Страница 81 из 97
Иениш открыл глаза и, как и планировал, осмотрелся. Милях в двух за кормой отползали назад все еще обстреливаемые береговыми батареями итальянские корабли, над двумя из которых подымались дымы пожаров. Впрочем, подобный дым подымался и с палубы "Полярного лиса". Несколько снарядов среднего калибра все же угодили в минный крейсер, изрядно погрызя фальшборт и палубу с дымовой трубой щеголяющей многочисленными пробоинами, из которых во все стороны вырывался черный угольный дым. Броня рубки и палуба вокруг носового орудия были обильно забрызганы кровью, и, как передал подошедший вскоре боцман, трем артиллеристам срочно следовало попасть на прием к единственному на весь город доктору. Но этим трем повезло больше, чем той пятерке кои уже никуда не торопились. Десяток сквозных пробоин от малокалиберных снарядов и вновь разбитая кают-компания — на фоне полученных повреждений и потерь в расчет вообще не принимались. Это, можно сказать, уже стало традицией для "Полярного лиса" — лишаться кают-компании.
Попавшая же под раздачу малютка "Саетта" никак не могла похвастаться столь же неопасными повреждениями, которыми отделался ее обидчик. Две подводные пробоины, три уничтоженных орудия и половина выведенного из строя экипажа стали результатом очередной перестрелки с вражеским минным крейсером. Еще повезло, что ни один из попавших снарядов не угодил прямиком в минный аппарат. Случись подобное, и отползать задним ходом уже было бы некому. Впрочем, скоро отползать действительно стало некому. Просачивающаяся через водонепроницаемые переборки и порванную осколками обшивку вода поставила небольшой минный крейсер на грань гибели, и принявшему на себя командование штурману пришлось отдать приказ покинуть корабль. Отползя от места своего избиения едва на пару миль, "Саетта" ушла под воду на ровном киле, оставив в качестве напоминания о себе лишь всплывший мусор с обломками.
Попытка возобновить траление силами имевшихся на кораблях эскадры паровых катеров оказалась сорвана мгновенно подлетевшим минным крейсером противника. Ни один из его снарядов не угодил в небольшие скорлупки, но отступившие экипажи даже под угрозой трибунала отказывались отправляться на верную гибель. Оставалось лишь продолжить обстрел вражеских береговых батарей силами броненосцев и крейсеров, да надеяться на успех высаженного в десяти милях от порта десанта.
Вновь подползшие на протраленный участок "Каио Дуилио" и "Аффондаторе" с маячившими позади них крейсерами продолжили закидывать позиции батарей береговой обороны тяжелыми снарядами, изредка получая в ответ увесистые плюхи. К вечеру избитый и местами все еще горящий "Каио Дуилио" прекратил попытки разбить в мелкий щебень то, что еще оставалось от порта и города. Впрочем, судя по тому, что под конец обстреливали его всего два орудия с разных батарей, разнести в клочья удалось не только дома и склады.
Сам флагман итальянской эскадры получил свыше полусотни прямых попаданий, что заметно сказалось не только на его внешнем виде, но и техническом состоянии. Большая часть лишенной всякой брони носовой части оказалась полностью разбитой, а три подводные пробоины обеспечили затопление семи отсеков и лишь работавшие на полную мощность водоотливные средства позволяли отстоять еще несколько, в которые через щели и заклепки, не переставая, поступала вода. Были уничтожены все 120-мм орудия, а дважды пораженная у мостика передняя дымовая труба слегка накренилась и грозила рухнуть в любой момент прямо на ходовую рубку. Вдобавок, не выдержало нагрузок еще одно орудие главного калибра, так что боевая эффективность броненосца упала вдвое. Зато на старичке "Аффондаторе" не было ни царапины. Весь день он вел огонь в полигонных условиях, в результате чего расстрелял девять десятых от имевшегося на борту боезапаса, пополнить который было неоткуда. На крейсерах ситуация со снарядами была чуть получше. Но лишь чуть! Еще одного такого артиллерийского налета, который они устроили сегодня, эскадра не смогла бы выдать при всем желании. Попытка же штурма города сухопутными частями, насколько мог разглядеть вице-адмирал Каневаро, тоже не имела особого успеха. Впрочем, о деталях он мог узнать лишь через несколько часов, как только появится возможность принять командира пехотного полка.
Сидя на своем ЗКП[4] и наблюдая в бинокль приближающиеся плотные цепи итальянских солдат, Иван судорожно сглотнул и вытер вновь выступивший на лбу предательский холодный пот. Вот уж не думал он никогда, что судьбе будет угодно засунуть его в подобное "представление", да еще и сделать командиром нескольких сотен человек. Конечно, по сравнению с местными, даже его куцые, полученные на военной кафедре, знания по тактике действия пехотной роты и батальона, хотя изучал он конечно мотострелковые подразделения, превращали его едва ли не в гуру военного дела. Ведь, ни о ДЗОТах[5], ни об окопах полного профиля, ни о фланкирующем пулеметном огне, местные военачальники никогда не слышали. Да, они были хороши, как бойцы, и прекрасно умели воевать в условиях своих родных мест. Но здесь и сейчас, когда требовалось просто удерживать позиции, созданные на открытой местности, именно Иван оказался наиболее сведущим командиром. И, как показало время, он не зря заставлял абиссинцев день за днем вгрызаться в эту лишенную жизни землю и выстраивать на ней целый лабиринт окопов с запасными позициями для орудий полевой артиллерии и митральез.
Позволив первой цепи итальянцев подойти на две сотни метров, он дал отмашку на открытие огня и в течение десятка секунд заговорили все восемь сосредоточенных на данном направлении митральез. Не отставали от их расчетов и скрывавшиеся до поры до времени в своих окопах стрелки. Пусть уже устаревшие, но надежные, винтовки Бердана наглядно продемонстрировали, что их еще рано списывать со счетов. Да и сожженные во время тренировочных стрельб десятки патронов на каждый ствол оказались вовсе не пустой растратой. О чем могли засвидетельствовать перед небесной канцелярией устремившиеся на тот свет полноводной рекой солдаты итальянской королевской армии. До тех пор пока непроглядный дым пороховых газов полностью не закрыл обзор, Иван смог рассмотреть, что не менее половины первой цепи итальянских солдат оказалось выбито, а остальные, либо залегли, либо попятились назад.