Страница 43 из 66
Подъездная дорожка к центральному зданию разбита и заросла не менее, чем весь остальной путь сюда. Слева в каком-то небольшом строении, когда-то бывшим не то складом, не то прачечной, нет ничего интересного, судя по обвалившейся крыше и темным провалам окон, за которыми виднеются обшарпанные стены. Я обхожу когда-то приветствовавший приезжающих фонтан со скульптурной группой из нескольких мускулистых мужчин и женщин и поднимаюсь по ступенькам. Могучая, явно в прошлом весьма красивая, а теперь рассохшаяся и почерневшая деревянная дверь лишь притворена, а не заперта.
Вновь на мгновение ощущение бесконечного, неизмеримого зла совсем рядом проникает в разум… И вновь отступает.
— Думаешь, сюда нам? — Петр говорит шепотом.
— Не знаю. Но, думаю, если тут кто-то живет, то этот кто-то наверняка тут, — я разглядывал дверь, словно так мог понять, что за ней скрывается. — Так что идем, поищем следы жизни.
— Уверен?
— Да, — вошел в холл, изображая отсутствие сомнений.
На деле — совершенно не уверен. Аура этого места давит на разум. Это не что-то в синих нитях вокруг, это не что-то явное… Но, черт дери, как это здание и правда похоже на какой-то особняк графа Дракулы… Или кого-то куда хуже, чем древний вампир.Давящее ощущение витает в воздухе. Пропитывает мозаики с пионерами в красных галстуках на стенах. Выползает из-за барельефов с лесными зверушками, стелется по центральной лестнице холла мимо мраморных перил, расползается из пустых проемов коридоров справа и слева. Скользит по анфиладам комнат где-то наверху…
Я мотнул головой, разбивая невесть откуда взявшийся страх, липким комком поселившийся теперь в желудке. Удружил Макс со своими предупреждениями. Мерещится же всякое.
Надо найти этого любителя веток и мрачных домов. Только куда теперь идти по этому пустому первому этажу весьма просторного здания? И в правую, и в левую сторону от холла идут коридоры, в которых может быть совершенно что угодно.
— Туда, — я после короткого раздумья кивнул на проход слева от лестницы.
Тихо, пусто и пыльно.
Коридор, короткий и заканчивающийся одной-единственной дверью, привел в большое помещение, которое, судя по всему, занимает всю левую часть первого этажа.
Дверь тут тяжелая, массивная, и когда-то выкрашенная отвратительной дешевой краской. Тут даже табличка сохранилась с лаконичной надписью «Столовая».
Дверь я открывал медленно, словно опасаясь того, что таиться за ней. Открыл — и застыл на пороге, заметив на другом конце действительно большого, слабоосвещенного из-за огромного слоя пыли и грязи на окнах зала темную фигуру. Кажется, это женщина, и она стоит за столиком раздачи спиной к нам.
— Пригнись, — прошептал я Петру, и сам присел на корточки, прячась за длинным, покрытым пылью и каким-то мусором, столом.
Почему-то я не хочу, чтобы та, кто стоит там, видел нас. Вообще не хочу. Хочу уйти отсюда…
Какого черта? Я должен поймать этого глупого мага и сдать Кругу. Не в первый раз. Чего боюсь-то?
— Идем ближе, только тихо. Будет сюрприз ублюдку, выставляющему магию напоказ, — тихо сказал я Петру.
Тот неловко кивнул. Человек-гора сейчас выглядит скорее как человек-мышь.
— Что такое?
Петр кинул взгляд на женщину.
— Я в детстве ездил в лагерь один. Там была повариха такая… Орала, кастрюлями швырялось, одному ребенку чуть череп ложкой не пробила… И так же на раздаче стояла. А эта тут, в заброшенном пансионате стоит.
— Это лишь воспоминания, — я отмахнулся. — А все напряжение этого места — чья-то магия, помноженная на наше воображение. Или вообще одно воображение. Идем. Возможно это вообще приманка какая-нибудь.
