Страница 30 из 39
Сосед Данга по парте, Фать, уголком глаза прочитал записку. Фать был давнишним недругом Данга. Таинственные «в. х.» не давали ему покоя. Что они могли означать? Машинально он исписал всю промокашку этими буквами, и учительница арифметики, проходя мимо, удивленно спросила:
— Фать, что это за ответ у тебя получился — «15 в. х.»?
Фать покраснел и спрятал тетрадку в парту. Данг засмеялся.
После урока Фать сказал:
— Я разгадал ваш шифр, ваше «в. х.». Меня не проведешь! Я сразу понял.
— Эх, ты! — рассмеялся Данг. — «В. х.» может означать все что угодно: «ватный халат», и «вяленая хурма», и «высокие ходули», и...
Фать, уже выходивший из класса, обернулся и погрозил ему кулаком.
— Ну, что придумал? — подбежал Данг к Люку.
Люк засмеялся. Оказывается, он написал записку просто так, чтобы успокоить Данга и отвлечь от посторонних мыслей на уроке.
Подошла Хоа.
— Ну вот, — сказал Данг, — я придумал: лучше открыть, что это за хворост. Тайна останется — мы просто прикрепим к вязанке записку.
На следующий день Данг снова пошел в Зеленую рощу. Здесь было прохладно. Шептались деревья под легким ветром, да облетал время от времени сухой лист.
Вскоре появились Люк и Хоа. Вид у Хоа был растерянный, одна из четырех косичек расплелась, и волосы торчали во все стороны. Она сразу же набросилась на Данга:
— Записка потерялась, ты, наверно, ее плохо прикрепил!
— Не может быть, я приклеил ее прямо к веревке хлебным мякишем!
Хоа всплеснула руками и затараторила:
— Хлебным мякишем! Ну так из-за этого все и получилось.
— Постой, ничего не понимаю! — запротестовал Данг. — Вечно ты трещишь, как звонок! Объясни, в чем дело.
— Сегодня утром прихожу я к Фанам. А они тащат меня прямо в дом и говорят: опять вязанка! Вижу, они совсем покой потеряли, еще ничего не знают. Я им и говорю, что там записка. А там никакой записки-то и нет. Они на меня так странно смотрят. Тут я гляжу, котенок бумажкой какой-то играет. Я подбегаю — наша записка. Отобрала у котенка, принесла, а старик смеется: почему, мол, догадалась, что должна быть записка? Я туда-сюда, не знаю, что и ответить. Он говорит: читай. Я читаю: «Этот хворост мы собирали для вас. Ваши сыновья отдали жизнь за родину, за то, чтобы мы могли спокойно учиться и играть. Подпись: Л. X. Д.». Старик засмеялся, меня по голове погладил и сказал: «Вы хорошие ребята». Конечно, он догадался, что это мы.
Данг рассердился:
— Чего тут догадываться, раз ты сама раскрыла тайну! Ты же глупая, глупая, как теленок!
— А ты еще глупее! Хлебным мякишем приклеил, вот котенок и съел!
— Тихо! Здесь кто-то есть! — шепнул вдруг Люк.
Хоа моментально затихла.
Кусты раздвинулись, и в них показалась голова Фатя. Он вышел на поляну, за ним двигалась вся его компания — Виёт, малышка Лань, Тхинь-Молчун и Кхит-Сопун.
Фать выступил вперед и угрожающе спросил:
— Что это вы здесь делаете?
— А мы гуляем, — сказал Данг, стараясь говорить равнодушным тоном.
Фать насмешливо присвистнул, потом взглянул на высокое дерево, росшее неподалеку, и рассмеялся с довольным видом:
— Ага, я вас поймал! Птичьи гнезда очищаете? Так вот, все птицы в этом саду наши, попробуйте только тронуть!
— Нужны нам ваши птицы! — сказала Хоа.
— А зачем тогда в записке «в. х.»? Я сразу догадался, что это «всех хватайте» — о птицах.
Люк так и покатился со смеху. Но Данг тут же толкнул его в бок и сказал:
— Ты прав, Фать. Мы собирались всех ваших птиц переловить, но теперь передумали. Пошли, ребята.
И они удалились, оставив недругов своих в полной растерянности.
Отошли они недалеко, им слышно было, как те долго препирались между собой, а потом разбрелись в разные стороны. Тогда ребята вернулись на старое место и снова принялись собирать хворост.
