Страница 52 из 66
Слишком яркие подробности. И слишком знакомые.
Это не имеет к ней прямого отношения. Это произошло с кем-то другим. Соберись, соберись!
Фрэнк тем временем продолжал говорить.
— …ужасно. Я понимаю, почему вам пришлось бежать. Иногда ничего другого не остается. Я знаю, мне не положено такое говорить, я должен сказать, что система правосудия с ним разберется, но, к сожалению, в реальности…
— Да, в этом все и дело, правда? — перебила его Холли. Эмма открыла глаза.
Лицо Холли горело таким гневом, словно она собиралась кого-то убить.
— Он избил маму до полусмерти. Он убил моего ребенка. И дело тут вовсе не в том, что ваше мудацкое ведомство не могло ничего сделать. Никто не стал ничего делать. Ну да, его выгнали с работы. Но он все равно остался среди своих, а? В системе. Под защитой. Его так и не посадили в тюрьму, дали условный срок. Вот и все наказание. Конечно, ведь, чтобы ни случилось, нельзя же сажать копа в тюрьму, верно?
— Холли, — сказала побелевшая Элисон.
— Он полицейский? — сказал Фрэнк.
— Да, мать вашу, полицейский, — процедила Холли. — А теперь это мы должны скрываться. Мама, которая могла бы уже выйти на международный уровень, не может открыть больше парочки маленьких магазинов, из страха, что он нас выследит. Я не могу ходить в школу. А он живет себе и в ус не дует. Все вы ублюдки, все до единого.
Она спрыгнула с табурета и выбежала из комнаты.
— Простите меня, — сказала Элисон. — Пожалуйста, подождите пять минут. Она именно поэтому не хотела, чтобы я с вами разговаривала. Только…
— Конечно, — сказал Фрэнк.
Услышав ее шаги наверху, вслед за злым топотом дочери, он повернулся к Эмме.
— Как самочувствие? — спросил он. — Ты что-то бледная.
Эмма кивнула. Самочувствие у нее действительно было скверное. Она покрылась испариной, сильно билось сердце.
— Жесть, да? — сказал Фрэнк. — Даже трудно поверить. В смысле, я видел достаточно домашнего насилия за свою службу, чтобы поверить им, но один из наших? Животное.
Эмма безмолвно кивнула.
Шрам на щеке жутко чесался. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать раздирать его ногтями. Так всегда бывало, когда она о нем вспоминала.
Ей еще повезло. Очень и очень повезло.
Элисон вернулась через пару минут.
— Прошу прощения, — снова сказала она. — Она не хочет спускаться. Ее сильно травмировало все это, весь этот период. Мы тогда уехали, но потом заболела я. Нервный срыв. На нее очень много всего свалилось.
— Я понимаю, — сказала Эмма. — Вам нужно на время оградить эту девушку от всего. Да, Элисон. Это очень важно.
Элисон с любопытством взглянула на Эмму и кивнула.
— Я знаю.
— Итак, вы рассказали все это Оливии Коллинз, а она стала вас шантажировать? — спросил Фрэнк.
— Нет. В этом и беда. Я рассказала ей не все. Наверное, я ошиблась. Я начала рассказывать ей нашу историю, но мне показалось, что она, как бы сказать, проявила чрезмерное любопытство к моей жизни. Я, естественно, осторожна с людьми, по понятным причинам. Вот я и перестала с ней откровенничать. И этим, видимо, окончательно вывела ее из себя.
— И все же, — сказал Фрэнк, покачав головой.
— Да, конечно. Вчера вечером я поговорила с Лили и потом решила рассказать все вам. Похоже, Оливия здесь много кому насолила, но, думаю, мы тоже относились к ней не слишком по-доброму. Я ее не убивала. Но есть еще кое-что, о чем я хочу рассказать.
Элисон глубоко вздохнула.
— Холли пошла к Оливии и высказала ей все, что о ней думает. А Оливия сказала, что позвонит в полицию, если такое еще раз повторится. Подло такое говорить, и Оливия сама это поняла. После этого она пришла ко мне в магазин и рассказала мне, что произошло. У нас произошел… разговор.
— Понятно, — сказал Фрэнк. — Это все?
Элисон покачала головой.
— Вы подготовились, на случай если он вдруг появится? — спросила Эмма.
Элисон моргнула. Она пристально посмотрела на Эмму, и между ними проскочила какая-то искра. И опустила глаза.
