Не буди лихо

— Мария Дмитриевна, лучше присядь, — сказал Гоша, пододвигая ей стул. — Это Вернер Вагнер, мой друг из лагеря Артек, немецкий пионер… наверное… — сказал он с сомнением, указывая на юношу в форме Вермахта.

— Сын немецкого коммуниста, — дополнил он, протягивая Ломовой книгу. — Знаю, сложно в это поверить.

Началась эта история летом 1933 года. Вернер тогда в первый раз приехал в Артек — самый знаменитый советский летний лагерь. Пусть это было давно, но парень помнил всё, как сейчас. Помнил торжественную линейку, как ему на шею повязали красный галстук.

Как-то раз, прогуливаясь в свободное время по аллеям, он набрёл к зарослям акации. Солнце пекло как никогда. Вернер и представить не мог, что здесь будет так жарко. Где-то внизу шумело море, в траве стрекотали насекомые, а на ветках деревьев щебетали птицы. Но тут раздались звуки, совершенно не походящие на пение птиц. Тогда-то Вернер и услышал чей-то голос с характерным удмуртским говором. Мальчик пробрался глубже и увидел сидящего на траве Гошу, который старательно подбирал ноты на своей маленькой деревянной дудочке.

Заслышав позади себя шаги, Инночкин перестал играть и резко обернулся.

— Ты кто? — спокойно спросил он.

Вернер набрал воздуха в грудь, но тут понял, что забыл на время, как разговаривать по-русски. А Гоша подошёл к нему.

— Чего молчишь? Немой что ли? Как тебя зовут? — продолжал спрашивать мальчик.

— Вернер… — наконец-то ответил Вагнер, поняв последнюю фразу.

— А я Гоша. Ну, Георгий, — улыбнулся Инночкин.

— Георг?

— Да не, Георгий, — рассмеялся мальчик и протянул ему ладонь. — А ты мне нравишься. Давай дружить!

— Вернер удивлённо на него посмотрел. Мальчики пожали друг другу руки.

— Что ты тут дьелал? — спросил Вернер.

— Ищу тайное место, чтобы прятаться во время тихого часа.

Тут прозвучал сигнал горна, призывающий всех идти на обед. Гоша переполошился, схватил Вернера за руку и побежал с ним к месту сбора, попутно расспрашивая откуда он, в каком отряде, в какой палатке живёт. Вернер всё ещё находился в небольшом шоке от того, что этот едва знакомый ему мальчик ведёт себя с ним так, словно они знакомы всю жизнь.

После обеда в мёртвый час Гоша выбрался тайком из своей палатки и заглянул к Вернеру. Прячась от вожатых в зарослях акации, мальчики продолжали разговаривать обо всём на свете, лишь бы не спать.

Вернер постоянно в разговорах называл Гошу Георгом. В отместку он продолжил называть Вернера Валерой. Так они и получили друг от друга эти прозвища. Вместе с остальными ребятами мальчики ходили вместе играть в волейбол, в теннис.

Во время лагерных соревнований по волейболу Вернер неосторожно подал мяч и в итоге упал, получив вывих. Из-за этого он провёл несколько дней, отлёживаясь в лазарете. Тем же вечером ребята собирались смотреть фильм, и только Вернер не мог пойти. Он тогда сидел у приоткрытого окна, надеясь хоть что-то разглядеть, но в темноте ничего не было видно. Свежий вечерний воздух залетал в окно.

— Валера… — послышался откуда-то снизу голос Гоши.

Вернер выглянул через окно на улицу и увидел стоящего там Инночкина.

— Ты как там, живой? — спросил он.

— Живой, — ответил Вернер. — Ты пропустишь фильм.

— Ну и пусть, — махнул рукой Гоша — Гляди, чего я тебе принёс.

Гоша протянул ему апельсин, который приберёг после ужина. Когда апельсин был съеден, мальчики снова достали свои дудочку и флейту, чтобы продолжить сочинять музыку.

Под конец смены мальчики обменялись адресами, обещая обязательно писать друг другу, договорились встретиться, когда они станут старше. Но жизнь, как известно, распорядилась по-иному.

Глядя на него сейчас, Маша ощущала сильный диссонанс.

— У вас очень хороший русский язык, — неловко подметила она.

— Мои бабушка и дьедушка жили в России.

И это была не последняя новость, которая Машу удивила. Бабушка и дедушка Вернера по материнской линии были поволжскими немцами. В России жили они, во всяком случае, до 1914 года. Из-за возросших антигерманских настроений в преддверии войны им вместе с маленькой дочерью Александрой пришлось уехать на историческую родину. Но и там им не нашлось покоя.

После войны в двадцатые начался кризис, во время которого люди могли остаться без работы, а уровень инфляции достиг небывалого уровня. Но даже в такое страшное время происходили прекрасные вещи. Молодая Александра Крафт встретилась с Вильгельмом Вагнером, бывшим солдатом и приверженцем коммунистических идей. Во время боёв Великой войны в Российской империи. Там Вильгельм однажды в перерыве между боями смог поговорить с русским солдатом, с которым у него состоялся спонтанный разговор, посвящённый учению Карла Маркса и работам Ленина.

Вильгельм смог увлечь свою подругу этими же идеями. Уже через несколько месяцев они стали членами коммунистической партии, а немного позже поженились. Примерно на это же время пришлась ожесточённая борьба между партиями Гитлера (НСДАП) и Эрнста Тельмана (Рот Фронт). Будучи маленьким мальчиком, Вернер помнил, как папа ругался со своим младшим братом, дядей Фридхельмом, из-за того, что последний проголосовал за нацистов.

После прихода НСДАП к власти, Вернер уже видел, как родители прячут книги. Их семью наверняка арестовали бы, если бы не подсуетившийся дядя (он смог устроиться в органы). Он смог скрыть документы, свидетельствующие о причастии брата к коммунистам. Между братьями Вагнерами до этого были довольно прохладные отношения из-за их политических взглядов. Однако Фридхельм, несмотря на то, что служил нацистам, всё же любил брата больше, чем фюрера.

Как бы не нравилась семье старшего Вагнера новая власть, они понимали, что в одиночку противостоять им бессмысленно. Чтобы избежать ареста им пришлось переехать в другой город. А Вернер, как и все мальчики, должен был состоять в Гитлерюгенд. В новой школе он познакомился со своими друзьями.

Как бы не пытались вбить в голову мальчишке, что он представитель высшей расы, а евреи, цыгане и жители СССР — недолюди, Вернер не повёлся. Семена сомнения, посеянные его родителями, взошли. Хотя Вернер всегда об этом молчал.

На этом Вагнер закончил рассказ.

— Теперь вы позвольите мне помочь вам? — спросил он.

— Меня терзают смутные сомнения, — всё ещё сомневалась Маша. — Хотя, вы так и не сдали меня за Маяковского.

— Маяковский мой льюбимый советский поэт, — признался Вернер.

— Это так. Он в лагере часто про него спрашивал, — заверил Гоша.

— Ладно, у вас есть шанс. Совсем скоро в Карнов должен приехать новый комендант, — сказала Маша. — Это правда?

— Да.

— Нам нужно придумать, как выбить из него нужную информацию.

— Почьему ты думаешь, что комьендант можьет знать какую-то важную информацию? — спросил Вернер.

— Откуда нам знать, может он и знает. А может с ним приедет и какой-нибудь важный офицер.