о лжи в школе, оказались правдивы. Слушая в классе рассказы о диких неграмотных варварах с востока, у него возникали сомнения. Ведь его дедушка и бабушка были там, говорили, что там живут обычные люди. Он и сам в этом убедился, когда побывал в Артеке до прихода нацистской партии к власти.

Только они вошли в сени, Вернер тут же спросил о том, что его волновало некоторое время:

— Маша, скажи, жилой дом можьет быть собственностью колхоза?

Оказавшись в доме, девушка попыталась придумать, куда спрятать вернувшуюся книгу со стихами. Услышав вопрос гостя, она с удивлением повернула в его сторону голову. Лицо выражало полное недоумение.

— Нет. Откуда ты такое взял? — спросила она.

— Нам в школье говорили, что большьевики, — сказал Вернер с ироничной интонацией, — отбирали у крестьян дома и насильно загоньяли их в колхозы.

Услышав подобное, Маша скривила губы, но смех всё же вырвался наружу. Она плюхнулась на стул и согнулась пополам. Смеялась она так сильно, что у неё уже заболел живот от нехватки воздуха. В конечном итоге она стала немного успокаиваться, громко шмыгая и утирая проступившие слёзы. Периодически смех урывками вырывался из неё.

— Ой, фух, — вздыхала Ломова, обмахивая себя ладонями. — Да ты садись, садись, — предложила она Вернеру.

Он уже и сам начал чувствовать, как желание посмеяться само подкатывает к горлу. Всё же когда Маша успокоилась, она серьёзно спросила его:

— Ты что, не знаешь, как это работает?

— Моя семья могла свободно читать коммунистическую литьературу только до тридцать третьего года, — развёл Вернер руками. — У менья не было возможности разобраться лучше.

— Ой, — снова вздохнула Маша. — Ну-ка скажи, чем социализм отличается от капитализма?

— При социализме обществьенная собственность на срьедства производства.

— Во-о-о-от, — протянула она. — Земля — это средство производства?

— Ну… да.

— Вот, а чтобы обрабатывать землю, нужна техника. И гораздо проще, если брать казённую из колхоза, а не тратиться на её одному крестьянину-единоличнику. Теперь ты мне скажи, какое из частного, читай, личного дома средство производства? Но вообще сложновато тут — если дом на средства колхоза построен, то, может, и принадлежит. Я в этом не сильно разбираюсь, — закончила Маша, а потом с интересом спросила ещё: — А что там ещё про нас вам рассказывали такого?

Вернер задумался, пытаясь вспомнить те небылицы о Советском Союзе, которые им рассказывали учителя.

— Нам говорьили, что у вас совсем нет правьил морали и все женщины общие.

— Ну, это вообще глупость какая-то, — махнула она рукой.

— А по-моему не глупость, — раздался с печки Дашин голосок.

Завидев сестру за окном с немцем, Даша сразу метнулась на печку и затихла там. Но услышав, что немец говорит по-русски, да ещё и про общественную собственность, а сестра при нём не стесняется и громко смеётся, она поняла, что можно не боятся. Она села на печке и уставила руки в боки с деловитым видом.

— А что плохого, чтобы быть общими? Если всё будут общими, то у всех детей будут мамы и папы, братья и сёстры.

— Ты хочьешь быть общей? — с лёгкой улыбкой спросил Вернер.

— Почему нет? Тогда у меня везде будут братья и сёстры. Старшие будут защищать меня от гусей, а я буду следить за младшими и побуду старшей.

Глядя на младшую сестру, Маша только посмеивалась. Пусть Даше только девять лет, но порой она могла удивить своими умозаключениями.

Продолжая разговаривать с гостем, Маша начала шарить по полкам в поисках угощений. Она всё же надеялась, что где-то да остался кусок сахара и немного заварки, чтобы попить чаю. Но кроме полученного сух пайка за игру на фортепиано не было. По большому счёту, угощать было нечем. Хотя Вернер и не просил. Он понимал, что его в любом случае накормят, а им еду добыть сложнее, потому отказался.

Прощались тихо, выжидая момента для выхода. До дома, где Вернер был расквартирован, добрался без проблем. Подходя к дому, он уже под окнами услышал громкий смех друзей. Как только Вагнер вошёл, нос тут же учуял запах сигарет. А по ушам ударил их громкий смех. За столом сидел позеленевший Ульрих с сигаретой в руке. По всей видимости, он на спор решил закурить.

Завидев вошедшего друга, Эрик одарил его подозрительным взглядом.

— Вернер, где ты был? — сквозь смех спросил Гюнтер. — Ты такое пропустил.

— Я уже заметил, — сказал он, проходя глубже в дом.

— Так, где ты был, не расскажешь? — с любопытной интонацией спросил Айхенвальд.

— …Гулял, — после недолгой паузы ответил Вернер.

— Что, правда? Это объясняет, что тебя видели в компании местной шлюхи.

— Вилли уже успел разболтать. Понятно.

— И о чём ты только думаешь, шатаясь в её компании?

— Я же говорил, что следил, чтоб она не сбежала. Или ты подумал, что мне интересно было бы с ней «поиграть», попортить свою арийскую честь? — Вернер вопросительно вскинул бровь. Он решил разыграть карту правильного арийца. — Хочешь, чтобы я начал вести себя как Гюнтер?