Четвертое крыло (ЛП)

Моя кожа взволнована из-за того, что я всю ночь носила доспехи, как советовала Мира, и у меня болит колено, но я сопротивляюсь желанию наклониться и поправить обмотку, которую мне удалось надеть в несуществующем уединении моей койки в казарме для первокурсников, пока никто не проснулся.

На первом этаже здания общежития нас сто пятьдесят шесть человек, наши кровати расположены в четыре аккуратных ряда на открытом пространстве. Хотя Джека Барлоу поселили в общежитии на третьем этаже, я не собираюсь позволять никому из них видеть мои слабости. Не раньше, чем я узнаю, кому можно доверять. Личные комнаты — это как летная кожа: ты не получишь ее, пока не переживешь "Молотьбу".

"Симона Кастенеда". Капитан Фитцгиббонс закрывает свиток. "Мы отдаем их души Малеку". Бог смерти.

Я моргнула. Похоже, мы были ближе к концу, чем я думала.

Нет формального завершения построения, нет последней минуты молчания. Имена на свитке покидают помост вместе с писцами, и тишина нарушается, когда командиры отрядов поворачиваются и начинают обращаться к своим отрядам.

"Надеюсь, вы все позавтракали, потому что до обеда у вас не будет другого шанса", — говорит Даин, его глаза встречаются с моими на мгновение, прежде чем он отводит взгляд, притворяясь безразличным.

"Он хорошо притворяется, что не знает тебя", — шепчет Рианнон рядом со мной.

"Да", — отвечаю я так же тихо. Улыбка дергается в уголках моего рта, но я сохраняю как можно более безучастное выражение лица, впитывая его вид. Солнце играет в его песочно-каштановых волосах, и когда он поворачивает голову, я вижу шрам, выглядывающий из бороды на подбородке, который я вчера как-то не заметила.

"Второй и третий курсы, я полагаю, вы знаете, куда идти", — продолжает Даин, пока писцы обходят край двора справа от меня, направляясь обратно в свой сектор. Я игнорирую крошечный голос внутри меня, протестующий против того, что это должен был быть мой квадрант. Размышления о том, что могло бы быть, не помогут мне дожить до завтрашнего восхода солнца.

Старшие кадеты впереди нас бормочут о своем согласии. Как первокурсники, мы находимся в двух задних рядах маленького квадрата, составляющего второй отряд.

"Первокурсники, хотя бы один из вас должен был запомнить свое учебное расписание, когда его раздавали вчера". Голос Даина гремит над нами, и трудно примирить этого сурового, серьезного лидера с веселым, ухмыляющимся парнем, которого я всегда знала. "Держитесь вместе. Я ожидаю, что вы все будете живы, когда мы встретимся сегодня днем в зале для спаррингов".

Черт, я почти забыла, что у нас сегодня спарринг. У нас есть спортзал только два раза в неделю, так что если я смогу пройти через сегодняшнюю сессию невредимой, то еще пару дней я в безопасности. По крайней мере, у меня есть немного времени, чтобы прийти в себя, прежде чем нам придется пройти "Жезл" — ужасающую вертикальную полосу препятствий, которую, как нам сказали, мы должны будем преодолеть, когда через два месяца листья окрасятся в разные цвета.

Если мы справимся с последним этапом «Жезл», то пройдем через естественный каньон над ним, который ведет к летному полю для Презентации, где драконы этого года, желающие связать себя узами брака, смогут впервые посмотреть на остальных курсантов. Через два дня после этого в долине под цитаделью начнется молотьба.

Я оглядываю своих новых товарищей по отряду и не могу не задаться вопросом, кто из нас, если вообще кто-либо, доберется до летного поля, не говоря уже о долине.

Не занимать же завтрашних проблем.

"А если нет?" — спрашивает умник-первокурсник позади меня.

Я не пытаюсь посмотреть, но Рианнон смотрит, закатывая глаза, когда она поворачивается назад вперед.

"Тогда мне не придется беспокоиться о том, чтобы выучить твое имя, поскольку оно будет зачитано завтра утром", — отвечает Даин, пожимая плечами.

