Страница 5 из 28
Я смотрю вокруг пары в сторону стола регистрации, и мои глаза расширяются. "Он…?" шепчу я.
Мира смотрит и бормочет проклятие. "Ребенок сепаратиста? Да. Видишь мерцающую метку, которая начинается на верхней части его запястья? Это реликвия времен восстания".
Я удивленно поднимаю брови. Единственные реликвии, о которых я когда-либо слышала, это когда дракон использует магию, чтобы нанести метку на кожу своего всадника. Но эти реликвии являются символом чести и власти и обычно имеют форму дракона, который их подарил. Эти метки — вихри и порезы, которые больше похожи на предупреждение, чем на утверждение.
"Это сделал дракон?" шепчу я.
Она кивает. "Мама говорит, что дракон генерала Мельгрена сделал это со всеми ними, когда казнил их родителей, но она не была готова к дальнейшему обсуждению этой темы. Нет ничего лучше, чем наказать детей, чтобы удержать родителей от измены".
Это кажется… жестоким, но первое правило жизни в Басгиате — никогда не задавать вопросов дракону. Они склонны кремировать любого, кто покажется им грубым.
"Большинство отмеченных детей, носящих реликвии мятежа, конечно, из Тиррендора, но есть несколько, чьи родители оказались предателями из других провинций…" Кровь отхлынула от ее лица, и она схватилась за лямки моего рюкзака, поворачивая меня к себе лицом. "Я только что вспомнила". Ее голос падает, и я наклоняюсь к ней, мое сердце подпрыгивает от настоятельной необходимости в ее тоне. "Держись, черт возьми, подальше от Ксадена Риорсона".
Воздух вырывается из моих легких. Это имя…
"Это Ксаден Риорсон", — подтверждает она, и в ее взгляде сквозит страх. "Он третьекурсник, и он убьет тебя, как только узнает, кто ты".
"Его отец был Великим Предателем. Он возглавил восстание", — тихо говорю я. "Что здесь делает Ксаден?".
"Все дети лидеров были призваны в армию в наказание за преступления их родителей", — шепчет Мира, когда мы переминаемся с ноги на ногу, двигаясь вместе с шеренгой. "Мама сказала мне, что они не ожидали, что Риорсон прорвется за бруствер. Тогда они решили, что кадет убьет его, но когда его дракон выбрал его…". Она покачала головой. "Ну, тогда уже ничего не поделаешь. Он поднялся до ранга командира крыла".
"Это чушь", — прорычал я.
"Он присягнул на верность Наварре, но я не думаю, что это остановит его, когда речь идет о тебе. Как только ты переберешься через бруствер — а ты обязательно переберешься — найди Даина. Он возьмет тебя в свой отряд, и мы будем надеяться, что он будет далеко от Риорсона". Она крепче сжимает мои ремни. "Держись. Подальше. От. Него."
"Принято к сведению". Я киваю.
"Следующий", — раздается голос из-за деревянного стола, на котором лежат рулоны Квадранта Всадников. Отмеченный всадник, которого я не знаю, сидит рядом с писцом, которого я знаю, и серебряные брови капитана Фицгиббонса поднимаются над его обветренным лицом. "Вайолет Сорренгайл?"
Я киваю, беру перо и подписываю свое имя на следующей пустой строке в свитке.
"Но я думал, что вы предназначены для квадранта писцов", — мягко говорит капитан Фицгиббонс.
Я завидую его кителю кремового цвета, но не могу подобрать слов.
"Генерал Сорренгайл решил иначе", — говорит Мира.
Печаль наполняет глаза пожилого человека. "Жаль. У тебя было столько надежд".
"Клянусь богами", — говорит всадник рядом с капитаном Фицгиббонсом. "Вы — Мира Сорренгайл?" У него отпадает челюсть, и я чувствую отсюда запах его поклонения герою.
"Да". Она кивает. "Это моя сестра, Вайолет. Она будет первокурсницей".
"Если она выживет на парапете". Кто-то позади меня хмыкнул. "Ветер может просто сдуть ее".
