Два шага назад

Надо встречаться. Если мои вопли всплывут, то… У них ведь и запись голоса Стана иметься должна. Он же мне отвечал.

От усиленных раздумий на лбу выступил пот.

Совсем плохо. Теперь у СБН комбинаций, как меня предателем в глазах сослуживцев сделать — широчайший ассортимент. И везде я крайний. Впрочем, встреча тоже ничего мне не сможет дать, кроме маленького выигрыша во времени. Но это лучше, чем ничего.

Поделиться с Психом? Уведомить, куда иду, без особых пояснений, ради того, чтобы знали, где искать?

В целом, направление верное. Если меня схватят, то он успеет предупредить, кого надо, чтобы приняли меры. Заодно и крысу поищут. Узнали же откуда-то безопасники, что я в наряде, скучаю в одиночестве у перегораживающего въезд шлагбаума? Идеально момент для звонка подгадали. Для бойца одиночество — роскошь.

Взгляд скользнул по территории — видно меня почти отовсюду. Со спортплощадки, от крайних домиков, с верхнего этажа административного здания. И везде люди. Недавно закончился ужин, личный состав прогуливается, наслаждаясь свободными минутами, отдыхает. Стукач где-то тут, рядом…

До окончания наряда оставалось совсем немного. Потом меня сменят. Разводящий офицер выслушает рапорт, отправит в оружейку и порекомендует торопиться в столовую — поварам тоже надо отдыхать… Коммуникатор, до сих пор зажатый в ладони, стал противен. Меня же через него слушают. Любой чих, любая неосторожная фраза — крючок. Выбрасывать звонилку глупо, носиться с ней ещё глупее. Остаётся…

Да! Пойду!

Активировал навигатор, отобразивший как моё положение (хотя точно помню — геолокацию отключал), так и точку в паре километров от расположения, на берегу реки. Смелость Майкла в выборе места для встречи коробила своей наглостью — и не боится ведь, что я с подмогой припрусь?!

Сделав несколько глубоких вдохов, успокоился. Правильно я решил. Поговорю с Психом, а дальше видно будет. Он, при всей своей чудаковатости, человек образованный и в бригаде давно. Подскажет, как умнее.

***

Я нашёл старшего товарища в комнате за просмотром визора. Показывали какую-то комедию положений с явно переигрывающими актёрами и многоголосым смехом за кадром в нужных местах.

Меня он приветствовал вяло.

— Отстоял?

— Да, — коротко ответил я, а дальше, после паузы, добавил. — Надо поговорить. Без свидетелей.

Псих повернул голову ко мне.

— Слушаю.

— Я… это… — замешательство накатило внезапно. Пока шёл — в деталях представлял разговор и расставлял акценты, а теперь… сплошное косноязычие. — Короче!..

Дальше я сжато изложил историю знакомства с Майклом, опуская те же подробности, что и в беседе с Кано. Врать надо всегда одинаково — известный постулат. Про метание гранат вообще промолчал, при этом во всех красках осознавая, как обрезано звучит моя история и от того чувствуя жар на щеках и мочках ушей. Стыд называется. Однако пробалтываться о таком нельзя — там не я один присутствовал.

Дойдя до звонка, сделал упор на непонимании происходящего и невнятно мямлил о том, что совершенно не понимаю, что от меня хотят. Отдельно упомянул про коммуникатор, оставленный на улице. Пусть лежит, никто не возьмёт.

Отдыхающий Псих слушал безэмоционально, почти не моргая. После итогового: «Вот я и решил посоветоваться», он обронил:

— Друг! Я, может, и владелец нестабильной психики, однако не сумасшедший. Ты упустил некую часть истории. Рискну предположить, что связанную с Минусом, Станом и Кано.

Я хотел было возразить, но этого не потребовалось. Мой первый номер посчитал нужным объясниться:

— Ты знаком с парнями, они тебя приглашали в гости. Не в их правилах делить стол с теми, кому они не доверяют или с малознакомыми людьми. Привёз тебя Кано, по роду деятельности изредка руководящий разнообразными операциями в тылу. Сопоставляем: недавно Минус и Стан находились в отпуске, но их легко могли выдернуть, при необходимости, для чего-то нужного бригаде. Тебя в отпуск не отправляли, выходит, случайная встреча исключена. Как следствие, познакомиться вы могли только при обстоятельствах, о которых ты мне не рассказываешь и где вам пришлось довольно плотно взаимодействовать.

