Страница 8 из 18
Откровение
Каждый раз, когда она засыпа́ла на моём плече, я не слышал её мысли. И в такие минуты я хотел бы, чтобы Айрин была моей родственной душой.
В иные минуты, когда в её голове были нескончаемые вопросы, я чувствовал, будто жертвую собой и своим временем ради её счастья. Иногда я сомневался в искренности этой жертвы. Я ощущал себя узником её мыслей.
Вместе с воспоминаниями из прошлой жизни мне открылись таинства о родственности душ. В этом была какая-то значимость: научиться доверять свою жизнь, душу и тело, не зная, о чём думает твой человек. Не искать подвоха. Верить. Чувствовать. Любить.
Я не нашёл ответа на вопрос, почему получил свой дар. И был ли он даром… Или проклятием? У меня никогда не было желания читать мысли других людей. Я всегда считал, что правда — непотопляема. И если бы несколько лет назад корабль, который отплыл от берегов Саутгемптона3, назвали Правдой, никакие бы айсберги не смогли его разрушить.
Я чувствовал, когда мне лгут. Мама часто говорила, что я вынюхиватель правды. А я просто видел ложь.
Я был эмпатичным: сопереживал не потому, чтобы обо мне думали «он такой добрый и сочувствующий», а потому что это шло из глубины души, искренне. Я как будто не умел иначе.
Плохими или хорошими не рождаются. Это каждодневный выбор. Когда вместо злости и мести ты осознанно выбираешь любовь и помощь, понимаешь, что в твоём сердце любви становится только больше, сколько бы ты ни отдал.
Я отрёкся от сана. Попросту не мог одновременно быть с Айрин и служить Богу. Поэтому во всём признался старому священнику, не в силах больше разрываться между чувствами и церковью.
— Мне очень не хочется отпускать тебя, сын мой, — сказал мне он, — но я принимаю любое твоё решение, если оно идёт от твоего сердца.
Я пока не понимал, откуда шло моё решение. Но я доверился своему чутью.
— О чём вы сейчас думаете?
Мне казалось, что я никогда не слышал его мысли.
— Наверное, я давно уже не думаю, — пожал плечами священник. — Не забиваю голову мечтами, тяжёлыми думами, метаниями.