Я медленно пробирался между столов, стараясь не привлекать лишнего внимания. Неестественная тишина этого места давила на нервы. Словно мы залезли куда-то, куда залезать не стоило…
Я подобрался совсем близко к фигуре, стоявшей за совершенно пустой раздачей, которая явно уже много лет не знала никакой еды. Вблизи темный силуэт превратился в дородную женщину в поварском халате и шапочке, сейчас отвернувшуюся к чему-то на дальнем столе. Она стояла спиной в кругу пыли и паутины, между кастрюлями, печками и сковородками, которыми не пользовались со времен, предшествующих моему рождению. Тишина такая, что я слышал и стук собственного сердца, и тяжелое дыхание Петра, съежившегося за соседним столом.
Ладно, пора заканчивать все это.
Я поднялся во весь рост.
— Леший — это хорошо, но…
— ПОШЛИ ВОООН!!!
Крик едва не разорвал на части барабанные перепонки. Женщина в поварском фартуке уставилась на меня и закричала. Закричала настолько громко, что ее лицо прямо на моих глазах начало лопаться, словно кожа на нем была натянута на что-то, и теперь рвалась изнутри. Провалы глазниц растянулись во все стороны, отползли к затылку уголки губ, обнажая гнилые острые зубы, нос провалился внутрь черепа…
В следующую секунду в это отвратительное существо на полной скорости врезался стул. Врезался, прошел сквозь в один момент ставшими прозрачными одежду и тело твари, и с грохотом упал на бетонный пол.
Крик затих, и чудовищное видение растворилось без следа.
В столовой вновь тишина. Я за своим бешено бьющимся сердцем опять начал слышать свое же сбивающееся дыхание.
— Это что, твою же мать, было? — Петра трясло. — Это что такое?
Я соображал неважно. Совсем неважно. Но какая-то часть разума, невероятно рациональная, все еще в строю, и она не позволяла сбежать отсюда с громкими воплями.
— Магия, — голос мой надтреснут. Говорить вообще тяжело, я стук в ушах слышу больше, чем любые слова. — Иллюзия. Наваждение. Называй как хочешь. Что-то, что пробудило наши страхи.
— Мля…
Я с Петром полностью согласен. Но это не повод отступать.
— Ладно, идем отсюда. Нужно найти этого иллюзиониста и руки ему выдергать. Не иллюзорно.
Петр сухо усмехнулся без всякого энтузиазма.
Я медленно, теперь держа на синих нитях магии рядом с собой стул, вышел с этой «столовой» обратно в холл. Тут так же пусто и тихо. Вопль, который едва не оставил нас двоих без слуха, как ни странно, ничьего внимания не привлек. Или и слышали его только мы?..
И где искать автора этого безобразия? Я попытался прислушаться к собственным ощущениям. Синие нити магии терялись в чем-то неуловимо-душном, наползающем со всех сторон… Но теперь, когда вокруг, в магическом плане словно бы поредел до того скрывающийся очертания всего туман, я способен понять, что источник всего неправильного вокруг — где-то наверху. Второй этаж? Третий?
— Ладно, нам наверх, — я кивнул на лестницу.
— Уверен?
— Я уверен только в том, что если будем здесь стоять, то все само собой не разрешится.
Петр несколько затравленно кивнул, признав мою правоту, и мы начали подъем по огромной мраморной лестнице, явно созданной впечатлять приехавших своей широтой и высотой. Один пролет, второй, третий — но почему-то на каждом вместо двери в холл второго этажа лишь стена…
Я осознал это не сразу, но когда осознал — сбился с шага. Одно-единственное панорамное окно с лестницы выходит на задний двор санатория. На лес и заросшее травой поле.
И на следующем пролете в него видно то же самое. И на следующем. И…
— Веня, — Петр говорит так тихо, что я его едва слышу, — посмотри вниз.
Я замер на секунду, но все же пересилил себя и опустил взгляд.
Лестница, большая, широкая мраморная лестница теперь уходит внизу не в холл, а в какую-то бесконечность, теряясь во тьме. И тьма эта медленно, но неотвратимо ползла к нам, разрушая гладкий мрамор. Приближалась, и приближалась, и…
— Давай в окно! — я бросил валявшийся на ступени кусок мрамора в панорамное стекло, желая выпрыгнуть прочь, туда, на заросшее травой поле… И ничего не произошло. Вообще ничего. Белый камень растворился в воздухе, словно его и не было.
Стекло в окне как было, так и осталось совершенно целым.
— Бежим, — Петр бросился вверх, за секунду преодолевая пролет.