Второкурсница впереди меня фыркает от смеха, от этого движения звенят две маленькие серьги-обручи в ее левой мочке, но розововолосая молчит.

"Сойер?" Дейн смотрит на первокурсника слева от меня.

"Я приведу их туда". Высокий, жилистый курсант, чей светлый цвет лица покрыт россыпью веснушек, отвечает плотным кивком. Его веснушчатая челюсть дергается, и у меня в груди щемит от сочувствия. Он один из второгодников — кадет, который не сросся во время молотьбы и теперь должен начинать весь год заново.

"Собирайтесь", — приказывает Даин, и наш отряд расходится примерно в то же время, что и остальные, превращая двор из стройного строя в толпу болтающих кадетов. Второй и третий курсы уходят в другом направлении, включая Даина.

"У нас есть около двадцати минут, чтобы добраться до класса", — кричит Сойер восьми первокурсникам. "Четвертый этаж, вторая комната слева в учебном крыле. Собирайте свое дерьмо и не опаздывайте". Он не утруждает себя ожиданием подтверждения того, что мы его услышали, прежде чем направиться в сторону общежития.

"Это должно быть тяжело", — говорит Рианнон, когда мы следуем за толпой в сторону общежития. "Быть отброшенным назад и делать все заново".

"Лучше, чем быть мертвым", — говорит умник, проходя мимо нас справа, его темно-каштановые волосы прилипают к коричневой коже лба при каждом шаге более низкого курсанта. Его зовут Ридок, если я правильно помню краткое представление, которое мы прошли вчера вечером перед ужином.

"Это правда", — отвечаю я, когда мы направляемся в узкое место, образовавшееся у двери.

"Я слышала, как третьекурсник сказал, что если первокурсник переживет Молотьбу без привязки, квадрант разрешает ему повторить год и попробовать еще раз, если он хочет", — добавляет Рианнон, и я не могу не задаться вопросом, сколько решимости нужно иметь, чтобы пережить свой первый год и затем быть готовым повторить его только ради шанса однажды стать всадником. Ведь во второй раз ты можешь так же легко умереть.

Слева свистит птица, и я оглядываю толпу, мое сердце подпрыгивает, потому что я сразу узнаю тон. Даин.

Зов раздается снова, и я сужаю круг поиска до того места, где находится дверь в ротонду. Он стоит на вершине широкой лестницы, и как только наши взгляды встречаются, он едва заметным кивком указывает в сторону двери.

"Я буду…", — начинаю я говорить Рианнон, но она уже проследила за моим взглядом.

"Я возьму твои вещи и встречу тебя там. Это под твоей койкой, верно?" — спрашивает она.

"Ты не возражаешь?"

"Твоя койка рядом с моей, Вайолет. Это не хлопотно. Иди!" Она заговорщицки улыбается и хлопает меня по плечу.

"Спасибо!" Я быстро улыбаюсь, затем пробираюсь через толпу, пока не вырвусь на свободу у самого края. К счастью для меня, курсантов, направляющихся в общежитие, не так много, а значит, на меня никто не смотрит, как только я проскальзываю в одну из четырех огромных дверей ротонды.

Мои легкие резко втягивают воздух. Она похожа на рендеры, которые я видела в архивах, но нет ни одного рисунка, ни одного художественного средства, которое могло бы передать, насколько подавляющим является это пространство, насколько изысканна каждая деталь. Ротонда может быть самым красивым произведением архитектуры не только в цитадели, но и во всем Басгиате. Помещение высотой в три этажа, от полированного мраморного пола до куполообразного стеклянного потолка, пропускающего мягкий утренний свет. Слева — две массивные арочные двери в академическое крыло, справа — такие же, ведущие в общежития, а еще через полдюжины ступеней передо мной четыре дверных проема, открывающихся в зал собраний.

На равном расстоянии друг от друга вокруг ротонды, переливаясь разными цветами — красным, зеленым, коричневым, оранжевым, синим и черным, стоят шесть устрашающих мраморных колонн, вырезанных в виде драконов, как будто они обрушились с потолка сверху. Между оскаленными пастями у основания каждого из них достаточно места, чтобы в центре поместилось по меньшей мере четыре отряда, но сейчас там пусто.