Дикарь

Он тоже крупный, тоже высокий, широкоплечий. Местный староста напоминает Кристофа из детского забугорного мультфильма про холодное сердце.

— Мы нашего Семёна очень уважаем и кандидатуру активного и инициативного молодого мужчины на роль местного управленца выдвинули без долгих раздумий. Оно и понятно, ведь Семён местный. Он здесь родился и работает.

— Ну захвалила прям, Степановна. Свою главную задачу вижу в решении житейских проблем сельчан, — отмечает староста, глядя на меня добрыми, открытыми голубыми глазами.

Стук топора продолжается. А Степановна всё хвалит Семёна. Оно и понятно почему. С виду хороший человек, не то что некоторые.

— Под его чутким руководством местные жители обустроили Дом культуры. Совместными усилиями отремонтировали крышу, приобрели и установили новый электросчётчик. Так сказать, для создания уюта. Причём все расходы покрываем сами, благодаря работе учреждения. У Семёна нашего можно провести любой праздник. Все условия для этого созданы: просторное помещение, столы, печь. Так что если день рождения на носу, то можно. А ещё за плечами Семёна ремонт дороги, ведущей на местное кладбище, организация совместного досуга для сельчан и многое другое. Любое дело доводит до конца и готов лично помочь каждому. Если нужно, то и лекарство купит в аптеке, и денег на телефон положит, даже давление мне измерит, ну и просто побеседует по душам. Семён он такой.

— Ай, — машет руками, подходит к Степановне и крепко её обнимает, — мы же как семья.

Жмёт к себе, хохочет.

И, пока Степановна нахваливает старосту, её слова перебивает уникальный голос топора, который очень трудно спутать с чем-то другим. Брутальный, но при этом простой и незатейливый — треск щепок с ветками.

— Да хватит уже, Степановна, всё обо мне да обо мне. Звать-то вас как, прекрасная гостья? — добродушно улыбается Семён.

— Забава, — отвечаю я.

— Вот это да! Забава, надо же! Ух как красиво, — делает моему имени комплимент староста поселения.

Степановна и Семён удивляются. Переглядываются. Ну потому что они воспитанные, добрые люди.

А дикарь, услышав моё имя, усмехается. Кто бы сомневался. Он уже складывает расколотые дрова под навес. И спустя какое-то время сбрасывает перчатки.

— Всё. На сегодня закончил, Степановна. Поехал. Дел полно, остальное на неделе понемногу расколю, — ещё раз ухмыляется, обернувшись. — Семён и Забава, совет да любовь.

Открывает ворота. Забирается в кабину. Как заворожённая смотрю за его грубыми, хищными движениями. Нет в них ни капли приветливости. Ещё и над именем моим поиздевался. Дикарь. Отмираю только тогда, когда он закрывает дверь авто, пытаясь выехать со двора.

— Стойте, мне же подпись ваша нужна, Михайлов! Давайте поговорим как взрослые люди. Ну погодите же вы!

Но он не обращает внимания. Ну не кидаться же под грузовик в самом деле. Переедет же. С него станется.

Глава 4

Глава 4

Я пожалела, что выбежала ловить Михайлова без шапки. Уши мерзнут и лоб. А ещё хочется орать матом. До сих пор не могу успокоиться и принять тот факт, что он просто уехал. У меня тоже есть гордость, поэтому мне вся эта ситуация ужасно не нравится. Не облапошь меня бывший и не нуждайся я так остро в деньгах, я бы уже послала дикаря в пешее эротическое.

Задумавшись, неосознанно разглядываю Семёна. На его тёмную вязаную шапку медленно опускается снег. Интересно, что белый снег белым почти не бывает, он то пепельный, то слегка розовый, то почти синий. Сейчас вот голубенький. Всё зависит от того, какое в этот момент небо.

Но головной убор старосты может подождать. Сейчас другое. Сердце колотится от злости и бешенства, не знаю, что делать дальше. Бежать за его машиной, петляющей между деревьями, тупо и недальновидно. Опять замерзну и нарвусь на неприятности. Надо ехать. Но на чём?

— Не обижайтесь на него. Он мужик неплохой, просто резкий, — привлекает моё внимание Кристоф местного разлива.

