Дракон Нерождённый

Глава 4

День 13 месяца окетеба (X) года 1650 Этой Эпохи, небеса Вестеррайха.

Ладья шла по поверхности мирового океана магии, смотря лебединым носом на восток. В определённый момент, где-то над северным Шехв е ром она стала снижаться. Всё на борту соответствовало устройству обычного корабля, — снасти, вёсла, лавки для гребцов, даже доски палубы можно было снять и рассмотреть киль. Только экипажа не было.

Голем из Беркагоста стоял на носу недвижно, смотрел на приближающиеся горы своими линзами. Ему было всё равно, а вот люди от долгого путешествия утомились. Райла сидела у фальшборта, прижимая к себе Лаухальганду, гладя его по гладкой «резиновой» голове, слушая мурчание; она утомилась. Майрон держался намного дольше, часами бродил от носа к корме, разглядывал необъятные просторы, особенно на горы. Они всегда звали. Впрочем, в конце концов и он уселся рядом, достал трубку.

— Странно да? — сказала она. — Мир такой маленький.

— Что?

— Мир. Он маленький на самом деле. — Райла провела пальцами по уху Лаухальганды, которое было точь-в-точь кошачье. — Внизу этого не замечаешь, скачешь по дорогам дни и недели, всякая мелкая преграда может тебя остановить, мир кажется необъятным, но вот я здесь, на корабле, преодолеваю месяцы пути, сидя на заднице. Оказывается, мир такой маленький.

— Магия делает возможным почти всё, — сказал Майрон, как ей показалось, с некой грустью. — Спасибо тебе.

— За что?

Его плечи приподнялись и опустились.

— За то, что нашла меня.

— Ты этого хотел?

— Нет, — ответил он честно. — Однако же теперь, когда ты рядом, я рад.

Она опустила голову, пряча улыбку, и Лаухальганда улыбнулся тоже. Он любил улыбаться, — как иначе, если кроме рта и ушей у тебя ничего нет, а чувства выражать как-то надо.

Ладья оставила позади равнины и теперь под килем плыли горные пики. Место, куда она стремилась, показалось сначала неясной помаркой, но вскоре очертания сделались резче. Майрон заставил Райлу взглянуть и вид поразил её до дрожи. Посреди горных цепей, лежало гигантское тело. Оно узнавалось только в очертаниях, — пара рук, пара ног, голова, — и занимало целую долину. Оно и было долиной.

— Керн-Роварр, Могила Великана. Ни с чем его не перепутать.

— Майрон, они бывают такими⁈ Великаны, то есть?

— Самые высокие, известные нам, достигают роста больше ста шагов [10] и обитают очень высоко в горах, — кто бы знал, как они дышат разряженным воздухом при своих-то размерах. Но этот был на порядки выше, и подобных ему древние книги называют Зодчими. Такие колоссы время от времени перестраивают саму природу, могут разрушать хребты, рыть долины, возводить новые пики. Маги древности считали их бессмертными, но этот как-то сподобился умереть.

Ладья опускалась, стали видны поселения и массивные постройки, расположенные по всему телу великана. Одни чадили трубами; другие походили на гигантские грибы с радужными мембранными шляпками; третьи обрамляли огромные карьеры, прорытые прямо на груди или животе. Вся долина сообщалась развитой сетью дорог, и надо всем возвышался шпиль Зеркального Оплота.

Гед Геднгейд построил себе истинно циклопическую крепость. Она состояла из десятков корпусов, раскинувшихся на лбу великана, сотен разновеликих башен и, наконец, главного шпиля, — высокой конструкции, которую словно покрыли коллажем из зеркальных осколков, соединявшихся в умопомрачительном хаосе граней. От вида сверкающей крепости Райлу пробил озноб, женщина ссутулилась, опустила взгляд и старалась смотреть только на Лаухальганду.

В стенах крепости было множество врат, расположенных высоко над землёй; одни как раз открылись и наружу высунулся каменный язык, — причальная площадка. Ладья опустилась, вёсла поднялись, парус обвис. Голем из Беркагоста спрыгнул, громко лязгнули о камень ступни. Он зашагал внутрь крепости, игнорируя шедших навстречу людей в радужных плащах, а те не обратили внимания на него.

Майрон помог Райле спуститься, и стоило только ей покинуть борт, как белый корабль растаял в воздухе с мелодичным звоном.

— Ушла обратно, в Сокровищницу Исхелема.

— Совершенно верно! — подтвердил один из встречающих сильным мелодичным голосом. — От имени его могущества Геда Геднгейда я имею честь приветствовать вас в Зеркальном Оплоте!

Глава делегации поклонился изысканно. То был красивый, статный мужчина в самом расцвете сил, его каштановые волосы ниспадали на плечи и спину, мужественное лицо украшала острая бородка и усы, а мантия на плечах переливалась всеми цветами радуги.

Райла, сомневаясь, предположила:

— Мы раньше не встречались?

— С вами, госпожа Фр и нна Белая Ворона? Или мне надлежит звать вас Райлой Балекас? — Он улыбнулся совершенно обаятельно. — Боюсь, что не лично, хотя вы могли наслаждаться моим выступанием. А вот с вами, чар Майрон, мы имели разговор. Правда, тогда вы были…

— В несколько ином качестве, — кивнул Майрон, изучая ауру волшебника. — Это Илиас Фортуна, Райла, верховный маг Р и дена, глава Гильдх о лла.

— В прошлом, всё в прошлом. Прошу за мной, его могущество ждёт вас. И не волнуйтесь, госпожа Балекас, все зеркала занавешены.

— Зеркала? — Она встрепенулась мимовольно. — Хотя… разумеется, было бы странно, не окажись внутри пары…

— Тысяч.

— Меч мне в ножны…

— Не волнуйтесь, — повторил Фортуна.

Майрон сделал зарубку в памяти, — Райла боялась зеркал.

Внутри крепость Геда Геднгейда поражала размерами ещё больше, чем снаружи. По бесконечному лабиринту анфилад, садов, лестниц и аркад сновали тысячи одинаковых служителей, стаями летали магические вестовые, големы таскали тяжести, горгульи наблюдали за всеми с парапетов и везде, везде были закрытые белой тканью зеркала. Те из них, что остались открытыми, впрочем, ничего не отражали, но служили порталами. По пути наверх, — а именно туда вёл Фортуна, — гости вошли и вышли сквозь зеркальные рамки более двадцати раз. Вероятно, не зная дороги, в крепости можно было плутать вечно.

— Как ты, Райла? — спросил Майрон тихо.

— Не бойся за меня, Седой, вздрогнула несколько раз, а потом привыкла. Ты-то как?

Он сделал вид, что поверил.

— Взволнован.

— А и не скажешь.