Страница 12 из 16
Айна между тем уже стояла над следующей цепью. Ей и самой было больно, и дело было не в сострадании.
Чёрный металл был холодным. Настолько холодным, что просто держать его в руках было мукой само по себе. И даже её сверкающая плоть не могла выдержать такого без последствий.
После пятого вырванного крюка она начала замечать, как тускнеет свечение на её ладонях. После десятого ладони с внутренней стороны стали такими же серыми, как окружающие пустоши. После двадцатого серый цвет начал подниматься по рукам, а на металле остался первый кусочек уже начавшей чернеть кожи. После сороковой цепи Айна почти падала в обморок от боли.
Серость покрыла руки, почти полностью поглотила крылья и активно начала захватывать тело, а сквозь почти чёрную плоть ладоней уже давно виднелись белоснежные кости.
Она знала, что дракон чувствует её боль также, как она чувствовала его страдания. И также знала, что он скорее умер бы, чем позволил ей мучаться. Но монстр молчал.
Он был намного сильнее её. Он мог бы просто сбросить девушку со своей спины, мог не дать ей прикасаться к цепям, мог развеять этот сон. Айна чувствовала, он мог и это.
Но он молча терпел. Терпел свою и её боль, потому что доверился ей и не собирался предавать этого доверия. И девушка была ему за это невероятно благодарна.
С рождения на неё смотрели как на инструмент. Маг такой силы, да ещё и с уникальной магией контроля разума. Невероятный подарок для правящей династии Талитейма.
Сам факт её невероятного могущества мог в будущем разрешать межнациональные конфликты. Всю жизнь она была заготовкой для острейшего клинка в арсенале каганата.
И потому люди испытывали к ней лишь две возможные эмоции. Либо относились благоговейно-бережно, словно она была стеклянной. Такими были слуги, такими были подданные, такими были почти все, кого она встречала. Либо же с ней были бесконечно строги и требовательны, стараясь выковать из заготовки требуемый клинок как можно раньше. Такими были её учителя во дворце и таким был её отец, которого Айна до сих пор боялась.
Остальные люди, вроде сестёр и братьев, играли в её жизни настолько незначительные роли, что их можно было даже не принимать в расчёт. Так что никто в целом мире не воспринимал её, как Айну. Не как инструмент и не как драгоценность, а как живого человека.
Возможно, останься её мама жива, девушка увидела бы то, чего желала столько лет. Но история не знает сослагательного наклонения. И впервые к ней, как к самостоятельной личности, как к человеку со своими желаниями, убеждениями и, что даже важнее, со своей собственной волей, отнеслась её добрая тьма.
Тот человек говорил с ней, не прислуживал и не приказывал, говорил, как с равной. И вот, сейчас, дракон, а вернее скрывающийся под этим образом разум, доверился ей снова. Она не могла его подвести.
Сорок четвертая цепь окрасила в серый цвет всё её тело целиком. Этот процесс всё продолжал и продолжал ускоряться. Чернота уже поднялась до локтей, и Айна всё ещё могла сжимать ладони лишь потому, что они не были настоящими. Происходи подобное в реальности — и в руках бы просто не осталось чему сжимать обожжённые холодом пальцы.
Но она продолжала, подгоняемая упрямством и тем фактом, что с каждой цепью дракон, казалось, оживал. В тех местах, где торчали самые первые выдернутые ей цепи, уже почти не было заметно гнойных нарывов и волдырей, виднелась лишь чуть белёсая плёнка заново нарастающей кожи.
Каждый раз ей казалось, что сил уже не хватит. Что ещё чуть-чуть, и она развалится на части от адской боли и проникающей в тело черноты. Но каждый раз дракон, больше тут просто было некому, посылал ей частички своей собственной энергии, что получал от освобождённых частей.
Сорок шесть…
Сорок семь…
Сорок восемь…
Сорок девять…
Цепи почти закончились. Осталась лишь одна, самая большая, толщиной больше талии Айны, выходящая прямо изо лба дракона.
Дорога к ней по длинной шее монстра заняла у Айны больше минуты, хотя в начале лишь одной мыслью она взлетела ему на спину. Свет, что давал ей силу, почти иссяк, лишь самые кончики её длинных волос и крыльев всё ещё сияли. Остальное тело уже было не отличить от окружающих пустошей.
— С тобой точно всё будет хорошо? — крюки даже маленьких цепей входили очень глубоко, страшно было подумать о том, за что держится эта.
В ответ раздалось тихое, даже тише, чем в самом начале, рычание. Дракон тоже потратил почти все свои силы, подпитывая энергию девушки, и теперь не мог даже двинуться. Но, как и в первый раз, его ответом было безапелляционное: «РВИ!»
Улыбнувшись сквозь сковывающую всё тело боль, Айна взялась за нижнее звено последней цепи и, чувствуя, как рвутся сухожилия в почерневших руках, изо всех оставшихся сил потянула вверх.
Айна лежала, глядя в потолок камеры. Всё тело болело так сильно, что, казалось, она сейчас умрёт просто от шока. Особенно сильно досталось рукам. Словно в них втыкали миллионы раскалённых игл, вытаскивали, а потом, щедро посыпав ожоги солью, повторяли процедуру.
Она не помнила, получилось ли у неё вытащить последнюю цепь, или нет. Но всё остальное врезалось в память настолько чётко, что, стоило закрыть глаза, и она снова видела серую пустошь под серым светом серого светила и огромное тело чёрного дракона…
Ужас! Она должна проверить, как он! Вот только дёрнувшись в попытке встать с кровати, девушка застонала от прострелившей всё тело боли, в десяток раз превысившей предыдущую. Ей даже показалось, что она на пару секунд потеряла сознание.
А потом со стороны раздался голос, незнакомый, но почему-то такой приятный и родной, что от одного его звучания у девушки на глазах навернулись слёзы.
— Лежи. Перенапряжение души — штука опасная и крайне болезненная. Лучше тебе, как и мне, не шевелиться некоторое время.
Конечно же, после такого Айна просто не могла последовать этому совету. Потихоньку, сантиметр за сантиметром, она повернула голову на звук.
Он сидел у дальней стены, опершись спиной о камень. Молодой человек, на вид немного старше неё. Высокий, это было видно даже в таком положении, отлично сложенный и совершенно лысый, не было даже ресниц и бровей. И, естественно, голый. Естественно, ведь, судя по тому, что огромная туша Ужаса исчезла, он им и был, а одежда монстрам не положена.