Смотрю ему в глаза. Какие же они всё-таки у них с дикарем разные. У этого даже лучики морщинок вокруг добродушные и славные. А глаза дикаря будто чёрная ночь. Бездна, в которую смотришь и забываешь своё имя. От таких лучше держаться подальше, и кто-то там наверху явно проклял меня, раз доверил мне эту работу, вынудив общаться с ним.

— Да я не обижаюсь, просто мне нужна его подпись.

Семён простодушно улыбается. Хочет что-то сказать, но хватает ртом ледяной воздух и делает паузу, во время которой с интересом меня разглядывает. Я отвожу глаза первой.

Не люблю, когда так откровенно рассматривают. Мне неловко.

— Хотите, я устрою вам экскурсию по нашим чудесным местам?

Честно говоря, не хочу. Я вообще предпочла бы вернуться домой и забыть всё, что тут произошло, как страшный сон. Но работу надо сделать. И затягивать нельзя. Елизавета может попросить кого-то другого. Потому у меня не так уж много времени, и совершенно неинтересно тратить его на прогулки. Мне нужно получить деньги и погасить часть долгов. Но идти пешком до дома дикаря я не хочу. И где гарантия, что он поехал домой? Теперь понятно, почему бывшая жена предложила круглую сумму, чтобы уговорить его. Он же невыносимый.

— Семён, давайте выясним сразу. Я здесь исключительно по работе. Но машины у меня нет, поэтому я бы очень хотела, чтобы вы помогли мне добраться и у нас сложились дружеские отношения. Моя тётка работает в администрации города, я бы могла замолвить словечко за ваше место. Возможно, удастся выбить для вас турник или качели.

Семён моментально соглашается. Рада, что он принимает мои условия. Я сыта по горло мужиками и меньше всего хочу бухаться в новые отношения, поэтому не надо на меня так пялиться. Я понимаю, что из невест тут, скорей всего, только Степановна и её подружки, но всё же не стоит.

— Ой, Забавушка, вы мне лучше скажите, как вам у нас?

— Отлично, только холодно. Всё время хочется кашлять, — подношу кулак к лицу.

— Это от мороза. Он трескучий, обжигает. Мне кажется, это дело привычки, да и сапоги у вас на тонкой подошве. Вы мне скажите, куда вас отвезти?

— К Михайлову.

Смеётся.

— Так он же только что здесь был.

Отчаянно развожу руками.

— Посоветуйте, пожалуйста, как найти к нему подход.

— Да никак, собственно. Он ни с кем не общается. Дикарь — он и есть дикарь.

Обернувшись, обнаруживаю, что Степановны и след простыл. Мы со старостой один на один. Страха рядом с незнакомым Семёном я не испытываю, однако его желание познакомиться поближе немного напрягает. Топчусь на месте. Снег под ногами трещит совсем не радостно, а зло и скрипуче, будто пугается меня и ситуации в целом.

Староста Семён никуда не уходит. А я приоткрываю рот, пытаясь придумать фразу как можно умнее, а не кричать сходу: «Эй, чё ты стоишь, гони за ним!»

Накидываю капюшон, шмыгнув носом. Со стороны я выгляжу немного ненормальной со своим желанием бежать за дикарем, но чем быстрее я получу его автограф, тем раньше вернусь в город. К тому же Елизавета обещала премию за скорость выполнения задачи.

— Понимаете, Семён, — начинаю как можно деликатнее, а тот приветливо хлопает пушистыми светлыми ресницами, — я доверенное лицо его бывшей жены, Елизаветы. Будучи замужем, она купила на свои средства огромную квартиру в центре, но, так как имущество приобретено в браке, а детей у них нет, ди... Михайлов имеет право на половину. Но это ведь несправедливо! Не должен он претендовать. Не его это деньги.

Услышав это, Кристоф-Семён по-простецки хлопает меня по плечу и улыбается ещё шире.

— Это она вам рассказала? Вот эту вот версию?

— Ну да.

Семён грохочет, надрывая живот. Что такого смешного я сейчас произнесла?

— Вы знаете, куда именно он поехал? — спрашивает у меня.

— Домой, наверное, заниматься собирательством, искать еду, ковырять в земле червей. Что там ещё делают демоны в свободное от поедания младенцев время?

Семён аж краснеет, заливаясь хохотом. Был бы тут стол, он бы уже валялся под ним от смеха.