Страница 51 из 66
Сейчас Эмма подберет Фрэнка, и они вдвоем заедут к Дэли.
Фрэнк жил в одном из больших комплексов муниципального жилья, построенных в шестидесятые, ныне облагороженном. Вокруг дороги теснились трехэтажные дома, стоявшие уступами, с одним парковочным местом у каждого, за ними, в середине, виднелись общие зеленые зоны с детскими площадками.
Эти дома не рассчитывались на теперешнюю автомобилизацию, что в выходной день особенно бросалось в глаза: вдоль тротуара сплошь стояли машины. Мало кому теперь хватало одной парковки.
Исключение составлял Фрэнк, приехавший домой на такси. Его машина осталась стоять на улице у квартиры Эммы.
Он сел рядом, испытующе взглянув на нее, и завозился с кнопками регулировки сиденья; наконец, оно отъехало назад, и он вытянул ноги.
— Давно проснулась? — спросил он, пока она осторожно лавировала между припаркованными по обеим сторонам дороги автомобилями.
— Незадолго до звонка Элисон.
— У тебя свежий вид, несмотря на вчерашнее веселье.
Эмма глянула в зеркало заднего вида, проверить, не размазалась ли губная помада, и потерла подбородок.
— Просто приняла душ и побрилась, Фрэнк, — съязвила она. — Тебе бы тоже не помешало.
— Я еле-еле голову оторвал от подушки. Что это за дрянь мы вчера пили?
— Самбуку.
— Что?
— Ликер с лакрицей. Ты сам предложил. Выпил две стопки. А потом еще две моих.
— Боже. Можешь сделать чуть тише? Голова до сих пор гудит.
— Думала, ты любишь Флитвуд-Мак.
Фрэнк поглядел в окно.
— Разве я тебе говорил? Не помню.
— Ты много чего говорил вчера. Но насчет любви к Флитвудам я сама догадалась, по твоему репертуару.
Он хмыкнул, немного смущенно.
— «Обвал».
— Не поняла?
— Под эту песню мы с Моной танцевали на свадьбе. Стиви Никс.
Эмма грустно улыбнулась. Он вчера много рассказывал о Моне, но этот момент не упомянул. Фрэнк до сих пор был влюблен в свою жену.
Тем не менее он все же не забыл и Амиру Лунд из криминалистики.
Эмма знала ее только в лицо, она казалась ей симпатичной. Может быть, Фрэнк начнет все сначала. Как знать?
— Как думаешь, зачем мы ей понадобились? — спросила Эмма. — Элисон.
— Чистосердечное признание, будем надеяться. Она убила Оливию Коллинз. Дело закрыто.
Обходительная деловая женщина. От такой всего можно ожидать.
Эмма промолчала.
Она медленно ехала по дороге в Пустую Долину, борясь с искушением вдавить педаль в пол и напугать Фрэнка до смерти, в его всегдашней манере. Останавливало опасение, что он заблюет ей всю машину.
В Долине, залитой лучами утреннего солнца, царили мир и покой. Элисон Дэли сервировала кофе со свежими булочками. Холли тоже присутствовала, одетая в розовый домашний комбинезон. Сегодня она выглядит иначе, подумала Эмма. Более смиренной.
— Спасибо вам большое, что приехали, — сказала Элисон. Она не переставая потирала руки. — Очень мило с вашей стороны. Вот, пожалуйста, кофе. Хотите пончик? Или булочку с шоколадом?
Эмма не стала отказываться от кофе. Фрэнк помялся, но потом тоже согласился — на черный и покрепче.
— Это совершенно лишнее, — сказала Эмма. — Вы не обязаны нас угощать. С нашей стороны нет никакого одолжения, мы просто выполняем свою работу.
— Тем не менее большое спасибо, — сказал Фрэнк. — Моя коллега просто хочет вас поблагодарить.
— Конечно, — сказала Эмма. — Именно так.
Сколько можно постоянно ее поправлять? Нужно, наконец, сказать ему об этом.
Элисон посмотрела на них обоих и налила кофе.
— Э… ну да. Конечно. В общем, мне нужно вам кое-что рассказать.
— Пожалуйста, — сказала Эмма.
— Я не рассказала вам всю правду.
— Так.
— Это насчет Оливии Коллинз.
Эмма кивнула. Это и так понятно.
— Ты не присядешь с нами, Холли? — спросил Фрэнк.
Холли выглядела воинственно. Мать бросила на нее умоляющий взгляд.