— Они разболтают, что нас здесь видели, надо придумать что-то новое, — сказал Люк.
— Да и бабушка Фан говорила, что хворосту у них теперь достаточно, — поддержала его Хоа.
— Подумать не мешает, — сказал Данг.
Они решили передохнуть. Люк тут же воспользовался моментом, чтобы спросить у Данга, как решать задачу по арифметике.
— И почему это ты такой бестолковый в арифметике, а вот книжки целыми страницами наизусть запоминаешь! — удивился Данг. — Я сколько раз читал письмо полковника Жене, а все не могу запомнить. Ты-то небось помнишь. Расскажи, а?
Люк кивнул и начал:
— «Если тебе будет трудно, не плачь, не хнычь, не унывай. Помни, что тем, которые бьются сейчас за счастье и славу нашей Родины, за всех ее милых детей и за тебя, родную, еще труднее, что своей кровью и жизнью они вырывают у врага победу. И враг будет разбит, разгромлен и уничтожен...»
— Нет, давай до конца, — потребовала Хоа, когда он остановился, — там очень интересно.
— Конец я прочитаю, давайте книгу. Там прямо про тебя написано, Хоа, слышишь? — сказал Данг. — «Женя! Поклянись же и ты, что ради всех нас там у себя... далеко... далеко... ты будешь жить честно, скромно, учиться хорошо, работать упорно, много. И тогда, вспоминая тебя, даже в самых тяжелых боях я буду счастлив, горд и спокоен».
Ребята помолчали.
— А мой папа мне ни разу отдельного письма не прислал,— вздохнула Хоа. — Все пишет длинные письма маме, а для меня только: «Старайся, учись, получай хорошие отметки, привезу тебе гостинцев». Обращаются со мной, как с маленькой. Наверно, мой папа никогда не станет полковником. Если хочешь быть полковником, надо уметь писать такие письма.
— Совсем недавно ты заявила, что это событие ожидается годика через три, — засмеялся Данг.
Хоа с грустным видом покачала головой:
— Теперь я уже так не думаю.
4
Прошла неделя. В воскресенье Люк проснулся поздно, зарядку он решил отменить. Настроение было самое радужное. Вчера выставляли отметки в четверти, и учительница при всех сказала, что у него «значительные успехи в арифметике».
Люк наскоро позавтракал и принялся думать о том, чем бы ему заняться. От хорошего настроения его распирало желание сделать что-то полезное.
Тут он заметил на стуле порванный комбинезон отца. Мама вчера не успела его зашить. Люк взял комбинезон, но из попытки починить у него ничего не вышло. Не попросить ли Хоа: хоть она и теленок, а шьет ловко. Нет, она потом станет хвастаться. Лучше пойти к дядюшке Битю — у него швейная машина, он шьет на заказ.
Дядюшка Бить всех ребят считал озорниками и драчунами и поэтому встретил Люка недружелюбно.
— Наверно, безобразничал, порвал отцовский комбинезон, а теперь хочешь замести следы? — нахмурил он брови.
И как ни оправдывался Люк, он продолжал глядеть очень сурово. Но комбинезон починил и плату взял самую умеренную — одно хао, кстати, оно только и было у Люка в кармане, приготовленное для кино. Но по сравнению с таким делом кино выглядело просто забавой для несмышленышей.
Вернулись родители. Пообедали, и отец снова стал собираться на работу. Люк затаил дыхание, когда он протянул руку к комбинезону.
— Не трогай, — остановила отца мама. — Я еще не успела починить.
— Как? Да ведь он починен! — удивился отец. — Ты, верно, забыла. Смотри: прострочено на машинке.
Мама повернулась к Люку.
— Это ты, сынок?
Люк смущенно кивнул.
— Вот спасибо! Но где же ты взял деньги?
— У меня было хао, которое ты мне дала на кино.
Мама обняла его и прижала к груди. Люк, наверно, еще никогда не был таким счастливым.
Данг решил разузнать у Фанов, как еще им можно помочь. Уже на полдороге он неожиданно встретил компанию Фатя. Ребята развлекались тем, что гонялись друг за дружкой и швырялись пригоршнями песка. Песок попал и в ведра с водой шедшей мимо тетушки Фан. Она пожурила озорников, но они, не обращая никакого внимания на ее слова, продолжали бешено носиться и чуть не сбили ее с ног.