Страница 11 из 103
От клетки к клетке двигалась пестрая и шумная толпа южных купцов. Чаще всего впереди двигался сам купец, чье богатство кричало о себе яркостью наряда и количеством украшений. За патроном следовали писцы и приказчики. Эти пестрые галдящие стайки осматривали товар, выставленный перед аукционом. Опытные торговцы стремились сами составить впечатление о каждой рабыне, предназначенной к аукциону, определить для себя потолок торга. Собственно, для этого товар и выставлялся заранее.
Когда Ирму окружила такая группа, она сначала покраснела, потом побагровела, побурела и… как сказали бы в нашем веке, «у нее перегорели предохранители» и «она зависла». Соответственно, когда выставленная рабыня проигнорировала команду «Покажи!», купец приказал своим слугам раздвинуть ей ноги силой. Тут ее перекрыло окончательно и она стала брыкаться так, что голой пяткой заехала в бороду уважаемому купцу, а одному из его приказчиков сломала нос.
Купец пришел в ярость, потребовал наказать буйную рабыню и взять штраф с хозяина, выставившего на торги «необъезженную тварь». (Потом, когда осмотр все же был совершен, оглашая претензию торговому старшине, купец сменил «необъезженную тварь» на «буйное животное»).
Вот к торговому старшине и привели Ирму первый раз в шатер.
Там Ирма снова увидела своего Врага и своего Господина — того, кто пленил ее, заковал в ошейник, клеймил и выставил на торги.
Того, кто бросил ее лицом в придорожную пыль и надругался над ней прямо на месте скоротечной схватки, взяв ее, связанную и взнузданную в кругу радующихся соплеменников. Даже не взял, а покрыл как зверь самку.
И того, кто подчинил ее, пробудил в ней рабыню и заставил капитулировать перед проснувшейся рабской сущностью все то, что она считала своим «Я».
Того, кого ненавидела гордая Ирма, и страстно желала рабыня по кличке «Минджа».
Мелькнувшая в единый миг череда воспоминаний заставила Ирму задрожать…
Ирма попадает в плен
Весна только вступила в свое права, и свежая зелень блистала изумрудом. В этот день Ирма улучила возможность сбежать в лес. Ей не впервой было отправляться в лес в одиночку.
После того, как отца перевели со Южного приграничья в учебное подразделение, они все изрядно расслабились. Здесь, вдали от границы, где стоял учебный офицерский полк, на много дней пути годами не слыхали ни о местных разбойниках, ни о набегах степных работорговцев.
Империя правила здесь уже далеко не первое поколение.
Батюшка все равно сторожился. Сотник пограничных егерей никогда не забывает об опасности. Но когда отца вызвали принимать новую смену офицеров, Ирма воспользовалась моментом и отправилась в лес. Она не любила охотиться, но очень хотела отдохнуть от нанятой отцом гувернантки. Мысль о том, что отец отругает занудную старую клушу, радовала.
«Женские науки», которым тупая курица пыталась учить самостоятельную девушку, мало интересовали Ирму. Как любая в ее возрасте, она была уверена, что ее ждёт лучезарное будущее, где нет места ведению хозяйства и приготовлению пищи.
А вот к лесу Ирма относилась всерьез. Лук, глефа, полный комплект егерского обмундирования — кольчуга, шлем, сапоги с голенищами, защищенными полосами металла, плащ-скрытень под цвет весеннего леса, тормозок, фляга. Даже знакомый лес не любит растяп.
Охота не заладилась. Сразу за тыном военного городка Ирма наткнулась на одиночный волчий след. Зверь вынюхивал, чем бы поживится у людского жилища. Таких дерзких здесь не было давно и Ирма стала на след. Но то ли след был не такой свежий, как ей показалось, то ли ей попался старый опытный волчара, который путал следы всегда — но к закату она была все еще далеко от дома.
Ирма была готова и к такому. Облюбовав древний вяз с широкими раскидистыми ветвями невдалеке от сухой полянки, девушка устроилась на ночлег.
Утром она проснулась от тихого разговора прямо под ее деревом. Осторожно посмотрела вниз и оцепенела, как птица перед змеей. Тройка степняков в характерных шлема и пятнистых плащах осторожно кралась мимо ее дерева, обходя поляну по периметру. На ее счастье, ночью у корней вяза мышковал кто-то из мелких хищников и переворошил листву, скрыв ее следы.
Степные работорговцы скрылись, а через некоторое время из леса стали появляться тройки и пятерки, гнавшие перед собой связанных девочек и девушек. Постепенно собралось около двух десятков воинов и примерно столько же пленниц.
Один из воинов вышел вперед и очертил поднятой ветвью круг диаметров более десятка шагов. Он что-то негромко произнес. Пленницы неосознанно сбились теснее. Ирма не слышал слов, но могла догадываться.
В семье егерей были наслышаны о степных ритуалах. Предводитель произнес: «Войдите в круг, рабыни!»
Степняки всегда добивались, чтоб пленницы сами признали себя рабынями. Если женщина откажется, ей приставят к животу меч и вновь прикажут войти в круг. А вот дальше ритуал имел варианты.
Если женщина снова окажется, она может умереть тут же на месте. Или, если степной налетчик посчитает добычу достаточно ценной, он бросит пленницу на колени, сорвет с нее одежду и бросит в круг уже связанной и обнаженной, взяв ее свободу и жизнь по праву силы.
Степняк резко выкрикнул что-то, как кнутом хлестнул. Женщины, заливаясь слезами, бросились в круг. Ни одна не поставила жизнь против свободы.
После этого большая часть захватчиков вновь растворилась в лесу, а оставшиеся стали готовить добычу.
Меч предводителя указывал на очередную пленницу. Она выходила из круга. Ее освобождали от веревок и ремней и приказывали раздеться. Одни, рыдая, путались в завязках, другие сбрасывали одежду с вызовом.
Каждая обнаженная пленница опускалась на колени перед сидящим воином и ее живота касался кончик меча: «Кто ты теперь?»
И каждая отвечала: «Я — рабыня». И ни одной не удалось удержаться от рыданий.
Вещи кидали в рабский круг, и ещё одна голая рабыня отправлялась получать свой ошейник и оковы.