— Ладно, — сказала она и взяла себе четвертый стул.
— Итак, — сказала Эмма. — Что произошло с Оливией?
Элисон глубоко вздохнула.
— Видите ли, я не уверена, что можно расценивать это как шантаж. С другой стороны, я совершенно уверена, что Оливия понятия не имела, как она выглядит в глазах окружающих. Она всегда быстро делала выводы обо всех остальных, но сама совершенно не видела себя со стороны. В общем, да, Оливия действительно нарывалась на грубость, приходя в магазин. Все ходила и ходила. Сначала купит какую-нибудь дешевую мелочь, а потом начинает плести, что вот это платье или блузка прекрасно бы сочетались с ее гардеробом, но ей, увы, не по карману. Вела себя совершенно беспардонно. Никогда не говорила ничего прямо, никогда не намекала на ответные одолжения. Но совершенно четко давала понять, что либо я продолжаю ее бесплатно одевать, либо… она выдаст наш секрет.
— И в чем же ваш секрет? — спросил Фрэнк.
Элисон скривилась, как от боли.
— Я не хожу в школу, — вступила Холли. — В смысле я учусь дома, но я не хожу в школу.
— Ну, хорошо. — Фрэнк повернулся к Эмме, которая слегка пожала плечами.
— Тебе семнадцать, Холли, — сказала она. — Ничего незаконного в этом нет.
— Я не могу ходить в школу. Последний раз, но еле того как я записалась, он нас выследил. Мы переехали сюда, подальше от Галвея, и он все равно нас нашел. Мое настоящее имя не Холли. А она не Элисон. И фамилия у нас не Дэли.
Теперь Фрэнк и Эмма слушали очень внимательно.
— Вы скрываетесь? — спросил Фрэнк.
Элисон кивнула.
— От мужа? — спросила Эмма.
— Да. Он… он, он давал волю рукам. Много лет. А я терпела. Мне казалось, что Холли в безопасности, но…
— Я пошла вразнос, — сказала Холли. — Пила, курила. Я же видела, что он с ней делает, и меня это достало. Тусовалась с парнями. И я… — Она глубоко вздохнула. Следующий вздох прозвучал как всхлип.
Элисон обняла дочь за плечи и прижала к себе.
— Она забеременела. Он ничего не знал, почти до конца седьмого месяца. Я пыталась тайком от него сэкономить деньги, он все у меня забирал. Мне дали стипендию в Лондонском колледже дизайна еще до того, как мы познакомились. Я работала дизайнером одежды в одной крупной фирме. Но все равно нужно было несколько месяцев экономить, чтобы набрать достаточно денег нам на побег. Понимаете, у меня нет близких родственников. Довериться некому. Я шла на невероятные ухищрения. Покупала дешевый хлеб и вкладывала в упаковку от дорогого, покупала самую дешевую туалетную бумагу, распаковывала и сжигала упаковку.
— Мы сталкивались с такими ситуациями, — мягко заметил Фрэнк.
— Да. Наверняка. В итоге оказалось, что все это зря. Мы не успели уехать, он заметил, что она беременна. И ничего не сказал. Выжидал момент. А потом как-то вечером пришел домой с цветами и бутылкой вина — дескать, давай праздновать. Я спрашиваю: «Что будем праздновать?», а он сидит, совершенно спокойный, и говорит: «Ну, мы же теперь дедушка и бабушка». Он позвал Холли, чтобы она спустилась из своей комнаты, и тут-то я поняла. Я…
— Не торопитесь, — сказала Эмма. У нее кружилась голова, подступила тошнота.
— Я крикнула Холли, чтобы она бежала. Но он ударил меня по голове винной бутылкой. Я упала на пол и не могла встать, а она не хотела меня бросать. Это я во всем виновата — вот что он сказал. Не уследила.
Элисон посмотрела на дочь.
— Тебе надо было бежать, — сказала Элисон. Она с нежностью коснулась щеки Холли. Глаза Холли уже высохли, но выглядела она совершенно подавленной.
Элисон повернулась обратно к ним.
— Холли закричала, чтобы он оставил меня в покое. Она ругалась, кричала, потом набросилась на него. Впервые он избивал меня у нее на глазах. Он ударил ее по лицу. А потом, когда она упала, пнул ногой в живот.
Эмма закрыла глаза. Стены комнаты начинали вращаться. Она стиснула руками столешницу, так сильно, что побелели костяшки пальцев.