На экране визора началась реклама. Псих поморщился от назойливой музыки и придурковато-счастливых лиц, однако звук не убавил.

— Если предположить, что между твоей поездкой на машине и сегодняшним нарядом случилась какая-то накладка, за которую радостно уцепились СБшники, то тогда это многое объясняет. Какая? — сухо спросил он, умудряясь при этом широко улыбнуться.

Слушая наставника, я уже десять раз пожалел о том, что завёл этот разговор. Мозги у него… никогда бы не подумал.

— Ты пришёл за советом и помощью. Если ты не скажешь — я не смогу помочь, — надавил Псих, поправляя подушку.

— Спалился, — признание далось тяжело. — Больше сказать не могу. Извини.

— Теперь стало понятнее. А больше и не надо, — он подмигнул. — Нельзя всё разбалтывать. Неправильно. Я считаю, к ротному идти пока рано. Мало информации. Тебе сказали что-то опасное для тебя. Такое, за что ты можешь сильно пострадать и что заставило тебя бежать не в штаб, а ко мне… Пойди, поговори, послушай. Если предложат доносить — соглашайся. Отказ вреден. Потом я подумаю.

— На своих?! — упоминание о доносах выбило из колеи. — Меня же…

— Лучше известный доносчик, чем неизвестный. Ты что, думаешь первый, кого СБшники за шиворот берут? Начальство через тебя дезу погонит, только и всего. При нормальном обосновании, конечно. Тут я поучаствую, так что не парься. Мне пока верят.

— А если выкрадут? — осторожно поинтересовался я, до одури пугаясь того, что Псих закончит играть во всепонимание и потребует всей правды.

— Не посмеют. Из прифронтовой зоны ещё уехать надо.

— Ну а всё же?

— Нет. Я буду неподалёку. Тебе известно, где встреча?

— Дай коммуникатор, — попросил я и, получив звонилку, быстро нашёл нужную точку. Поставив метку, показал Психу.

— Пляж. Дикий, — уверенно отозвался он, в задумчивости забарабанив пальцами по собственной лысине. — Подъезд, как и подход, удобные. Людей нет. Раньше там общественная зона отдыха располагалась, а теперь некому отдыхать. Иди. Подстрахую.

— Как?

— По всей науке. Нам надо в оружейку. У нас сегодня занятия по стрельбе и ориентированию на местности за пределами лагеря. Только что вспомнил.

Мне оставалось лишь кивнуть и поблагодарить. Я хотел много сказать, и как благодарен ему за деликатность в расспросах, и за поддержку, и за то, что не одинок со своей проблемой. А получилось вновь невнятное:

— Я… Э-э-э… Спасибо.

Он удивился. Нет, действительно удивился, изумлённо вздёрнув брови.

— Ты сбрендил? Друзья должны помогать друг другу.

***

По указанным координатам прибыл за час до заката. Псих отстал почти сразу после выхода из расположения, пожелав не переживать и не кукситься.

— Ты не один, — напутствовал он, растворяясь в листве.

Я указал на карман, в котором лежал коммуникатор, после указал пальцем на ухо, обозначая прослушку.

— Пусть. Так даже безопаснее. Все, кому положено, уведомлены — у нас учения.

Сказал отчётливо, внятно. И намекнул, и перестраховался. Мне оставалось лишь кивнуть в знак того, что намёк понят.

Давая товарищу запас времени, шёл неторопливо, считая про себя все встречные деревья. Успокаивался, пытаясь загнать себя в отрешённое состояние равнодушного пофигизма. Как ни странно, получилось. Полного дзена не достиг, однако ясности в мыслях прибавилось.

Оказавшись у нужного поворота, уверенно свернул на укатанную грунтовку, ведущую к реке, ради развлечения отпуская щелбаны листьям. Те на моё самоуправство отзывались щёлканьем волокон от удара и возмущённым шелестом.

Через каких-то триста метров просёлок вывел на пологий берег, поросший приятной, невысокой травой с припаркованным почти у воды серым, недорогим автомобилем. Рядом с машиной, на расстеленном пледе, сидел Майкл. В лёгкой рубашке с короткими рукавами, закатанных до колен брюках, с широкополой панамой на голове. Ступни босые, туфли с засунутыми в них носками стоят у колеса.