"Вы сражались в Страйтморе", — с благоговением говорит всадник за партой. "Они дали тебе орден Талона за то, что ты уничтожила ту батарею в тылу врага".
Хихиканье прекращается.
"Как я и говорила". Мира кладет руку мне на спину. "Это моя сестра, Вайолет".
"Вы знаете дорогу". Капитан кивает и указывает на открытую дверь в турель. Там зловеще темно, и я борюсь с желанием бежать, как черт.
"Я знаю дорогу", — заверяет она его, ведя меня мимо стола, чтобы хмыкающий засранец позади меня мог подписать рулон.
Мы останавливаемся в дверях и поворачиваемся друг к другу.
"Не умирай, Вайолет. Мне бы не хотелось быть единственным ребенком". Она ухмыляется и уходит, проскакивая мимо очереди глазеющих кандидатов, пока слух распространяется о том, кто она такая и что сделала.
"Трудно дожить до такого", — говорит женщина впереди меня, находясь внутри башни.
"Да", — соглашаюсь я, хватаюсь за лямки рюкзака и иду в темноту. Мои глаза быстро привыкают к тусклому свету, проникающему через равноудаленные окна вдоль изогнутой лестницы.
"Сорренгайл как…?" — спрашивает женщина, оглядываясь через плечо, пока мы начинаем подниматься по сотням ступенек, ведущих к нашей возможной смерти.
"Ага." Здесь нет перил, поэтому я держусь рукой за каменную стену, пока мы поднимаемся все выше и выше.
"Генерал?" — спрашивает блондин впереди нас.
"Тот самый", — отвечаю я, быстро улыбаясь ему. Тот, чья мать держится так крепко, не может быть настолько плохим, верно?
"Ух ты. И кожа отличная". Он улыбается в ответ.
"Спасибо. Это любезность моей сестры".
"Интересно, сколько кандидатов упало с края ступеней и умерло, даже не дойдя до парапета", — говорит женщина, глядя в центр лестницы, пока мы поднимаемся выше.
"Двое в прошлом году". Я наклоняю голову, когда она смотрит назад. "Ну, три, если считать девушку, на которую приземлился один из парней".
Карие глаза женщины вспыхивают, но она разворачивается и продолжает подниматься. "Сколько здесь ступенек?" — спрашивает она.
"Двести пятьдесят", — отвечаю я, и мы поднимаемся в тишине еще пять минут.
"Не так уж плохо", — говорит она с яркой улыбкой, когда мы приближаемся к вершине и очередь останавливается. "Кстати, я Рианнон Маттиас".
"Дилан", — восторженно отвечает блондин.
"Вайолет". Я одариваю их напряженной улыбкой, откровенно игнорируя предыдущее предложение Миры избегать дружбы и создавать только союзы.
"Мне кажется, что я всю жизнь ждал этого дня". Дилан перекладывает свой рюкзак на спину. "Ты можешь поверить, что мы действительно можем сделать это? Это мечта, ставшая явью".
Точно. Естественно, все остальные кандидаты, кроме меня, рады быть здесь. Это единственный квадрант в Басгиате, который не принимает призывников — только добровольцев.
"Я, блядь, не могу дождаться". Улыбка Рианнон расширяется. "Я имею в виду, кто бы не хотел оседлать дракона?"
Я. Не то чтобы это не звучало весело в теории. Это так. Просто отвратительные шансы дожить до окончания школы вызывают у меня раздражение.
"Твои родители одобряют?" спрашивает Дилан. "Потому что моя мама уже несколько месяцев умоляет меня передумать. Я твержу ей, что у меня будет больше шансов на продвижение в качестве наездника, но она хочет, чтобы я поступил в квадрант целителей".
"Мои всегда знали, что я хочу этого, так что они меня поддержали. Кроме того, у них есть мой близнец, в котором они души не чают. Рэйган уже живет своей мечтой, вышла замуж и ждет ребенка". Рианнон оглянулась на меня. "А что насчет тебя? Дай угадаю. С таким именем, как Сорренгайл, я готова поспорить, что в этом году ты была первым волонтером".
"Скорее, я была волонтером". В моем ответе гораздо меньше энтузиазма, чем в ее.