— У нас сигнализация, внутри дома и снаружи. Естественно, ему еще надо пройти за ворота, но мы на них не надеемся, поэтому постоянно все запираем, и днем и ночью. Мы обе ходили на курсы самообороны.
— Вы уже, наверное, и сами все это знаете, — сказала Эмма. — Избавьтесь от всего, что он может использовать против вас. Ножи, оружие. Заготовьте что-нибудь в удобном месте, откуда можно быстро достать в случае чего. Например, перцовый аэрозоль или что-то еще. Я бы так посоветовала, если бы не работала в полиции, конечно. Хотите сообщить мне его имя, чтобы я навела о нем справки?
— Я… — Элисон, видимо, не находила слов.
— Вы подумайте пока, — сказала Эмма. — Не бойтесь обратиться за помощью. Помните: изоляция увеличивает опасность.
Элисон кивнула.
Они допили кофе и вышли, пообещав поддерживать связь.
На улице Фрэнк повернулся к Эмме.
— А ты, оказывается, хорошо разбираешься в таких делах, — сказал он.
— А разве мне не положено? — сказала Эмма. — Я женщина-детектив, Фрэнк. Каждая вторая женщина, убитая в Ирландии, — жертва своего сожителя.
— Я знаю статистику. Просто ты… ну я даже не знаю.
Эмма промолчала.
— Да еще и перцовый аэрозоль, — продолжал он. — Совершенно незаконный перцовый аэрозоль.
Она покачала головой.
— Длинная история. Давай потом как-нибудь, хорошо?
Фрэнк кивнул.
— Конечно.
Она зашагала вперед по дорожке.
— Эмма, — сказал он.
Она вздохнула.
— Да?
— Просто хотел тебе сказать, раз уж ты теперь в курсе моей тайной страсти к Флитвуд-Мак, я всегда готов выслушать твою исповедь, если захочешь.
Она улыбнулась.
— Буду иметь в виду. Подожди-ка, Фрэнк. Холли?
Холли выбежала из дома и направилась в их сторону.
Подбежав к ним вплотную, она заговорила.
— Мама не убивала Оливию, — сказала она.
— Ладно, — сказал Фрэнк.
— Я тоже ее не убивала. Я знаю, мама вам рассказала, что я к ней ходила, но на самом деле все хуже. Я угрожала Оливии. Сказала, что убью ее, если она не отстанет от мамы. Но я же не всерьез, это одни слова. Я такого никогда не сделаю, просто не смогу.
У девушки начиналась истерика.
Эмма взяла ее за плечи.
— Холли, не волнуйся. Успокойся. Никто вас ни в чем не обвиняет.
Холли кивнула.
— Я знаю, вы думаете, что ее кто-то убил. Просто хотела сказать, мне кажется, вам стоит еще раз побеседовать с Джорджем Ричмондом.
Фрэнк посмотрел на Эмму.
— Это почему, Холли? — спросил он.
— У них была большая ссора. Я слышала, как он орал на нее. Мама считает, что это бред, но Джордж так орал, словно действительно собирался убить Оливию. Примерно в те дни, когда вы говорили. Не думаю, что точно в тот день, но где-то близко. В конце февраля или начале марта.
— А о чем он с ней ругался? — спросил Фрэнк.
Холли покачала головой.
— Я не знаю. Но с ним что-то не так. Он… я видела, как он на меня смотрит. Мне не нравится его взгляд.
— Холли, — сказала Эмма. — Это важно. Где это произошло? Где находился Джордж, когда он кричал на Оливию?
Холли пожала плечами.
— Не знаю точно. Может быть, у нее на крыльце или на участке. Я не выглядывала на улицу, но хорошо их слышала.
— Ну ладно, — сказала Эмма. — Мы с ним поговорим. Возвращайся к маме.
Холли кивнула.
Когда она ушла, Эмма повернулась к Фрэнку.
— Как твое похмелье — выдержишь еще один разговор, или требуется лечение?
— Чувствую себя прекрасно, — сказал Фрэнк. — Но для начала нужно кое-кому позвонить.
Джордж
№1
Когда зазвонил домашний телефон, вместо обычного раздражения Джордж почувствовал облегчение. Как вмешательство свыше — нашелся другой человек, который захотел поговорить с Джорджем, напомнить ему, что он еще не окончательно выпал из жизни.
Что он все еще жив.